Удача по найму
Шрифт:
– Суеверия? – переспросил Далек возмущенно. – Я сам видел, как ваша дочь в волка превратилась. В очень злого волка, заметьте. Какие суеверия?
– Захотела и превратилась. Довели, значит. – Пожал плечами мужчина – Не съела ведь? Да и я уже давно со злости не перекидываюсь, не мальчик. – Тут он глянул на меня так, будто вспомнил что-то. – Ты еще тут, Ветка?! Ну-ка живо домой.
Мне ничего не оставалось, как направиться к выходу. Уже отойдя на пару шагов, я услышала, как Далек пробормотал себе под нос “Не перекидывается, мне бы так…”. Зэв
– А ты превращаешься, что ли? Странно, не унюхал. В кого? – он пристально посмотрел на колдуна – В лисицу? Или в рысь какую?
Далек тяжело вздохнул.
– К сожалению, в идиота.
***
Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Не открывая глаза, я слушала, как мама прошла мимо и вышла на улицу. Поднявшись с лавки, я на цыпочках подошла к окну и притаилась за занавеской. Эта привычка осталась у меня с детства и часто оказывалась полезна. Никогда не знаешь, где услышишь что-то интересное.
Но в этот раз интересного, кажется, не намечалась. Мама разговаривала с Уной. Соседка отличалась редкостным любопытством и страстью к мелким сплетням. Не могу сказать, чтобы на моей памяти ей удавалось получить от этих знаний хоть какую-то выгоду, но любила она их беззаветно.
– Что, Аэла, говорят, Ветка мужика привела? – то ли я прослушала начало разговора, то ли Уна решила не утруждать себя излишней вежливостью.
– Привела. – Подтвердила мама. – И мужика привела, и девку привела. Всех привела.
– А девку-то зачем?!
– Говорит, работа. – Насколько я могла понять, разговор этот маме не нравился. Но когда Уну волновали такие мелочи?
– Вот что за молодежь у нас, а? Все работа, работа. А рожать кто будет? Все беды от этого. Ты вот знаешь, сколько у табуна сейчас жеребят?!
Я не совсем поняла, причем тут жеребята, но какое у мамы в тот момент было выражение лица, представляла прекрасна. Тема моего нежелание обзаводиться потомством последние три круга был нашим с ней любимым поводом для ссор. Проблема выживания племени уже давно не стояла так остро, как когда-то, но некоторые традиции оказываются слишком живучи.
Мне уже давно пора взяться за ум. И нечего смотреть на коллег по гильдии, они мужики и им никогда не поздно. И умру я одна в степи и тогда голодные волки… Ну и так далее. Словом, маму очень расстраивало, что я, в мои-то почтенные двадцать пять, все еще занимаюсь какой-то ерундой, вместо того чтобы как приличная женщина вернуться в племя и нарожать детишек. У нее у самой в моем возрасте уже была я. И вообще, поиграла, погуляла и будет. Я была в корне не согласна, но доказывать что-либо было совершенно бесполезно.
Задумавшись, я чуть не упустила момент, когда мама пошла обратно. Времени лечь уже оставалось, пришлось просто сесть за стол и притвориться, что картина на стене очень меня занимает. Та самая картина, которая висит на этой самой стене с самого моего рождения, да.
– Опять подслушивала? – мама мельком глянула на меня.
– Ничего
– Ты бы еще до вечера спала. – Мама поставила передо мной тарелку и чашку. – Соню твою ни свет ни заря молодежь уволокла.
– Зачем? – я дотянулась до стоявшего на столе горшка с кашей.
– Ну как зачем? Интересно им. Молодая девчонка, на вид их ровесница, новенькая. Судя по крикам и хохоту со стороны равнины, учат ее верхом ездить.
– Украли у меня развлечение, паршивцы. – Улыбнулась я и на время замолчала, отдавая должное каше.
Мама сидела напротив меня, подперев голову рукой и тоже молчала. Только грустным взглядом изучала мои растрепанные волосы, желтеющий синяк на скуле и порванную на плече рубаху. Я вопросительно посмотрела в ответ, и она тяжело вздохнула.
– Листа, во что ты опять ввязалась?
– Ни во что я не ввязалась. – Я дернула плечом, поправляя сползающий воротник. – Обычная работа.
– Хорошая у тебя работа. – Мама недовольно поджала губы. – Почти круг от тебя ну слуху ни духу, потом вдруг появляешься на ночь глядя вся грязная, тащишь с собой вусмерть перепуганную девчонку и полумертвого мужика. С порога заявляешь, что вам нужны кони и лекарь. Потом спишь до полудня и ешь так, будто голодала неделю. Листа, ты уверена, что тебе нужна такая работа?!
– Да, уверена. – Я отложила ложку и отвернулась к окну. Вот именно поэтому я так давно здесь не появлялась. И если бы не проблема с лошадьми, не появлялась бы еще столько же. Да и в этот раз я рассчитывала прийти, переночевать, а потом спозаранку отправиться дальше. Но не получилось.
Мама никогда не скрывала, что она не в восторг от того, как я обращаюсь со своей жизнью. Когда мне исполнилось пятнадцать, и за мной в поселок приехал отец, чтобы отвезти на обряд выбора пути, она ругалась с ним до крика. Когда обряд показал мне путь наемника, она до последнего уговаривала меня плюнуть на все и остаться. Но силой удерживать она меня не могла, с этого возраста я уже считалась взрослой и могла решать за себя сама. Потом она надеялась, что, выучившись и хлебнув вольной наемничьей жизни, я быстро вернусь домой. Но круг шел за кругом, а я все не возвращалась. Не смирилась она даже, когда моя младшая сестра Ильна вышла замуж и родила ей сначала внука, а потом и внучку.
Настроение у меня испортилось окончательно. Нужно было поскорее забирать Далека от Зэва, Соню от ее новых приятелей, а коней с пастбища и завтра же с самого утра уходить. Тем более Соня вроде бы торопилась скорее вернуться домой.
Хорошим способом отвлечься от мрачных мыслей для меня была самая скучная и вместе с тем самая неизбежная работой на свете. Одежды на стирку и починку за последнее время накопилось предостаточно, разбираться с ней во время заданий было некогда, и в итоге у меня осталась последняя чистая и относительно целая рубашка. Но прежде следовало все-таки разыскать Соню.