Убежище, или Повесть иных времен

Ли София

уже сейчас ставит свои прихоти выше ее свободы, счастья и славы.

Упреки были слишком справедливы, чтобы оскорбить герцога. Ропща на

судьбу, он подчинился жестокой необходимости. Мария, словно

предчувствуя, что это последние счастливые часы в ее жизни, всячески пыталась

отсрочить его отъезд, но, побуждаемый великодушием ее привязанности к еще

большему великодушию, он простился с прелестной женой, которую ему не

суждено было больше увидеть,

и отправился в Лондон, где рассчитывал

найти у всех своих друзей поддержку браку, который никто теперь не мог

предотвратить. Он полагал себя фигурой столь значительной, что королева, как

казалось ему, вынуждена будет дать согласие на этот брак, нравится он ей

или нет. Надо сказать, это был единственно возможный образ действий, ибо

предполагать, что Елизавета настолько уступчива, чтобы добровольно

соединить свою соперницу и наследницу с первым среди своих подданных, было

бы непростительной слепотой.

Судьба, однако, готовила иное и лишь улыбалась до поры, чтобы тем

тяжелее пал ее удар. Все знатные лорды двора Елизаветы, с сожалением

смотревшие на заточение Марии, охотно присоединились к замыслам Норфолка.

Его письма были полны самых радужных надежд, и королева, в то время

ожидавшая ребенка, послала ему известие об этом. Эта весть прибавила ему

радости, и он пообещал, что еще до того, как придет ей срок разрешиться от

бремени, все знатные дворяне Англии распахнут перед нею ворота ее

тюрьмы. Графы Бедфорд, Пемброк, Арундел, Дерби, Шрусбери, Саутгемптон,

Нортумберленд, Уэстморленд и Суссекс приняли в его замысле самое

горячее участие, и одних только их имен было довольно, чтобы склонить многих

к тому же. Но вельможа, на которого он рассчитывал более всего, был граф

Лейстер, чье влияние на королеву было хорошо известно, именно он взял на

себя все открыть Елизавете, когда в этом возникнет настоятельная необходи-

мость. Между тем Норфолк делал все возможное, чтобы помешать Регенту

Шотландии выдвинуть перед королевой обвинения против Марии, и его

искусные усилия не пропали даром. Мэррей, вступив в Англию с этой

единственной целью, внезапно возвратился, ничего не предприняв и тем разрушив

все планы английского двора. Но Елизавета, еще сильнее опасаясь

какого-нибудь заговора с целью освобождения Марии, перевела ее в Татбери и

приставила к ней стражем, кроме лорда Скрупа, графа Шрусбери.

Невестка моя последовала за нею, я также не могла покинуть ее при таких

обстоятельствах. По тому, что нам стало известно от герцога, мы надеялись,

что граф Шрусбери

склонен будет относиться к ней благожелательно, но то

ли он предвидел, чем кончится этот незадачливый сговор, то ли обманул

Норфолка, но он строго следил за каждым шагом королевы, вынуждаемый

своим положением не покидать комнат.

Герцог, ободренный отъездом Мэррея, поручил нескольким друзьям в

Шотландии осторожно выяснить, как отнесется этот вельможа к его браку.

Те неосмотрительно открыли ему больше, чем предполагалось, и Мэррей,

взбешенный тем, что был обманут герцогом, послал известие о заговоре

Елизавете. Письмо было доставлено ей, когда она навещала больного лорда Лей-

стера, и так как она открыла фавориту причину охватившего ее волнения, он,

пока королева совещалась с Сесилом, послал предупредить Норфолка,

чтобы тот скрылся, ибо Елизавета, по всей видимости, намерена заключить его в

Тауэр.

Ошеломленный тем, что все внезапно открылось, герцог поспешно выехал

в свое поместье в Норфолке, но, рассудив по дороге, что его стремительный

отъезд свидетельствует против него сильнее, чем обвинения врагов, он тут же

вернулся, но был встречен несколькими офицерами, посланными вдогонку, и

препровожден в Бэрнхем.

Его секретарь был послан в Татбери с известием обо всем, что случилось.

Известие поразило королеву в самое сердце и тем сильнее, что она надеялась

к этому времени уже быть на свободе. Она ежечасно пребывала в ожидании

события, которое должно было обнародовать ее брак или покрыть ее

позором. В эту трудную минуту леди Скруп предложила единственно возможный

выход: тотчас после рождения ребенка отослать его из замка с секретарем

герцога, скрыть причину ее нездоровья и подождать более благоприятного

момента для объявления о ее замужестве. Только так можно было не

повредить безопасности герцога и ее чести. Чтобы подготовить все

заблаговременно, я рассталась с королевой, якобы возвращаясь в Сент-Винсентское

Аббатство. Поселившись со своей служанкой в специально нанятом уединенном

доме, я ожидала, когда мне передадут рожденное королевой дитя, чтобы

отвезти его в Убежище, где оно останется на моем попечении до тех пор, пока не

прояснится судьба его родителей.

Печальный момент был ускорен еще более печальным событием. Ботвелл,

которого считали умершим, сумел переслать королеве письмо, где сообщал,

что известие о его смерти распространили, чтобы умиротворить шотландцев,