Урановый рудник
Шрифт:
— А то, — сказал Петров.
— Да, — подтвердил Холмогоров, — приходилось. Это одна из наиболее широко распространенных советских мифологем…
— Мифологем, — повторил Завальнюк и покрутил головой. — Ну-ну… Так вот, одна из этих самых мифологем располагалась километрах в пятнадцати-двадцати от Сплавного. Вернее, наоборот, это Сплавное построили в двух десятках километров от рудника в качестве прикрытия. По реке доставляли продукты, вещевое довольствие и всякое такое, а чтобы не бросалось в глаза, построили на ровном месте поселок и организовали леспромхоз. Добытую руду вывозили по узкоколейке в Кемеровскую область, а оттуда по той же узкоколейке получали оборудование для горных работ, машины, горючее и… ну, словом, рабочую силу. Текучка в шахте, сами понимаете, была большая, подолгу мало кто выдерживал.
А потом рудник окончательно засекретили, даже упоминания о нем изъяли отовсюду, откуда только можно. Как я понял из кое-каких намеков, на тамошних смертниках стали испытывать некоторые психотропные
А майор Донцов, господа, был не просто задрипанный майоришка внутренних войск, а настоящий ас, профессионал самой высшей пробы, прошедший все горячие точки, о каких вы только слышали, и те, о которых никто не слышал, тоже… На рудник его, можно сказать, сослали с повышением: был командир отдельной группы из шести человек, а стал — о-го-го, начальник секретного объекта! Да еще какого…
Но это была именно ссылка, чтобы отсиделся, остыл немного, пришел в себя, а главное — чтобы о нем забыли. Потому что он был из тех профессионалов, для которых война, кровь, смерть — не просто работа. По слухам, он со своими орлами такое творил, что военное преступление — это, знаете ли, слишком мягкое название для его художеств. Вот руководство и решило на время как бы положить его в задний карман для сохранности.
Ну, — продолжал Завальнюк, жадно прикуривая очередную сигарету прямо от окурка, — вы сами должны понимать, что для такого человека какое-то там обеспечение секретности на упрятанном в горах, в тайге, руднике — это не работа, а так, мелочь… Ну, вроде как для директора крупной фирмы необходимость дважды в день чистить зубы. Тем более что рудничок был захудалый — прямо скажем, не Эльдорадо, а так, дырка в горе, дававшая, правда, неплохую руду, хотя и в небольших количествах. Словом, свободного времени у Донцова было сколько угодно, и на что он его употреблял, одному Богу известно. Есть сведения, что со временем, причем очень быстро, за какой-нибудь год-полтора, он сделался на руднике царем и богом — карал и миловал, кого и как хотел. И зэки, и охрана на него только что не молились, потому что гаек он сильно не закручивал, людей понапрасну не мучил и не унижал. Вы понимаете, о чем я? Вот, представьте, строит он личный состав и спокойненько так объявляет: я ваш новый начальник, и правила мои такие и такие. Можно то-то и то-то, нельзя того-то и того-то… Кто будет эти правила соблюдать, будет жить нормально, а кто вздумает шалить, подохнет, как собака, и никто не узнает, где могилка его. Так, конечно, все говорят, да не у всех это получается. Но Донцов — это вам не все, и не надо забывать, что в его распоряжении была не только рота охраны, набранная почти из таких же бандитов, как те, кого они охраняли, но и шестеро его головорезов, которые стоили доброго полка хорошо обученных, обстрелянных солдат. Понимаете, это были не просто профессионалы, а настоящие мастера, призраки-убийцы… Один такой — любой, на выбор, — мог войти в барак, где забаррикадировались взбунтовавшиеся урки, и за две минуты навести там полный порядок.
Короче, все очень быстро поняли, что Донцов слов на ветер не бросает, — все, кто выжил, я имею в виду. И стало все у них хорошо — и дисциплина, и секретность, и все на свете. Зэки, понятно, продолжали дохнуть, как мухи, кто в руднике, кто в лабораториях, во время «научных» экспериментов, но тут, естественно, Донцов был ни при чем — не он их сюда загнал, не его это была затея, да и обижаться им, смертникам, уже давно ни на что не полагалось.
Но это все прелюдия, присказка. История началась, когда рудник себя исчерпал, руда в шахте иссякла и держать здесь лагерь стало незачем. Какое-то время зэки еще ковыряли камень в штольне — просто так, чтобы по баракам без дела не сидеть, — и принимали посильное участие в испытаниях новых модификаций «сыворотки правды» в качестве лабораторных животных. На Большой земле в это время творились, сами понимаете, большие дела, империя разваливалась на куски, провозглашались какие-то странные республики размером с носовой платок, в Москве сносили памятники, а там и генерал Дудаев голову поднял, если вы такого еще помните… Словом, в майоре Донцове и его людях возникла нужда, а нужда в руднике и тех, кто на нем работал, наоборот, отпала.
Надо, наверное, все-таки объяснить, что это была за секретность, которую обеспечивал на руднике Донцов со своими людьми, какого уровня… Понимаете, бывают подразделения, о существовании которых даже министр обороны не догадывается, — не докладывают ему о них, потому что незачем, да и не положено ему такие вещи знать. Кому надо — знают, а кому не надо… ну, сами понимаете. Просто приходит в день получки к бухгалтеру, скажем, ФСБ невзрачный человечек с портфелем, и бухгалтер ему в этот портфель отслюнивает энную сумму. Через какое-то время человечек возвращается и отдает бухгалтеру для отчетности платежную ведомость, а в ведомости вместо фамилий одни порядковые номера или, в лучшем случае, клички — Студент, Прыщ и так далее в том же духе. Ну, и подписи, конечно, неразборчивые… И все. Вот такая на руднике была рота охраны, не
Поэтому, когда зашла речь о ликвидации рудника, никто долго голову не ломал. Солдатиков у нас в стране всегда хватало, не говоря уж о зэках, и Донцов получил шибко секретный приказ: рудник ликвидировать, лаборатории уничтожить, все приговоры привести в исполнение и обеспечить сохранение полной секретности любыми доступными методами, после чего со своей группой срочно убыть к новому месту дислокации для получения очередного боевого задания. Ну, вы сами подумайте, какой тут можно придумать способ — чтобы и быстро, и просто, и эффективно? Особенно когда под рукой у тебя каменная штольня и целый склад взрывчатки для горных работ…
— Господи, — сказал Холмогоров.
Участковый высказался короче, но намного энергичнее.
Завальнюк опять болезненно усмехнулся, бросил окурок прямо на пол и растер его подошвой сапога. Он порылся в пачке, но там, видимо, ничего не осталось, и подполковник, смяв пачку в кулаке, швырнул ее под кровать. Петров протянул ему свою, и Петр Иванович снова закурил, как будто табачный дым придавал ему сил для продолжения страшного рассказа.
— Я вас предупреждал, — сказал он, куря короткими, злыми затяжками, — не жалуйтесь, сами напросились… Словом, как вы понимаете, штольня была взорвана вместе со всеми, кто находился в лагере. С рудника уехали только Донцов и его группа — не то шесть, не то семь человек. Оружие, остатки продовольствия, вещевые склады, запчасти, механизмы, горючее — все это тоже было, согласно отчету Донцова, утилизировано, то есть попросту похоронено в штольне. Вывозить весь этот хлам на Большую землю показалось дорого, да и секретность, опять же…
Холмогоров и Петров одновременно покосились на инвентарные списки, что до сих пор лежали на табуретке в углу.
— Да-да, — кивнул Завальнюк, — это они самые и есть. Секретность секретностью, а бюрократия бюрократией, этой заразе любая секретность нипочем. Вот эти два ствола, которые Петров, спасибо ему, добыл нынче ночью, по идее, должны сейчас лежать под сотнями тысяч тонн каменной породы. Только вы меня, Христа ради, не перебивайте, а то я собьюсь.
Короче говоря, Донцов с полудюжиной головорезов отбыл к месту назначения на тентованном армейском «Урале» повышенной проходимости. Местом назначения, согласно полученной мной информации, был учебно-тренировочный лагерь под Чечней, а может, и в самой Чечне. Остаток зимы и почти всю весну они там тренировались, восстанавливали форму и входили, так сказать, в курс событий, после чего получили задание и покинули лагерь на том самом «Урале». А буквально через пару дней «Урал» — вернее, то, что от него осталось, — случайно обнаружили на горной дороге. Кто-то врезал по нему прямой наводкой из «Стрелы»…
— Ого, — сказал Петров.
Холмогоров не знал, что такое «Стрела», но по реакции участкового догадался, что речь идет о каком-то мощном оружии — пожалуй, даже чересчур мощном, чтобы использовать его против такой мишени, как грузовик.
— Ну да, — усмехнулся Завальнюк, — это как раз то, что называется «из пушки по воробьям». Те, кто расследовал данное происшествие, — если это можно назвать расследованием — пришли к выводу, который напрашивался сам собой: полевой командир, устроивший засаду, очень хорошо знал, с кем придется иметь дело, и позаботился, чтобы эти самые «воробышки» не разлетелись из своей корзинки в разные стороны и не выклевали ему жизненно важные внутренние органы. А они запросто могли это сделать, если бы их всех не уложили одним махом.
Опознать удалось всего двоих или троих из всей группы, но общее число трупов совпадало с численностью подразделения Донцова, и именные медальоны соответствовали тем, что его люди получили перед выходом на задание.
Генерал Никольский, который в тот момент курировал группу Донцова, поспешил закрыть дело, хотя в нем уже тогда было очень много белых пятен. Похоже, Донцов со своими головорезами уже давно стоял ему поперек глотки, и он втайне обрадовался, когда их буквально размазало по дороге ракетой, которая способна сбить реактивный штурмовик. Но его заместитель, полковник Панин, почему-то не удовлетворился официальной версией. В ту пору, как я понимаю, им двигало очень простое соображение: он хотел отыскать крысу, которая продала чеченцам информацию о группе Донцова. Он думал, что предатель засел в Управлении, в Москве, потому что на месте про группу и поставленную перед ней задачу никто просто не знал. В этом, кстати, не было ничего нереального, и Панину действительно удалось добиться снятия с должностей двух полковников и одного генерала, так что хоть какая-то польза от его работы в этом направлении все-таки получилась. Но свет на судьбу группы Донцова ему пролить так и не удалось. Наоборот, все еще больше запуталось, когда один из экспертов, едва ли не лучший специалист в своей области, осмотрев остатки грузовика, заявил, что мощность взрыва и характер повреждений наводят на мысль не столько о «Стреле», сколько о нескольких килограммах тротила, заложенных где-то между кузовом и кабиной, чуть ли не в самом бензобаке. Впрочем, с уверенностью подписаться под собственным заключением эксперт не рискнул, тем более что дело было уже через два или три месяца после взрыва, и все это время остатки грузовика ржавели на обочине под открытым небом.