Универмаг
Шрифт:
– А муж что делает?
– Работает, — с достоинством ответила цыганка. — Сто пятьдесят получает и премию.
– Свеклу убирает? — Светлана произнесла первое, что пришло в голову.
– Почему свеклу? — В голосе цыганки скользнула обида. — Он детали собирает для радио. Завод в совхозе цех держит... А свеклу есть кому убирать. Из города приезжают...
Женщины умолкли. Каждая из них думала о странностях жизни. И это молчание сближало их, как может сближать людей ночь где-нибудь в лесу. Когда никого вокруг. Когда так остро хочется, чтобы тот, другой,
Она протянула руку и коснулась плеча цыганки. И та легонько пошлепала ладонью по ее руке. И, желая чем-то отблагодарить Светлану за дружескую, непривычную для закаленного цыганского сердца волну, спросила тихо:
– Не знаешь, когда будут отмечаться на ковры? В Универмаге. Вдруг не успеем освободиться? Обидно. Столько отмечались.
И Светлана ее верно поняла. Дело не в коврах, не в коврах дело.
– По-моему, через пятницу. — Светлана убрала руку и вздохнула. — А муж-то не будет волноваться? Если дадут пятнадцать суток.
– Нет! —решительно воскликнула цыганка. — Если бы год дали или больше. Тогда бы он, может, и вспомнил. А так — нет, не будет. И сын уже большой... Вернусь, куплю ему шоколад.
В коридоре раздались приглушенные стеной голоса.
– Судья приехал? Хорошо бы. А то торчи тут еще сутки. В тюрьме лучше. Кормят. И подушку дадут... Интересно, успеет мент пирожки принести? —- вздохнула цыганка.
Светлана наклонилась к цыганке и проговорила торопливо:
– Слушай, у тебя есть булавка? Дай, я воротник подколю. Болтается, понимаешь, вещественное доказательство.
Цыганка мгновенно вытащила из волос приколку, протянула.
– Ты что! Золотая ведь, — отвела ее руку Светлана.
– Золотая? Тридцать копеек цена. В Грузии делают.
Светлана скинула пальто и принялась прилаживать воротник.
– Скажу, на живой нитке держался. Сама и подцепила... Знаешь, суду все важно, каждая деталь.
Едва она справилась с воротником, как дверь распахнулась. В проем просунулась круглая голова незнакомого милиционера.
– Кто Бельская? Пошли, ждут.
Светлана поднялась. Бросила на цыганку взгляд, улыбнулась, пожала плечами: мол, значит, я первая. Та ободряюще кивнула в ответ и тоже улыбнулась. Но как-то беззащитно... Почему первая, почему не вместе? Суд ведь...
Переступив порог камеры, Светлана сразу же увидела Платона Ивановича. Тот стоял посреди коридора с выражением брезгливости на лице. Увидев Светлану, он раскинул руки и шагнул навстречу.
– Светик, милая, ты так напугала своего дядю!
Светлана поняла: ей предлагалась игра. И, судя по всему, игра эта может определить ее дальнейшее положение...
– К майору, к майору. — Милиционер продолжал возиться с замком.
Светлана вникала в каждое слово Платоши.
– Я привел твоего лечащего врача-гинеколога, Арнольда Александровича. Он обеспокоен твоим состоянием. Ты должна была прийти к нему на прием вчера в семь вечера. Третья городская клиника...
Из распахнутой двери угловой комнаты доносились мужские голоса. Майор, тот самый, который вчера составлял протокол, сидел за столом. Напротив в кресле расположился молодой человек с белым лицом и густой черной бородой. Светлана видела его впервые.
– Светлана Михайловна! Голубушка! — Молодой человек живо поднялся. — Ваш дядя ворвался ко мне в клинику чуть ли не плача...
– Здравствуйте, Арнольд Александрович, — потупилась Светлана. — Извините, я должна была быть у вас на приеме вчера...
– Как вы себя чувствуете? — оживился чернобородый, уяснив, что все в порядке, «пациентка» нафарширована.
Майор листал пухлую тетрадь и, казалось, не обращал никакого внимания на разговор Светланы с чернобородым. Перевернув обложку, он сдвинул тетрадь на край стола. Светлана подавила изумление, узнав свою амбулаторную карту из поликлиники.
– Да... Многовато для ее возраста. — Майор взглянул на чернобородого. — Считаете, что задержанная нуждается в медицинском обследовании?
– Да, да, сами понимаете... — с готовностью кивнул чернобородый. Он шагнул к майору, наклонился и что-то шепнул на ухо.
Лицо майора стало печальным, он посмотрел на Светлану как на безнадежно больную. В то же время в его глазах еще держалась тень сомнения. Чернобородый раскрыл амбулаторную карту и ткнул ногтем в какую-то запись, которой окончательно сразил майора. Тот хоть и не стал читать, но кивнул в знак участия и сострадания. Душа майора разрывалась между долгом и великодушием.
– Хорошо, — сказал майор, сдаваясь. — Я не против. Но протокол задержания передам в суд. Обязан.
Майор приказал дежурному вернуть вещи задержанной Бельской.
– Проверьте. Все на месте?
Светлана раскрыла сумку, бегло осмотрела. Ондатровые шапки она вытаскивать не стала, чтобы не возбуждать лишних разговоров.
– Распишитесь, — предложил майор.
Светлана расписалась.
– И вы, — обратился он к чернобородому.
Молодой человек поставил подпись под словами «врач-гинеколог» и с предупредительностью вытянул из-под ладоней майора свое удостоверение. Платон Иванович подобрал амбулаторную карту и сунул в карман. На выходе им повстречался милиционер с пакетом, из которого выглядывали пирожки. Узнав Светлану, он перевел недоуменный взгляд на ее спутников и посторонился...
...
Прощаясь, чернобородый порекомендовал Светлане все-таки прийти к нему в консультацию во избежание накладок. Сел в автобус и уехал.
– Сын моего знакомого. И, кажется, неплохой врач. — Платон Иванович взял Светлану под руку.
– Как же тебе удалось с этой карточкой? Ну и проныра ты, Платоша! — смеялась Светлана.
– Сунулся в окошко. Сказал, что вы уже у врача, а карточку все не несут. Мне и выдали... Только надо немедленно вернуть. — Он достал из кармана амбулаторную карту и передал Светлане. — Просуньте в окошко регистратуры и уходите. Никто не спросит. Обратная сторона бюрократизма — полное равнодушие.