Ублюдки и стрелочники
Шрифт:
– Я недостаточно хорошо знаю его, и у меня нет привычки судить людей, которых толком не знаю.
– Пристально посмотрела на Джесс, показывая ей одним взглядом то, что я думала о ее поспешном выводе обо мне.
– Справедливо.
– Джесс казалась унылой, но все еще решительной. Она поставила чашку на кофейный столик и скрестила руки на груди.
– Знаешь, я пытаюсь понять почему Хамильтон притащил тебя сюда: из-за чувства вины, которое руководит всеми его действиями, или потому, что в тебе есть что-то особенное…
Чувство вины? Мне было интересно, что это значит, но я оставила все вопросы при себе.
– Наверное, ни то, ни другое, - ответила
– Может, он просто пытается быть милым.
Джесс кашлянула, ее хриплый голос окутал меня, как дым.
– Хамильтон не милый.
– Но он был милым со мной, - призналась я.
– Отлично, давай посмотрим, чего ты стоишь, - предложила девушка, пока оглядывала меня сверху вниз.
– Быстрые вопросы, которые помогут мне узнать тебя получше, всего один раунд. Не думай, просто отвечай. Мне нравится переходить сразу к делу. Любимый алкогольный напиток?
Как это связано с Хамильтоном?
– Я не любитель выпить, а еще не курю травку.
– Отлично, Хамильтон склонен к зависимостям, поэтому нужно быть осторожной. Как насчет прав женщин?
– Хмм, я женщина, понятное дело, я хочу больше прав для женщин.
– Я люблю сильных женщин. Хамильтону нужен кто-то, кто не принимает меньше того, что заслуживает.
– Джесс потерла руки, прежде чем продолжить: - Если бы у тебя встал выбор между хорошим сексом с плохим партнером и плохим сексом с хорошим партнером, что бы ты выбрала?
Я сглотнула. Моим первым побуждением было сказать «хороший секс», но потом я подумала о розах с сорванными лепестками и ответила по-другому:
– Ни то, ни другое.
– Что ты думаешь насчет абортов? Я работаю волонтером в женском центре, поэтому мне нравится быть уверенной, что люди, которые окружают меня, не будут меня за это недолюбливать.
Я ответила прежде, чем успела подумать, никто раньше не спрашивал меня про такое:
– Это сложно. Мама родила меня, когда ей было пятнадцать. Я рада, что она оставила меня, потому что мне, как бы, нравится быть живой, но ей не нужно было этого делать. Не знаю, почему мама оставила меня… потому что чувствовала вину или у нее просто не было возможности прервать беременность? Я знаю, что ей не хотелось быть матерью, но она также не хотела отдавать меня в приют. Мама была слишком юна для этого решения, и у нее не было рядом кого-то, кто мог бы помочь ей пройти через это. Она просто сделала то, что, думала, должна была сделать, и мы обе напрасно страдали.
– Я поджала губы. Никогда об этом не говорила раньше. Мне казалось, что время остановилось. Я прижала ладонь к губам. Действительно ли я так думала? Лучше было бы, если бы мама сделала аборт? Она была такой молодой, такой уязвимой.
– Почему ты задаешь мне эти вопросы?
– Потому что это весело.
– Джесс пожала плечами и продолжила: - Кого ты любишь больше всего в мире?
– Маму.
– Почему?
Я открыла рот, пытаясь составить список причин, которые считала подходящими. Потому что она моя семья, всегда заботится обо мне, потому что любить ее - это инстинкт, все дети любят своих родителей, они так запрограммированы.
– Я просто люблю ее и не должна объяснять тебе, почему люблю кого-то.
– Бог с ним. Пытаться объяснить моим консервативным родителям, почему я люблю женщин, было противно. К черту их, - выкрикнула Джесс, прежде чем взмахнуть кулаком. Я заметила татуировку Рут Бейдер Гинзбург на ее руке.
– Если бы ты могла есть что-нибудь до конца своей жизни, что бы это было?
– Большую часть своего детства я ела дешевые
– Когда были твои последние месячные?
– Прости, что?
– Я бы хотела знать, синхронно были они у нас или нет.
– Я не буду на это отвечать, - отрезала я.
– Хорошо, лучше быть хорошим человеком или нравится всем?
Я нахмурилась.
– Если ты хороший человек, ты всем нравишься, - ответила я.
– Ты такая наивная, это мило, - сказала Джесс и склонила голову набок.
– Ты религиозная?
– Я считаю, что Бог есть, но не хожу в церковь.
– Мой отец пастырь и полный дебил, - объяснила она.
– Тебя влечет к Хамильтону?
– Он мой дядя… - Я запнулась.
Я выпрямилась, сейчас моя очередь задавать вопросы, поэтому проигнорировала ее вопрос.
– Если ты найдешь кошелек, ты вернешь его владельцу?
Джесс вздернула подбородок.
– Конечно.
– Если бы тебе пришлось отдать почку одному человеку на земле, кто бы это был?
– Хамильтон, - ответила она, корчась.
– Определенно Хамильтон, он бы протупил и не принял бы ее, и мне бы пришлось планировать его похороны.
– Лучше быть богатым и несчастным или бедным, но счастливым?
– Я была и той, и той, но мне определенно больше нравится быть бедной, - призналась она.
– Наверное, ты не такая уж и плохая, во всяком случае, кажешься человеком, которого я не могу ненавидеть, приземленная и не такая пафосная, как все семейство Борегаров. Я работаю волонтером в нескольких некоммерческих организациях, загляни в мой блог «Сука активистка».
Я посмотрела на Джесс.
– Звучит неплохо.
– А потом начала говорить: - За эти годы я встречалась со многими волонтерами и их некоммерческими организациями. Большинство волонтеров любили фотографироваться со мной и мамой, когда нам было плохо, а затем они выкладывали эти фотки по всему Facebook, чтобы похвастаться своим друзьям, насколько они щедры.
– Джесс смотрела на меня, изогнув бровь.
– Для протокола, я предпочитаю знакомиться с людьми нормально, а не с помощью агрессивных скоростных допросов, но я рада, что мы смогли уйти от основных тем. Так как ты хочешь знать обо мне все, я расскажу тебе еще кое-что.
Джесс посмеялась, но я не пыталась быть смешной. Девочек-подростков, которые родили рано, постоянно проверяют, но больше всего людям нравится жалеть их детей и судить об их успехах и неудачах, основываясь на недостатках их родителей. Я провела всю свою жизнь, пытаясь доказать, что моя мама чего-то стоит и вообще, что она самая лучшая. Поэтому не могла облажаться даже один раз, потому что была ее прямым представителем. Людям и так есть, что сказать о пятнадцатилетней девочке, которая растит ребенка. Поэтому я никогда не хотела доставлять ей больше проблем.
Я продолжила:
– Я родилась в Атланте, жила на продовольственные талоны и не в самых хороших районах города. Но все изменилось, когда мы переехали сюда пять лет назад. Я была лучшая в классе, потому что единственной моей надеждой было получить полную стипендию от колледжа. У меня была мама-подросток, которая любила меня и в то же время презирала.
– Улыбка Джесс немного потускнела, и я продолжила говорить дальше: - Несмотря на это, у меня была действительно классная жизнь. Сейчас же я чувствую себя сбитой с пути. Мне кажется, что все осуждают меня и маму, хотя мы уже привыкли к этому. Но я не ищу чьего-либо одобрения. И уж тем более от какой-то сучки, с которой только что познакомилась.