Убийство в «Зеленой мельнице»

Гринвуд Керри

Фрина решила не говорить, что это будет первый кролик со времен ее нищего детства. Она вспомнила, как поклялась больше никогда не есть крольчатину, но, сообщив самой себе, что большинство обещаний просто замки из песка, улыбнулась и ответила:

— Хорошо.

Основательно подготовившись, Чарльз и Дэйв отправились в дорогу. Погода благоприятствовала, путь был ясен — во всяком случае для Дэйва. У него в ушах все еще звучали наставления госпожи Джо и предупреждения, что она с ним, Дэйвом, сделает, если Вик попадет в беду. Впрочем, глядя, как его наниматель стонет и ерзает в превосходном седле, едва не выпадая оттуда, хотя в таком и младенец мог бы преспокойно спать между луками, Дэйв полагал, что вряд ли этот городской хлыщ может представлять опасность для Вика. Отшельник — хороший, крепкий парень, привычный к бушу и всем его особенностям. Странноват, конечно, — живет один-одинешенек в горах. Нет, этот горожанин не сможет навредить Вику. Да и выглядит он неважно. На земле он спать не привык; переходя Воннангатту, простудился. И все же продвинулись они изрядно. Погода стояла отличная, сухая и не слишком жаркая, и два дня спустя они уже карабкались на скалистую гряду, которая приведет к Поперечной Пиле, затем они обогнут Равнину Хауитт и двинутся вниз, к Родникам Макалистер. Дэйв тряхнул головой. Ладно, завтра, а то и сегодня, если погода продержится, он доставит этого трясущегося недотепу на место. Интересно, что с ним будет делать Вик?

— Уже недалеко, — подбодрил он. — Сейчас выйдем на открытое место, и ты сможешь увидеть все окрестности хребта Барри.

— Превосходно, — с легким сарказмом отозвался Чарльз.

— Да, вид прекрасный, — простодушно согласился Дэйв.

Чарльз выпрямился в седле и вздохнул.

Фрина отвела себе три дня, и третий уже клонился к закату. Виктор колол дрова. Она смотрела, как напрягается его спина, как играют мышцы, как одним точным ударом он раскалывает полено. Затем он перекидал дрова в поленницу. Фрина обняла его, с наслаждением втянув запах разгоряченного мужского тела.

— Завтра я уезжаю, — спокойно сообщила она. — Я обещала вернуться через неделю. Мне было так хорошо, что я забыла про время. Но мне пора, Вик.

— Ты не вернешься? — спросил он, обняв ее за плечи.

— Думаю, не стоит, верно?

— Наверное, нет. Но ты бы вернулась, если бы я не смог жить без тебя?

— Конечно.

— Я напишу, — пообещал он. — Поживем — увидим. Впереди еще одна ночь, Фрина. Этого достаточно. Ты не покормишь Мака? Там в сетке есть кролик. А я пока почищу Счастливчика. Он опять катался по мокрой траве. Я не хочу, чтобы его свалила колика.

Когда Фрина зашла в дом, Мак, чьи познания в английском не обошлись без слов «кормить» и «кролик», едва не сбил ее с ног.

Она понимала, что и сама хочет уехать — вернуться к ярким огням, к шуму, к людям, к телефонам и автомобилям. Безмолвие, исцелившее Вика, угнетало ее. Теперь она еще сильнее боялась ночной тьмы, чем в день приезда. Она ловила себя на том, что напевает вслух. Иногда, несмотря на тепло спящего рядом мужчины, она просыпалась в темноте с бешено колотящимся от ужаса сердцем. Вик был великолепен, однако и он, и его окружение относились к тем удовольствиям, которые следует употреблять умеренно, как абсент, рано или поздно сводящий с ума.

Она выдала Маку кролика, велела убираться вместе с ним за дверь и вытащила свои пожитки. Свой вклад в хозяйство Родников Макалистер она внесла. В саквояже не осталось ничего, кроме испачканной одежды и маленького пистолета. Фрина радовалась, что воспользоваться им не пришлось. Она положила в складки рубашки пучок бледных альпийских цветов и кусочек коры, источавшей странный пряный запах.

Вошел Вик и, поставив на огонь котелок, начал крошить в него лук. Фрина взяла небольшой ножик и села чистить картошку.

Кроличьей похлебкой она была сыта по горло.

— Вот и приехали, — удовлетворенно сообщил Дэйв. — Родники Макалистер. Хорошая вышла прогулка, без всяких змеюк-гадюк.

— Кого-кого? — слабым голосом спросил Чарльз.

Дэйв помог ему слезть с лошади и продолжал поддерживать спутника, пока того не начали слушаться ноги.

— Змеи, — пояснил Дэйв. — Пойду свистну Вику.

— Нет, я так давно его не видел, пусть это будет сюрприз. Пожалуйста, подождите здесь. Я недолго.

— Хорошо, — легко согласился Дэйв и отвернулся.

Чарльз что есть силы ударил его по голове камнем, который незаметно подобрал, когда Дэйв помогал ему спешиться. Парень рухнул на землю.

Чарльз подошел к хижине, копаясь в карманах своей непромокаемой куртки. Дверь была открыта. Из дома выскочил Мак и, скуля, помчался к лежащему Дэйву. Чарльз наконец вытащил то, что искал, и переступил порог.

Заслышав шаги, стоявший у очага Вик обернулся. Слова приветствия застыли у него на губах, когда он увидел появившееся в дверях пугало.

Чарльз не привык к подобным путешествиям. Он двигался, словно мумия, на негнущихся ногах, лицо его было исцарапано, а волосы растрепаны ветками, от которых он по своей неловкости не мог увернуться. На подбородке запеклась кровь из прокушенной губы. Но главное, что привлекло внимание Вика, был револьвер в руке.

— Чарльз, — спокойно сказал он. — Входи.

— Он уже вошел, — заметила Фрина, все еще сидевшая с картошкой на коленях. — Чарльз, ты совсем рехнулся?

— Ты здесь? — проворчал тот. — А, не имеет значения. Мне нужен Вик.

— Я так и поняла, но зачем тебе оружие? — поинтересовалась Фрина, неторопливо растягивая слова в самой раздражающей манере.

Чарльз даже не взглянул на нее.

— Я пришел тебя убить, — прохрипел Чарльз, задыхаясь от злости. — Ты всегда стоял на моем пути. Даже мертвый. В смысле, когда я думал, что ты умер, она использовала тебя, чтобы меня мучить. Нет! Не двигайся!

Выстрел пришелся вправо. Мягкие стены ослабили звук. Фрина понимала, что в таком состоянии Чарльз легко может убить Вика, но сначала он хочет завершить свою злорадную речь. Внезапно ее осенило — не иначе, сам ангел-хранитель ниспослал ей эту мысль. Она очень медленно, чтобы не привлекать внимание Чарльза, наклонилась так, что ее рука почти коснулась пола.

— Она твердила мне, что ты хорош, настоящий мужчина, не то что я. Она изводила меня, Вик, она убила во мне всякую возможность любить. Я больше не могу никого любить. Ни мужчину, ни женщину.

— Чарли, — начал Вик, протягивая руку.

— Нет, не называй меня так! — Он снова выстрелил. Лязгнув об чайник, пуля канула в темноту. — Она меня так звала! Она мне говорила, уверяла меня, что Вик умер! Так вот теперь это будет наверняка! И ей после этого придется меня полюбить!

— Вом, — тихонько позвала Фрина в надежде, что уже достаточно стемнело и зверь будет вести себя шустро.