У рифа Армагеддон
Шрифт:
Тириэн был шокирован выражением лица Грей-Харбора. Лицо графа было осунувшимся, словно под гнетом какой-то тяжелой ноши, а в глазах стояло страдание. Герцог быстро подошел к нему, протягивая обе руки, и его собственное беспокойство усилилось, когда он приблизился достаточно, чтобы почувствовать дыхание своего тестя.
– Отец, - сказал он более мягко, положив руки на плечи менее рослого худощавого графа, - что случилось? Что привело вас в такую ночь?
Он мотнул головой в сторону залитых водой окон в крыше, и его тревога поднялась еще на одну ступеньку, когда он заметил, что вода капает с мокрых собранных в хвост волос графа. Неужели его тесть бросился в такой бушующий шторм даже без шляпы?
– Я...
– начал граф, затем остановился, глядя в лицо своего зятя, видя сильное фамильное сходство с королем Хааралдом. В чертах лица Тириэна было меньше от Кэйлеба, но он мог бы быть чуть более старым отражением короля.
– Что?
– мягко спросил Тириэн, его глаза потемнели от беспокойства и привязанности. Конечно, - подумал Грей-Харбор, - эта забота - эта любовь - должна быть искренней. Он не мог ошибиться на этот счет! И до тех пор... до тех пор...
– Скажите мне, - приказал герцог мягким голосом, одновременно подталкивая графа от камина к креслу с кожаной обивкой. Он мягко усадил своего тестя в кресло как раз в тот момент, когда в дверь библиотеки легонько постучал Марис Уиллимс и вошел, лично неся серебряный поднос, на котором стояла бутылка лучшего герцогского бренди из Харчонга и два бокала.
Тириэн не заказывал бренди, но одобрительно кивнул, когда мажордом поставил поднос на маленький столик рядом с креслом графа, а затем удалился так же тихо, как и появился.
Герцог откупорил бренди и налил два бокала, давая явно обезумевшему Грей-Харбору несколько мгновений передохнуть. Затем он протянул один бокал графу, взял другой и устроился в кресле напротив.
– Отец, - твердо сказал он, когда Грей-Харбор принял его бокал с бренди. Граф просто держал его, даже не пригубив, и Тириэн продолжил тем же твердым тоном.
– Вы, очевидно, не вышли в такую погоду по прихоти. Так скажите мне, что привело вас сюда. Скажите мне, чем я могу помочь.
К его удивлению, глаза его тестя внезапно наполнились слезами.
– Мне не следовало приходить, - наконец сказал Грей Харбор, и его голос был хриплым, а слова более чем невнятными. Очевидно, - понял Тириэн, - он пил даже больше, чем предполагал герцог.
– Мне не следовало приходить, - повторил граф, - но я должен был. Я должен был, Калвин.
– Почему, отец? Что случилось?
– Калвин, вы были... связаны с некоторыми людьми, с которыми вам не следовало быть, - сказал Грей-Харбор. Глаза Тириэна сузились, и граф покачал головой.
– Я знаю, что у вас не было причин подозревать их, - продолжил он, - но некоторые из людей, с которыми вы вели дела, являются... Они не те, за кого вы их принимаете.
– Отец, - медленно произнес Тириэн, - боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.
– Я знаю, знаю.
Грей-Харбор отвернулся, уставившись в потрескивающий огонь, в то время как Жорж Хоуирд, его личный телохранитель, неловко стоял за его креслом. Хоуирд поступил на службу к Грей-Харбору более двенадцати лет назад. Он стал личным телохранителем графа два года спустя, после того как его предшественник случайно утонул на рыбалке, и уже давно доказал свою преданность. И все же было очевидно, что Хоуирд понятия не имел, что так встревожило графа, хотя давний вассал Грей-Харбора был явно обеспокоен тем, что бы это ни было.
Что ж, это было достаточно справедливо. Тириэн тоже был обеспокоен. Несмотря на сильный запах виски, исходивший от графа, его фразы звучали почти нормально. Последствия, без сомнения, всего его многолетнего политического и дипломатического опыта. Эта ясность фразы могла бы ввести в заблуждение многих людей, заставив их недооценивать степень его опьянения, но Тириэн знал его лучше, чем это. Для него было очевидно, что Грей-Харбор был расфокусирован, подыскивая не просто слова, но и мысли, которые он хотел облечь в слова.
Тириэн никогда не видел его таким, и он протянул руку и положил ее на колено пожилого мужчины.
– Что вы знаете, отец?
– его мягкий вопрос почти потерялся в следующем раскате грома, и Грей-Харбор отвел взгляд от огня, чтобы немного по-совиному сфокусироваться на его лице.
– Калвин, - сказал он, - некоторые из ваших деловых партнеров, некоторые из людей, которых вы считаете друзьями, таковыми не являются. Они шпионы. Предатели.
– Он покачал головой, глаза больше не были полны слез, но все еще темнели от беспокойства.
– Вы не должны быть связан с ними.
– Шпионы?
– Тириэн резко откинулся на спинку стула, его брови опустились.
– Предатели?
– Он покачал головой.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, отец!
– Я говорю о людях, с которыми вы ведете бизнес, которые также работают на Нармана из Эмерэлда, - сказал Грей-Харбор.
– Я говорю о человеке, у которого вы покупаете охотничьих виверн. Вы ведете дела с людьми, которые являются врагами короля и королевства, Калвин. И, - он глубоко вздохнул, - есть некоторые, кто подозревает, что вы знаете, кто вы такой.
– Люди подозревают меня в измене?
– резко спросил Тириэн. За креслом графа лицо Хоуирда внезапно стало совершенно невыразительным. Очевидно, телохранитель был совсем не рад тому повороту, который только что принял разговор.
– Некоторые люди, да, - сказал Грей-Харбор.
– Кто?
– резко спросил Тириэн.
– Кто они такие?
– Я не могу вам этого сказать, вы же знаете. Мне не следовало говорить так много, как я уже сказал. Но я говорю вам, Калвин, вы должны отмежеваться от этих людей.
– Я даже не знаю, о каких людях вы говорите!
– запротестовал Тириэн.
– Это я могу вам сказать, - сказал Грей-Харбор.
– Лэйхэнг, дрессировщик виверн. Он один из людей Нармана. И Тейрел и Торсин, торговцы, - они тоже. И есть другие.
– Какие другие?
– Тириэн поставил свой бокал с бренди обратно на поднос, и его глаза были пристально прищурены, когда они сфокусировались на лице графа.
– Эти трое самые важные, - сказал ему Грей-Харбор, махнув левой рукой.
– О, есть еще несколько других, но это те, которые, как мы знаем, важны для операций Нармана здесь, в Чарисе.