У Южного полюса
Шрифт:
Я направился к хижине, где застал Савио. Мы впряглись в
сани и в быстром темпе вернулись к новорожденному, которого
нашли свежим и бодрым.
Мы привязали младенца к саням и доставили его в хижину,
где долгое время ходили за ним. Мы давали ему сгущенное
молоко, которое ему явно приходилось по вкусу. Позже отправили
его на мыс Адэр, где доктор Клевстад кормил его молочной смесью
из детского рожка, предусмотрительно захваченного из
цивилизованного мира.
Я едва мог поверить тому, что перед отъездом из Европы мог
дать свое согласие на покупку этого предмета роскоши. Рожок,
однако, прошел в смете по графе «прочих, непредвиденных
расходов». Теперь он во всяком случае пригодился.
К данному моменту мы уже успели основательно изучить
в геологическом отношении остров Йорк и его своеобразные
окрестности, нанесли на карту всю его береговую линию. Кроме
того, с горной вершины, лежащей примерно на высоте 2000
футов над уровнем моря, произвели геодезические измерения и
выполнили, исходя из них, несколько полезных работ. Сверх того,
мы нашли при обследовании этого острова и близлежащей
местности следы птиц, которые, очевидно, на зиму исчезали, но
по своем возвращении весной представят, конечно, богатое поле
для изучения.
Чтобы наметить основные работы, которые предстояли
весной, я немедля разработал соответствующий план.
С большим рвением, но, к сожалению, безуспешно мы
продолжали также поиски окаменелостей. Зная, что капитан Ларсен
в 1893 году нашел на островах южнее мыса Горн окаменевшие
куски дерева (а мною установлено, что остров Йорк и хребет
Адмиралтейства состоят из осадочных пород), я не давал себе
покоя в поисках окаменелостей.
Хоть я и обманулся в своих надеждах, мы все же открыли
кое-что, подтверждающее правильность предположения о
геологической близости Австралии и Антарктиды. Профессор
И. В. Грегори несколько раз выступал на эту интересную тему
в журнале «Нэйчюр».
Некоторые из коллекций, собранных нами как на самом
острове Йорк, так и в непосредственной близости к нему, говорили о
геологических связях с Южной Америкой. Это усугубило мою
заинтересованность в южнополярных экспедициях и в
собирании минералогических коллекций. Быть может, у нас еще будут
удачи в этом отношении. Все эти коллекции в сочетании с тем
материалом, который был мной успешно доставлен в Европу
в 1895 году*, укрепили меня в той мысли, что от Австралии до
Антарктиды тянется по дну Южного Ледовитого океана горная
складка. Она выступает из моря в виде южной части Земли
Виктории и продолжается до вулканов Эребус и Террор. Там она
* См. заметки о коллекции антарктических минералов, собранной
м-ром К- Э. Борхгревинком. Труды Королевского общества Нового
Южного Уэльса, XXIX, стр. 461—492, 1895.
переходит в Землю Грейама и снова уходит под воду с тем,
чтобы опять стать видимой в качестве мыса Горн и
южноамериканских цепей2.
Время образования этих горных массивов и их частичного
заливания лавой и еще многое другое можно будет уточнить
в случае нахождения новых окаменелостей на южнополярном
материке. Возраст пород, ископаемая флора и фауна уже
сами по себе заслуживают нашего изучения. Таким путем можно
внести ясность в историю земного шара, на котором
климатические условия и формы жизни много раз резко менялись.
Все это можно выяснить лишь с помощью тщательно
собранных коллекций. Нынешнее поколение должно идти по стопам
Дарвина, который достиг значительных успехов благодаря
своим блестящим коллекциям. Можно ожидать, что как раз
за Южным полярным кругом будут обнаружены недостающие
звенья многих областей науки. Если мы хотим подвести
серьезную базу под свои теории, нам необходимо заняться
розыском этих звеньев.
В конце сентября 1899 года у дверей маленького каменного
жилища остановился лапландец Муст, быстро проделавший путь
от главной квартиры. Он привез оттуда последние известия,
а также письмо врача, сообщавшего о состоянии здоровья Гансона.
Пока лапландец снимал с себя лыжи, я прочитал письмо
доктора Клевстада:
«В момент нашего прибытия 13 сентября на основную базу
у Гансона было сравнительно хорошее самочувствие, однако он
не выглядел таким свежим, как мне хотелось бы. Отравление
угарным газом, о котором Берначчи поставил вас в известность,
ухудшило его общее состояние. Аппетит его был нарушен, и
пищеварение было не в полном порядке. Пульс частил, отечность
ног увеличилась, так что ходить ему стало трудно; после
семидневного лечения наступило, однако, улучшение...»
4 октября я отправился из хижины на мыс Адэр с очень
ценной минералогической коллекцией, собранной в горах на
западной стороне бухты Робертсон. Моя записная книжка была
испещрена цифрами и зарисовками. Они послужили материалом
для вычерчивания карт этой области.
Кольбейна, Элефсена и лапландца Муста я оставил в