У нас в саду жулики (сборник)
Шрифт:
По стопам дедушки
1
Мы набрали анютиных глазок и дружным семейством входим в ворота монастыря. Мы приехали навестить дедушку.
Двадцать пять лет своей жизни дедушка провел в подполье. А потом написал про это книжку. Бабушка ее переиздает.
Мой дедушка был товарищем по борьбе Климента Ефремовича Ворошилова – они боролись за советскую власть: Климент Ефремович сражался на Луганщине, а дедушка – под Екатеринославом. А потом дедушку обделили – всем давали города, а дедушке не
А сейчас дедушка уже давно умер – он лежит на Новодевичьем кладбище – у нас тут семейный склеп. И в этом склепе нас всех когда-нибудь похоронят – и бабушку, и маму. И мою сестренку…
И я надеюсь, что для меня здесь тоже забито местечко.
2
Мы на даче у Клима Ворошилова. За столом человек пятьдесят. Расселись и поглядываем.
Только что прокричали «ура» – и зачавкали…
Мама уплетает лососину – кусок за куском. И не останавливается. Если бы это было у нас дома, то мама сошла бы с ума.
И папа тоже не отстает – что-то, не прекращая жевать, раздирает… И с подбородка у него течет.
Папа накапал на скатерть, а мама даже не обратила внимания. А дома бы уже был скандал.
3
Через всю стену бильярдной – картина: Климент Ефремович и Иосиф Виссарионович, оба в шинелях, прогуливаются по Кремлевской набережной.
Тот, что крутится возле, натер мелом кий и подскакивает. Все стоят и смотрят.
Климент Ефремович прицеливается и бьет. Климент Ефремович промахнулся. Теперь очередь за мной.
– Подставь, подставь… – шепчет мне папа и подмигивает.
Но я папу не послушался. Я прицелился и с треском «положил шара» в лузу.
4
Мы уезжаем, и вокруг Климента Ефремовича толпа. И мама все норовит чмокнуть Климента Ефремовича в щеку. А те, что возле Климента Ефремовича, все норовят маму оттереть.
Мы увозим с собой продукты: рыбу, икру, телятину… До следующего приезда хватит.
5
Мой дедушка – старый большевик, – вспоминая свою жизнь, написал «Четверть века подпольщика».
Я пошел по стопам дедушки.
За мной!!!
1
Площадь Пушкина пронеслась галопом, а возле Моссовета сгрудились так, что ребра грудной клетки, подобно прутьям тюремной решетки, готовы были разорваться.
Я этого не выдержал и, выбравшись из толпы, пошел против движения.
2
Я подошел к постаменту и, задрав голову, уставился на макушку памятника.
– Смотрите, – заорал я, – ворона!
Все вокруг возмутились:
– Ты, давай, тут не каркай! Не узнает голубя мира!
Я протер глаза и снова увидел ворону.
Странно. Неужели никто не видит?
3
Тот, кто меня совсем не знает, может подумать, что я – враг народа.
Но
4
– За мной!!!
За мной… следят.
В неволе
Ну, хорошо. Голову мне отрубят. Но пускай, сколько шагов я сделаю без головы, столько моих товарищей отпустят на волю.
Но когда мне отрубили голову, я все позабыл. Потоптался на месте и упал.
А мои товарищи так и остались в неволе.
Мозг товарища сталина
Товарищ Сталин дал приказ – исследовать мозг Владимира Ильича и доказать его гениальность.
Вот приходят к нему ученые и, водя по извилинам указкой, читают ему доклад.
Товарищ Сталин сначала их наградил, но, сообразив, что при сравнении может обнаружиться неравенство, законопатил открытие в сейф. А самих авторов доклада на всякий случай расстрелял.
Баланда о сталине
Собрались однажды Рузвельт и Черчилль, и ждут они Сталина. А Сталина все нет. И вот, наконец, идет.
Рузвельт сразу вскочил, глаза выпучил, руки по швам и не шевелится. Уж больно он Сталина уважал. А Черчилль, сука, сидит. Попыхивает сигарой и ни с места.
Сталин только на него посмотрел – Черчилль и обосрался. Тоже вскочил, весь трясется и тоже руки по швам.
С тех пор, подлюка, так и ходил по струночке.
Вечно живой
Товарищ Сталин подошел к плите и, оторвав у мухи крыло, зажег под сковородкой конфорку. Муха пошевелила еще не оторванными лапами и поползла. Товарищ Сталин прикурил трубку.
Здесь все, как у Льва Николаевича: не было ни плиты, ни мухи, ни сковородки. Но, в отличие от Анны Карениной, которой тоже никогда не было, товарищ Сталин – ВЕЧНО ЖИВОЙ.
В тяжелую минуту жизни
1
На пожелтевшей фотокарточке в кругу нашей семьи запечатлен Клим Ворошилов. Моей дочери исполнилось две недели, и Климента Ефремовича пригласили почетным гостем к нам на дачу. Так что теперь он ей вроде крестного.
Правда, уже со слуховым аппаратом и трясет головой. А когда «поднимали тост», то, пригубив рюмашку, все, шамкая, приговаривал: «Цэ нам дали, цэ нам нет». Значит «Цинандали». Такой шутник. И все ему радостно аплодировали. Но совсем не так, как бывало в старое доброе время.
Раньше, когда он приезжал на дачу к бабушке, то сразу на трех машинах. И все три шофера вместе с домработницей обедали на кухне. А сейчас, когда приехал к нам, то шофер был уже всего один. И его пригласили к столу.
Мама говорит, что Климент Ефремович спас нашего дедушку от крупных неприятностей. Я думал, во время Гражданской войны. Но, оказывается, в годы мирного строительства. (Под нами тогда жили Кагановичи, а выше этажом – Калинины. А когда дедушка уезжал за границу, то из соседней квартиры приходил Буденный и играл на гармошке. Все обхаживал бабушку.)