У Южного полюса
Шрифт:
крупных потрясений находились в процессе преобразования,
•совершавшемся безостановочно.
К востоку от вулкана Террор мы видели много невысоких
гор. По-видимому, это были самостоятельные маленькие
кратеры, действовавшие, наверно, некогда одновременно с
вулканом Террор. Они служили своего рода предохранительными
клапанами, когда в горловине большого кратера, до краев
наполненного расплавленной лавой, развивалось чрезмерно большое
давление на стенки. Мы все потрясенные стояли молча на
палубе «Южного Креста» и рассматривали эту редкую картину,
в то время как судно медленно скользило по поверхности
темного и тихого Ледовитого океана.
Мы исполнены были преклонения перед безмерными, вечно
таинственными силами. Созерцая эти дымящиеся гигантские
мастерские, в которых природа даже среди вечных снегов
и льдов продолжала творить свою работу, призвав себе на
помощь из земных недр немеркнущее пламя огня, мы торжественно
склонились перед ее беспредельными и безграничными силами.
Для чего, в каких целях совершалось все это? Кто может
все это знать!
С вершин обоих гигантов, скованных льдом, к нам долетали
глухие звуки, внушавшие людям благоговейный трепет. Оба
великана высоко вздымались к небу в своем гордом
одиночестве, равнодушные к утлому суденышку, проходившему, не
оставляя следов, где-то у их подножия.
Но на восточном небосклоне разгорался свет; ночные
картины исчезали, и «Южный Крест» под ритмичные удары машины
устремлялся вперед в новые районы, навстречу новым чудесам
природы, на которые пытается пролить свой первый слабый
свет человеческая наука.
С утра 10 февраля все наше внимание было приковано к Be-
ликому ледяному барьеру, который в небольшом отдалении стал
ясно виден теперь. Мне сразу же бросилось в глаза, как сильна
напоминал он наружную стенку ледниковых языков,
спускавшихся в бухту Робертсон.
Правда, этот ледяной барьер был несколько выше, и, как.
раз в том месте, где мы находились, он преграждал путь на юг.
Высоту Барьера существенно увеличивал сток в море ледника,
лежавшего меж вулканами Эребус и Террор, но, как уже
упоминалось, высота Барьера к востоку резко понижалась (с 20О
до 100 футов).
Мне тотчас стало понятно, что этот знаменитый ледяной
барьер, скрывающий от людей тайны Южного полюса, не что
иное, как самая крайняя оконечность гигантского ледника,
текущего от Южного полюса к северу.
Уже сэр Джемс Кларк Росс установил, что Барьер тянется
на сотни миль к востоку. Однако, поскольку Росс и его
спутники не имели возможности изучить в непосредственной
близости ледник Южного Ледовитого океана, они восприняли эту
ледяную стену, ставшую непреодолимым препятствием для их
дальнейшего движения, как необъяснимое явление природы.
При ознакомлении с Барьером, который более полувека
преграждал путь людям, мы смогли оценить пользу опыта,
накопленного в истекшем году в районе бухты Робертсон.
Кое-что здесь было и новым для меня, но, вообще-то говоря,
все это являлось повторением того, с чем приходилось
сталкиваться нам при поездках по ледникам Мёррея и Дугдейля;
только здесь все представало в более грандиозном и
неприступном виде.
Эта гигантская ледяная плита—первая ступень тяжелой
лестницы, ведущей к Южному полюсу,—состояла, вероятно, на,
далеком юге из бесчисленных ледников, которые, достигнув
океана, круто обрывались. Колоссальное давление,
испытываемое низвергавшимися ледовыми массами, спаивало их в
единое целое. Это же давление после образования за счет
различных ледников сплошного ледяного плато двигало гигантскую
ледяную плиту дальше к северу.
Разве не это же наблюдал я на примере ледников хребта
Адмиралтейства? То же самое видели мы к югу от вулкана
Мельбурн, где слитный ледяной поток, образованный бесчисленными
ледниками тянулся как искусственно созданный вал вдоль
берегов южнополярного континента до мысов Гаусса и Неймайера.
Стена блестела зелеными, голубыми и красными
кристаллами, цвет которых то усиливался, то ослабевал. Между тем
верхняя плоскость Барьера была белой, как мел, настолько
однообразно белой, что в конце концов действовала удручающе.
Она возбуждала во мне такое же чувство, какое наступает у меня
в открытом море при созерцании линии горизонта: как будто
голова плотно обвязана шнуром, проходящим прямо против
зрачков. Также действовала на меня эта белая прямая линия
без конца и начала.
11 февраля мы плыли дальше к югу. Из-за тумана
двигались очень медленно: приходилось соблюдать большую
осторожность в отношении айсбергов. Мимо нас проплывало много
ледяных колоссов, возвышавшихся от 30 до 60 метров над
уровнем моря.
Внешний вид их свидетельствовал, что это обломки
переднего края Барьера, который, вероятно, оттаивал.
Новорожденные айсберги, свободно плывшие к северу,