Удар вслепую

Джеймисон Малькольм

— Не понимать, почему цветок лилии тебе хорошо, — повторял он, отводя глаза. — Томбовианцы не едят. Томбр- вианцы носят. Цветок лилии нехорошо для землян. Кан- килона выходить из цветка лилии. Земляне канкилона не любить. Земляне священники говорить — канкилона ужас... ужасный монстр. Земляне хотеть убить все канки­лона. Канкилона умирать, томбовианец умирать. Умирать нехорошо для томбовианец. Всем хорошо, если земляне не видеть канкилона.

Вот так. Эго нельзя было прояснить никакими вопро­сами. Им предстояло догадаться, что это был за «ужасный монстр» — канкилона. На Венере это могло оказаться чем угодно — начиная от обычной мухоловки и заканчивая ог­недышащим драконом. Понятно было лишь одно — между лилиями и монстрами существовала связь,

и миссионеры этого не одобряли. Было ясно и то, что монстры были необ­ходимы для жизнедеятельности томбовианцев.

Вопросы об искрящихся шариках, наполненных га­зом, ничего не прояснили, хотя позже в ответах появился

смысл. Шан Ди отчаянно пытался уклониться от ответа и было очевидно, что он наврал Хоскинсу об этих шариках.

— Маленькие светящиеся шарики не драгоценные кам­ни, — признался он наконец. — Маленькие светящиеся ша­рики — нехорошо. Маленькие светящиеся шарики один день красиво... шесть-восемь дней... нет маленькие светя­щиеся шарики. Совсем нет. Может быть, маленькие светя­щиеся шарики папа-папа канкилона.

— Он врет, — сказал Паркс. — У нас в сейфе их восем­надцать. Мы изучали их дольше недели, и ни один из них не исчез. Я бы сказал, что они очень даже постоянные.

Шан Ди отказался углубляться в эту тему. Максвелл отметил связь шариков с загадочным канкилона, на кото­рую намекнул туземец, но не стал обращать на это особого внимания и перешел сразу к делу. Сможет ли Шан Ди сде­лать так, чтобы они смогли поприсутствовать на одной из оргий томбовианцев?

Шана Ди охватил ужас. Храмы томбовианцев всегда бы­ли табу для землян. Они были табу даже для самих томбо­вианцев, включая жрецов, за исключением тех дней, когда йроводились церемонии. Томбовианцы не посмеют убить землян, если те осквернят священное место. Они уже были научены горьким опытом. Hq о том, что они сделают с Ша- ном Ди, было даже страшно подумать. Ради них Шан Ди был готов воровать, заниматься контрабандой и даже уби­вать, если земляне смогут предложить достаточно табака, однако на такое он пойти не мог.

— Разве жрецы Томбовианцев не любят табак? — вкрад­чиво спросил Максвелл.

Это был именно тот вопрос, который нужно было задать. Он попал в цель. Шан Ди задумался. Он посасывал занкру и загибал пальцы, считая в уме. Наконец он решился.

— Может быть так, — все еще неуверенно ответил он. — Может быть Томбов жрецы разрешать Шан Ди прятать землян на стороне храма, но жрецы не давать землянам за­ходить в храм Томбов. Земляне не любить видеть канки- лона. Земляне болеть. Земляне пукум. Земляне сходить с ума. Земляне уничтожать храм Томбов. Земляне в храме нехорошо. Лучше земляне прятаться снаружи.

Оба ученых клятвенно пообещали, что будут незаметно наблюдать со стороны. Они будут воплощением скрытно­сти. И заплатят любую разумную цену. Они не насмеха­лись над чужой религией и не были реформаторами. Они лишь хотели раскрыть секрет здоровья томбовианцев. Шан Ди успокоился. Он даже заулыбался.

— Жрецы Томбов лучше жрецы-земляне. Томбовианец хочет долгая жизнь сейчас, на болоте. Томбовианец не хо­чет долгая жизнь потом, в раю. Рай нехорошо. Очень дале­ко. Болото лучше.

Паркс и Максвелл улыбнулись. В конце концов, они не могли винить этого беднягу. Как религиозная доктрина, которую им преподносили, могла оправдать тяжелый труд и страдания? Лучше быть здоровым сейчас, а они пусть надеются на свой рай. Они не стали спорить, а принялись подсчитывать количество табака, которое Шан Ди посчи­тал необходимым. Чтобы добраться до того места, где про­водился Праздник Долгой Жизни, им понадобилось три недели — тяжелейший путь, который они частично проде­

лали пешком, а частично на каноэ. Шан Ди показал им от­метки, которыми была ограждена священная земля. Через три дня их должны были убрать. Однако до этого обычным томбовианцам было запрещено пересекать эту невидимую черту. Шан Ди при этом направил их утлую лодчонку пря­мо

в священные земли. Он позаботился о своем прибытии. Он провел лодку мимо треног из тонких веток, которые были украшены черепами. Мутная лагуна сужалась. Они проплывали между двумя полями лилий. Шан Ди объяс­нил, что лилии растут не везде и наказанием за воровство лилии на священной земле была смерть.

Максвелл с интересом изучал растения, но обнаружил мало отличий от их земных сородичей — венерианские ли­лии были крупнее и имели желтый цвет. А затем он увидел ужасных монстров, которые ползали среди лилий. Вначале он видел их лишь краем глаза, а теперь рассмотрел одного из них во всей красе. Он был похож на гигантского таран­тула — круглое дрожащее тело размером с баскетбольный мяч было полностью покрыто блестящими волосками. У него было несколько волосатых лап, каждая из которых заканчивалась когтем. У монстра также были уродливые острейшие клыки, с которых капал зеленоватый яд. Над клыками расположилось несколько светящихся глаз, жут­ко переливающихся красными и фиолетовыми оттенками.

— Канкилона, — сказал Шан Ди.

Паркс вздрогнул. Не хотелось даже смотреть на этих монстров. Шан Ди говорил, что томбовианцы едят их?

Лагуна обмелела и сузилась. Шан Ди быстро причалил к болотистому берегу.

Это был остров, на котором располагался храм. Они вылезли на берег и спрятали каноэ под широкими листьями растущих на острове кустов. Взяв все вещи, они направились в глубь острова.

Они вышли на поляну, окруженную высокими болот­ными кипарисами, под которыми расположились сотни маленьких хижин. Вдалеке стоял храм — впечатляющее строение из серого камня. Впечатляющим было и то, что ближайшие камни можно было найти лишь в нескольких сотнях миль от этого места. Лишь истинная преданность могла заставить аборигенов принести сюда эти тяжелые камни. Огромные двери храма были закрыты и заперты. Вокруг не было ни души.

Шан Ди не обращал на это внимания и занялся обу­стройством укрытия. Он построил для них хижину, состо­ящую из двух комнат. Хижина стояла в стороне от осталь­ных. Шан Ди был изгоем, но его терпели. Ему разрешили присутствовать на празднике, но он должен был держаться подальше от истинно верующих. Благодаря статусу Шана Ди, земляне могли жить в дальней комнате и следить за происходящим через потайные отверстия. Шан Ди же бу­дет флегматично сидеть в дверях и поэтому никто не по­смеет приблизиться к неприкасаемому. Шан Ди сказал, что они увидят всё, что необходимо. А затем наступит ночь и кульминация Праздника. К тому моменту томбовианцы уже будут пьяными в стельку и не заметят, что кто-то на­блюдает за ними из темноты.

Максвелл и Паркс разложили снаряжение. Они при­хватили с собой еду в брикетах и табак, который предна­значался жрецам. Они также не забыли и научное оборудо­

вание: мерные стаканы, пробирки, реактивы и многофунк­циональную спектрографическую камеру. Однако самым важным был запас паракобрина. Паркс быстро терял силы и укол ему был необходим практически каждый час. Они уложили лекарство в надежное место и стали ждать.

Вся последующая неделя оказалась не особо интерес­ной. В первые несколько дней томбовианцы прибывали в поселок. Все они были перепачканы болотной грязью с го­ловы до ног. Они приводили своих женщин и детей и тащи­ли огромное количество тыкв занкра. Каждая семья сели­лась в своей хижине, а затем приходила на встречу племе­ни. Эта встреча была такой же, как и любая другая встреча варваров в любом другом уголке Солнечной системы. Она сопровождалась монотонным боем барабанов, дикими плясками, а также большим количеством еды и выпивки. Нередко встречались абсолютно пьяные аборигены, одна­ко в течение первых пяти дней все это было похоже лишь на дружескую встречу. Жрецы показались лишь на пятый день.