Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Комаров Александр Сергеевич

Подводя итог, реакция Бута на сонет 35 такова: «the facts the poem reports should make the speaker seem admirable in a reader's eyes; the speaker's manner, however, gives conviction to the idea that he is worthy of the contempt he says he deserves», «факты, о которых сообщается в стихотворении, должны заставить говорящего казаться достойно восхищения в глазах читателя; однако манера повествующего убеждает в том, что он достоин того презрения, которого, по его словам, заслуживает».

(Atkins, Carl D. (2007). «Shakespeare's Sonnets with Three Hundred Years of Commentary». Rosemont, Madison).

Вопреки мнению Бута о двойственности 35-го сонета, критик Хелен Вендлер (Helen Vendler) утверждала, что раздвоение наиболее заметно «in the violent departure from in quatrain 1 in the knotted language of quatrain 2»,

«в резком отходе от четверостишия 1 в запутанном языке четверостишия 2». Вместо того, чтобы описывать повествующего как разделяющего любовь и ненависть, она говорит, что повествующий в четверостишии 1 является «введённым в заблуждение и даже коррумпированным, по словам автора четверостишия 2». Она также не согласна с прочтением двустишия Бутом. Скорее, она связала контрастирующие голоса в первом и втором четверостишии с философской метафорой «Я». Где «Альтер эго» «Я» развратило себя — это утверждение, предполагающее наличие истинного «higher self which has, by a lower self, been corrupted, and which should once again take control. Even the metaphor of the lawsuits implies that one side in each suit is «lawful» and should win», «высшего Я», которое было развращено низшим «Я» и которое должно снова взять контроль в свои руки. Даже метафора судебных процессов подразумевает, что одна сторона в каждом иске является «законной» и должна принести победу».

Хелен Вендлер приоткрыла ещё один критический момент, связанный с исповедальным аспектом 35-го сонета. Шекспир использует лексику юридического признания. В эссе Кэтрин Крейк она обсуждает связь между этим сонетом и ранним признанием в совершении преступления. Кэтрин Крейк резюмировала так: «...the speaker testifies against the unspecified «trespass» of a «sweet thief», but simultaneously confesses to playing «accessory» to the robbery», «...повествующий свидетельствует против неустановленного «незаконного проникновения» «милого вора», но одновременно признается в том, что был «соучастником» ограбления». Повествующий также оправдывает грех возлюбленного, который привёл к его «неправомерному самооговору» в сонете. Она заключила: «Fault can be transferred in the act of confessing, and judgments are clouded rather than clarified», «Просчёт может быть соотнесён в процессе признания, и суждения скорее затуманиваются, чем проясняются». Её вывод согласуется с утверждением Бута о том, что повествующий неприятен. Это также согласуется с точкой зрения Хелен Вендлер о том, что либо повествующий, либо возлюбленный должны быть неправы. В эссе Кэтрин Крейк делается вывод о том, что повествующий на самом деле виноват больше, чем возлюбленный.

(Craik, Katherine A. (2002). «Shakespeare's A Lover's Complaint and Early Modern Criminal Confession». Shakespeare Quarterly. The Folger Shakespeare Library).

Двусмысленность текстов сонета 35

Пол Хэммонд утверждал, что трудность в определении сексуального языка заключается в намеренной двусмысленности. Во-первых, нужно иметь в виду, что в ранний современный период смертная казнь за содомию все ещё действовала, поэтому было чрезвычайно важно, чтобы писатели оставались расплывчатыми, чтобы защитить свою собственную жизнь. Сохранение двусмысленности формулировок позволило по-разному интерпретировать тексты без опасности быть заклеймёнными, как гомосексуалисты. Более того, слова, которые мы использовали бы для описания гомосексуалистского поведения, либо являются анахронизмом для того периода времени, либо имеют другое значение.

Например, в семнадцатом веке не существовало эквивалентного слова для обозначения гомосексуалиста. Кроме того, «содомит» и «содомитка» в шестнадцатом и семнадцатом веках имели радикально иное значение, чем современное восприятие. Неясно, имела ли содомия вообще какое-либо конкретное представление о сексуальном поведении между мужчинами. Он может быть использован для сексуальной активности между мужчинами, женщинами или любым другим полом и животным. Это также может быть использовано в качестве риторического приёма для установления неприемлемой отчуждаемости врага.

Чтобы ещё больше запутать ситуацию, даже значение слова «друг» подвергается тщательному анализу. Слово «друг» может быть использовано для приветствия совершенно незнакомого человека, оно

может означать человека того же пола, который является очень близким другом, и даже может быть использовано для описания влюблённых мужчины и женщины. В том же отношении слово «любовник» может иметь сексуальный подтекст или просто подразумевать крепкую платоническую дружбу. Хэммонд утверждал следующее: «Слова «любовь», «возлюбленный» и «друг» в сонетах не имеют единого или недвусмысленного значения, но постоянно переосмысливаются». Он также утверждал, примерно так: «Иногда признаки сексуального желания присутствуют не в форме метафоры или сравнение, но как перекрёстное наложение сексуально заряженной лексики на поверхность стихотворения, внимание которого, кажется, сосредоточено в другом месте».

(Hammond, Paul (2002). «Figuring Sex Between Men from Shakespeare to Rochester». Clarendon, New York).

Неверное толкование чувства любви критиками в сонете 35.

Критик Карл Д. Аткинс (Carl D. Atkins) утверждал, что читатели неверно истолковывают тип любви, изображённый в сонетах, как несущий гомосексуальный характер. Он считал, что мы должны взглянуть на это глазами, учитывающими представления о любви во времена Шекспира. Где критики рассматривал отношения между повествующим бардом и молодым человеком, как страстную дружбу, которая более чиста, чем современное понимание отношений гомосексуального характера, а в некоторых случаях, имеющие приоритет над гетеросексуальным браком. Он сделал основной акцент на различие между интеллектуальной любовью, или любовью разума, и животной любовью, или любовью к телу. В сонетах автором имелись ввиду чисто платоническая форма любви, но современные читатели по инерции стали привносить слишком много сексуальной значимости, чрезмерно актуализируя её в свою критику.

Критик Аткинс, резюмируя рассматривал сонеты скорее всего «...как хронику глубинных эмоций, испытываемых влюблёнными всех мастей, будь то гетеросексуальная, гомосексуалистская или страстная дружба: обожание, тоска, ревность, разочарование, горе, примирение и понимание».

(Atkins, Carl D. (2007). «Shakespeare's Sonnets with Three Hundred Years of Commentary». Rosemont, Madison).

Сексуальный контекст и последствия для репутации Шекспира.

Стивен Бут рассматривал сонеты в контексте личной сексуальности Шекспира. Сначала он обсуждает посвящение сонетов 1—126 «Mr. W. H.». Критик Стивен Бут считал Генри Райотесли, третьего графа Саутгемптона, и Уильяма Герберта, третьего графа Пембрук, лучшими кандидатами. Оба мужчины исходят из того, что сонеты адресованы человеку высокого ранга, и оба считались привлекательными. Однако посвящение по большей части остаётся загадкой. Авторы некоторых, по-видимому, ошибочных и ущербных теорий, даже начали указывать на то, что посвящение было адресовано самому Шекспиру.

Что касается сонетов, имеющих отношение к сексуальности Шекспира, Бут утверждает, что сонеты написаны как форма художественной литературы. Он считает, что сексуальные намёки гермафродитов переоцениваются и неверно истолковываются, чтобы указать на собственную сексуальность Шекспира. На самом деле, для сексуальной игры слов было обычным делом переключаться между полами. Он написал следующее: «Moreover, Shakespeare makes overt rhetorical capital from the fact that the conventions he works in and the purpose for which he uses them do not mesh and from the fact that his beloveds are not what the sonnet conventions presume them to be», «Более того, Шекспир извлекает явный риторический капитал из того факта, что условности, в которых он работает, и цели, для которых он их использует, не совпадают, а также из того факта, что его возлюбленные не такие, какими их предполагают условности канонических сонетов».

Стивен Бут утверждал, что сонеты, включающие ухаживание за мужчиной, на самом деле является попыткой Шекспира использовать условности написания сонетов. В целом, Бут утверждал, что сексуальные подтексты сонетов присущи самим сонетам и ничего не говорят о сексуальности Шекспира.

(Booth, Stephen, ed. 2000 (1st ed. 1977). «Shakespeare's Sonnets» (Rev. ed.). New Haven: Yale Nota Bene. ISBN 0-300-01959-9. OCLC 2968040).

Семантический анализ сонета 35.