Угличское дело. Кинороман
Шрифт:
– Держи, князь.
– Пех протянул Шуйскому обсахаренную грушу на серебряном мелком блюде. Он достал их из седельной сумы. - Из Коломенского. Государь велел тебе кланяться.
Пех позволил князю взять с собой двух сопровождающих. Приставы окружили их и так они проехали по вечерним пустым улицам прямо в Кремль. Князь Василий знал, что случилось днем, но не знал, что случится с ним. Митяя раздели и бросили остывать перед окошками-щелочками Большого Наряда. Труп Митяя отделял Годунова и его свиту от князя Василия. Он стоял с непокрытой головой.
Правитель спросил.
– Признаешь?
Шуйский оглядел Митяя.
– Митяй это. Брата Петра боевой холоп...Вроде в тати ушел.
Семен Годунов, младший брат правителя, спросил ехидно.
– Вроде...Слышали... Он государя убить хотел. Разве не знал?
– Откуда. Не видел его давно. Паскуда!
Шуйский ударил ногой мертвого Митяя.
Лупп-Колычев вступил.
– Вот оно как. Хорошо говоришь. Прямо верить хочется.
– И правильно хочется.
– истерично воскликнул Шуйский.
– Что же вы думаете? Если бы я такое умыслил...Подумать страшно... Что такое умыслил. Разве поступил бы так?
Неожиданно его поддержал Семен Годунов.
– И то правда. Князь Василий характеру извилистого. А тут как обухом, напрямки дело делали.
Шуйский почувствовал поддержку и загорячился.
– Да и за что мне на государя измышлять? Я Государю...Как пес цепной.
По лицу Шуйского потекли незлые, обидные и колючие слезы. Он повалился на колени перед правителем и мертвым Митяем.
– Тогда здесь бейте. Коли все решили.
Годунов негромко приказал.
– Пех.
Плечи Василия Шуйского содрогались, лицо окаменело. Сзади через молчаливые и неподвижные фигуры шел Пех. По пути он снял нагайку с запястья, перехватил так, словно изготовился набросить ее на чью-то шею. Пех остановился, ждал приказа, покручивал нагайку. Сгоняя морок, Борис Годунов оживился.
– Подними князя, Пех. Негоже Рюриковичу в грязи валятся.
ХХХ
Правитель вытащил пробку из склянки с желтой густой жидкостью. Отлил немного и выпил, поморщившись.
– Что железо грызть, что с князем Василием говорить. Брюхо слабит. Слушай, Пех....Я по разрядам смотрел. У тебя деревенька есть под Дмитровым?
Пех стоял рядом с правителем в особой крохотной комнате с толстыми слепыми стенами в самом запутанном углу царского дворца. Здесь правитель разговаривал о самом главном с самыми нужными людьми. Сюда позвал Пеха Годунов после того как публично унизил Шуйского, заставив пасть на колени перед мертвым Митяем.
– Песок да с десяток крестьян. В разоре земля лежит, правитель.
– ответил Пех.
– Алтуфьево тебе хочу дать.
– сказал Годунов.
– Там панцирники сидят. Богатое село. Возьмешься?
Пех без слов поклонился.
– Хорошо...- удовлетворенно сказал правитель.
– Прежде в Углич тебе съездить надо. Нет не Шуйского это дело...Грубо и тупо...Думю,
Конец 3 части.
Часть 4.
Осип Волохов зашел на двор дворца Нагих со стороны хлебного амбара. Там у распахнутых черных ворот орал Русин Раков. Подгонял своим козлиным тенорком мужиков-дежек, таскавших пыльные мешки с мукой. Одним из дежек, самым усердным и безгласым, был переодетый Пех. Раков заметил Осипа и переметнулся на него.
– Осип! Что дьяк твой? Все недоимки склевал?
Осип торжественно поклонился.
– Твоими молитвами, губной староста. Завтра поезд в Москву пойдет.
Раков скривился.
– Обобрали Углич, крапивное семя.
Тут встрял Пех. Если бы знал такое слово, сказал бы: аутентично.
– Им что? Черного человека жаль?
Кто-то из мужиков поддержал мгновенно.
– До поры терпим. Время придет и все и всех по делам разложим.
– И на Дон махнем.
– добавил Пех.
Осип оправдывался.
– Я что...Что велят то и делаю.
Раков спросил.
– К матери идешь?
Осип кивнул.
– Скажи, зайду к ней. Ульяна моя велела...Куды прешь!
Окрик Ракова остановил Пеха. Тот с мешком заворачивал не в амбар, а в сторону дворца.
– Полюбопытствовать, господине. Как оно там цари живут.
– Сюда иди, прямокрив. На мешки любопытствуй. Неча выше земли глядеть.
ХХХ
Между амбарным двором и каменным дворцом - глухой высокий тын. Не проберешься, если входа не знаешь. Осип знал. Открыл калитку и увидел перед
собой Тимоху Колобова - ближнего мальчишку.
– Тимох? Что у вас? Тихо.
– Тихо. Царица с царевичем в церкви. Возвращаться скоро будут.
– А это что у тебя за диковинка?
– спросил Осип.
Тимоха показал. На свежем упругом ветру он держал на палочке крутящееся колесико с берестяными лодочками. Колесико весело шелестело, мельтешило на солнце.
– Здорово?
– Здорово. Мамку позовешь? Здесь ждать буду.
– Две копейки.
– А по шейке.
– грозно посулил Осип. Он отобрал у Тимохи колесико.
– Отдай.
– Мамку позовешь, тогда и получишь.
ХХХ
Волохов с сыном сели у стены в прохладной влажной тени. На коленях дебелая Волохова держала развязанный узелок с печеньем из дворцовой кухни. Осип жевал медовые петушки и слушал слезливые жалобы.
– Кричит все. Дерется. За царевичем не доглядаете. А я что не знаю, откуда что берется?...Злится, что царица Ирина меня послала для догляду.
– Я, матушка, думаю. Через царевича действовать надо. Чтобы он матушку свою разжалобил. Ножик мой он носит с собой?