У неё была слишком хорошая память
Шрифт:
Маргарет мысленно повторяла эту жизненную схему, в которой ничего не менялось, поджидая своего жениха у входа в агентство Кука, чтобы вместе провести вечер. Несмотря на то, что Джек в своем агентстве целый день разрабатывал планы путешествий, беседовал с людьми, которые назавтра садились в самолеты и направлялись на пышное празднование Страстной недели в Севилью или фотографировать пирамиды и карнавал в Рио-де-Жанейро, он нигде не бывал и мечтал когда-нибудь уехать из Лондона в залитые солнцем края; Маргарет не испытывала никакого желания путешествовать, даже недолго. Она
Когда он подошел так близко, что она могла разглядеть выражение его лица, она сразу поняла, что что-то было неладно. По правде говоря, она заметила это уже несколько дней тому назад. Джек, у которого всегда было хорошее настроение, совершенно изменился, часто, находясь рядом с ней, он надолго замолкал. Не желая резко подталкивать его, Маргарет, ждала, пока он сам заговорит, но надежды её не оправдывались, и она начинала испытывать скорее раздражение, чем тревогу. Ларсон вяло ответил на ее ласковое «Здравствуй», и она поняла, что он сделал усилие, чтобы улыбнуться. Взяв под руку, он повел ее в Пикадилли, где, как обычно; они стали рассматривать богатые витрины магазинов. Когда они шли по Хэймаркет, Маргарет решила сообщить своему спутнику важное решение, которое она недавно приняла.
— Знаешь, Джек, я решила покрасить кухню в светло-зеленый цвет. Что ты об этом скажешь?
Она предвидела возражение, потому что Ларсон не любил зеленый цвет, предпочитая ему желтый, но он и бровью не повел, и у неё создалось впечатление, что он ничего не слышал. Это было слишком. Уязвленная, она сердито замолчала, но Ларсон, по-видимому, не обратил на это никакого внимания. Она резко остановилась и спросила с досадой:
— Джек, что, в конце концов, происходит? С тех пор как мы
встретились, мы не произнесли и десяти фраз. Ты даже не слушаешь, что я тебе говорю о нашей будущей квартире!
Он покраснел, что с ним случалось всегда, когда он сознавал свою ошибку.
— Извини меня, дорогая, но... но я очень расстроен.
— И... ты не хочешь мне рассказать?
— Дело в том, что... я не хотел бы огорчать тебя.
— Все, что тебя расстраивает, касается меня тоже, ты это хорошо знаешь!
Они пошли еще немного молча, и только тогда, когда вышли на Стрэнд, он решился:
— Ты права, Маргарет, я должен все тебе рассказать. Надеюсь, ты поймешь и поможешь мне.
У неё легонько кольнуло сердце, как случалось всегда, когда происходили непредвиденные события, которые она ненавидела из-за того, что они нарушали привычный ритм жизни, но замужество — как учили ее родители — предполагало много таких событий. Раньше, чем обычно, они вошли в чайную и устроились в уголке.
— Это все из-за убитой девушки...
Она вспыхнула.
— Но почему это должно тебя касаться?
— Конечно, нет, но теперь, когда они
— И что же?
— Они копаются в нашей личной жизни, и я не удивлюсь, если е тобой тоже захотят поговорить...
— Со мной? Почему со мной? Я никогда не встречалась с этой девушкой и не бывала в «Еловой шишке», куда ты тоже больше не пойдешь, когда женишься, верно?
— Обещаю тебе, Маргарет. Но в настоящее время я не должен прекращать туда ходить, иначе это вызовет подозрение.
— Подозрение?
Она ничего не понимала. На ее ровной и прекрасной жизненной дороге не было места для ужасов, и она не могла предположить, почему Джека так занимала эта мрачная история, которая не касалась ни его, ни ее, о которой ей и думать не хотелось.
— Послушай, дорогая... Сделай усилие! Постарайся представить себе, что для полиции я ничем не отличаюсь от других, она может предположить, что я способен ограбить кого-нибудь, убить...
— О! Это так низко!
– Конечно, но так случается.
— Во всяком случае, Джек, ты можешь доказать, что не был знаком с этой девушкой и, следовательно, у тебя не было никакой причины, чтобы... сделать с ней то, что сделали!
— Причины всегда найдутся. Дорогая, им нужно несопоставимое алиби.
— Алиби?
— Доказать, что в момент преступления я был в другом месте.
— В котором часу это... это случилось?
— Мне кажется, между семнадцатью и девятнадцатью часами.
— Так ты был в своем агентстве?
Вот тут-то наступал самый трудный момент. Ларсон взглянул на девушку. Как она воспримет то, что он должен ей сказать?
— Нет, Маргарет... Я там не был.
Она с трудом поняла эти слова. Потом вдруг побледнела, как будто теряла сознание, но нет, Литтлвист не потеряет сознание на людях, это неприлично, Слёзы подступили у неё к глазам. Джек, взволнованный, взял ее за руку, которую она не решалась отдернуть. Наконец она сумела произнести:
— Так... ты там не был?
— Нет.
— Где же... где же ты был? Не у этой же... Разве это возможно?
— Нет, нет, Маргарет... Ни в коем случае не думай о такой глупости!
Она вздохнула с облегчением, как будто камень свалился у неё сердца.
— Тогда... чего же ты боишься?
— Мое алиби очень простое и может показаться ложью. После работы я встретился со своими коллегами Хэллоуэем и Мак-Фрейтом в «Серебряной короне» на Регент-стрит, чтобы отметить повышение. Маргарет, я был так счастлив, что мы теперь можем пожениться, что не мог усидеть на месте... Отпросился пораньше, в четыре часа, и прошел по Майфэй...
— А почему ты мне не позвонил?
— Хотел сделать тебе сюрприз.
— Сюрприз?
— Мне хотелось купить тебе какое-нибудь украшение в память об этом дне, но я не нашел ничего подходящего, что бы стоило не слишком дорого... дли нашего общего кошелька. Ты на меня не сердишься?
Она с облегчением улыбнулась.
— Дорогой, ты очень благоразумен. Нам предстоит много затрат, чтобы устроиться, поэтому не надо зря тратить деньги. Но я все еще не понимаю, что тебя беспокоит? Стрит только сказать правду.