Уходила юность в 41-й
Шрифт:
Своей части в назначенное время наш передовой разъезд не дождался. Она заняла
оборону на одном из ближних боевых участков. Мы поступили в резерв командира
полка. Нажим врага усиливался. Кое-где он выходил к реке одновременно с нами.
Утром наша часть переправлялась на восточный берег Стыри. Над рекой стлался
туман. Он помогал нам укрыться в заречных лесах. Колеса грузовиков подпрыгивали на
шпалах, двигались медленно. Позади, совсем недалеко,
канонада, слышалась ружейно-пулеметная стрельба.
К берегу подкатила «эмка», из которой вышел невысокий, энергичный генерал.
Вслед за легковушкой подходили автомашины с орудиями на прицепе. [46]
Полковник Григорьев поспешил к генералу. Отрекомендовался, показал
документы. Их разговор доносился до нас:
— Ускорьте переход своих машин, полковник, — четко и внушительно говорил
генерал. — Наша артбригада, сдерживая противника, броском выдвигается на
противоположный берег, чтобы встать там в оборону. Задача, как понимаете, не из
легких.
— Что слышно о вашем корпусе? — отвечая на вопрос Григорьева, продолжал он.
— Вчера у командарма виделся с вашим комкором генералом Лопатиным.
Командующий армией генерал Потапов отметил, что 31-й стрелковый корпус медленно
выходит в указанный район. Между тем он должен сменить части 27-го корпуса. Они
оказались в трудном положении. Спешите. Полагаю, ваш автотранспорт понадобится
для быстрой переброски стрелковых частей. Командный пункт генерала Лопатина,
видимо, где-то здесь, за Стырью. Итак, освобождайте мост, немедленно!
Однако противотанкистам не довелось переправляться вслед за нами. Противник
яростно атаковал, пытаясь сломить сопротивление и сбросить артиллеристов с
занимаемого плацдарма. То тут, то там на берегу и в реке вставали фонтаны снарядных
разрывов.
Мы же поспешили закончить переправу.
6
Из штаба корпуса командир полка возвратился оживленным, повеселевшим и,
главное, с новостями.
— Наше положение, — с облегчением отметил он, — наконец-то
стабилизируется. Автотранспорт временно отправляется на подвозку стрелковых
частей. Совершая пешим порядком 250—300-километровый марш, они, разумеется,
изрядно устали. Им, может, с ходу придется вступить в бой.
Действуя по-прежнему за пехоту, артиллерийская часть своими подразделениями
должна занять оборону по берегу реки Стыри у местечка Колки и южнее. Там —
единственная после Рожища переправа через Стырь, которой непременно попытается
воспользоваться враг. Справа от нас, у Ковеля, как прежде, стойко держит оборону 15-й
стрелковый
тому же пока не [47] исключается опасность вражеского удара со стороны Бреста, во
фланг корпусу и, следовательно, всей 5-й армии.
Части нашего корпуса, выдвигаясь на указанный рубеж, занимают полками 200-й
дивизии оборону у Рожища, справа займет боевой порядок 193-я, еще правее на наш
участок выйдет 195-я стрелковая дивизия. Этот, последний, участок удерживается пока
нашими силами. В таких условиях сосредоточение по реке Стыри составляет тайну.
Требуется маскировка и еще раз маскировка.
В заключение полковник Григорьев сообщил: на зимних квартирах на базе 543-го
корпусного артполка развертывается 383-й корпусной артиллерийский полк. Некоторые
командиры убывают туда. Среди них — капитан Цындрин, который выдвигается на
ответственную должность в полковом звене. В новый артполк отправляется весь
личный состав четвертого дивизиона.
Признаться, мне было жалко расставаться с таким командиром, как Цындрин. А
он, когда окончилось совещание, весело провозгласил:
— Испытал противотанковое оружие. Оно, правда, не из новинок. Читал, как в
Испании применялось, и за милую душу у фашистов танки полыхали жарким огнем.
Теперь оставляю бойцам переднего края в наследство!
К Цындрину обращались наперебой: что это, дескать, за такое оружие?
— Обыкновенные бутылки с налитым в них бензином и пробка с бумажным
ярлычком, — разъяснял он. Подойдя ко мне, взял за локоть: — Не поедешь, юноша, с
нами? Гарантирую повышение. Например, начальником разведки дивизиона?
Это, понятно, было заманчиво. Но не в повышении дело. Тянуло, скорее, к такому
энергичному командиру. Но сразу представилось: как же без Пожогина, своего земляка?
Оставить Степана Михайловича, политрука? Свыкся со своим помкомвзвода
Козлихиным, со всеми бойцами, с кем породнились в последние тревожные дни.
Ответил:
— Спасибо, товарищ капитан. Только рано мне о повышении думать. [48]
На израненных перепутьях
1
Местечко Колки. Узенькие улочки, утопающие в зелени огородов и палисадников,
песчаные дороги, по которым растянулось цепочкой наше подразделение, следуя к
залитой лунным светом реке.
Нас основательно подкрепили вооружением и боеприпасами. Выдали каски и
круглые пластмассовые пенальчики-медальоны, которые еще раз остро напомнили о