Ушастыи? призрак
Шрифт:
— М-м. Нужное дело. Угостишь?
— Извини, но — нет. Тебе нельзя. Если не хочешь полюбить меня больше жизни на ближайшие три дня.
— Ты сейчас пошутил? — уточнила Маэва, почти не сомневаясь в положительном ответе. Но получила тяжелый взгляд темно-коричневых, почти черных глаз. И очень спокойное:
— Нет.
— Вылей немедленно. Она не простит, когда узнает. Я же и скажу, и не думай, что промолчу.
— Простит. А узнает непременно. Я сам скажу. Но, для страховки, можешь и ты повторить. После игры.
— Зачем? — были вещи, которые Маэва просто не понимала. И не стеснялась спрашивать — кто знает, может, это она дура. — Она... знает о последствиях?
— Никаких последствий не будет.
Маэва открыла, было, рот. Но подумала — и закрыла. В колдовском деле Хукку никогда не позволял себе неточности или ненужного, глупого риска. И если он говорил так уверенно, значит, знал точно.
— Тогда почему просто не поухаживать за ней? Безо всей этой... левой алхимии? Цветы подарить, на байке покатать.
— Что ты хочешь услышать от меня, Маэва? Что я не прав? ОК, я тварь и поступаю низко. — Голос шаман вибрировал на опасной грани — чуть-чуть и взрыв. А вот руки словно принадлежали другому человеку, спокойному, как камень. Изумляясь этому контрасту, Маэва честно призналась:
— Не понимаю. Если ты точно знаешь, что последствий не будет...
— Не будет. Никаких. И тех, которые вы, девочки, называете "долго и счастливо" — тоже. У меня есть только ближайшие дни. Нет времени разворачивать полноценную компанию по соблазнению.
Маэва фыркнула:
— Дурак ты, боцман. И идеи у тебя дурацкие. Вылей эту дрянь и не позорься, самому же потом стыдно будет. Я тебе скажу, как женщина, никакая гребаная "полноценная компания по соблазнению"... термин же придумал, хоть на заборе пиши! Она тебе не нужна. Понял, гений? Все, что тебе нужно, это подойти к ней и сказать, словами через рот: "Я тебя люблю". Это не долго, точно тебе говорю. Гораздо быстрее, чем сварить этот твой, прости создатель, самопальный афродизиак.
Хукку усмехнулся, аккуратно закрутил пробку и бросил тряпку в костер.
— Маэва, вот как ты думаешь, я слепой или тупой?
— Не знаю, — растерялась она. — Но после твоей выходки склоняюсь к мысли, что одно другому не мешает.
— Спасибо, ты очень добра. Я шаман, с энергетическими потоками работаю как только соображать начал. А любовь, чтоб ты знала, один из самых мощных энергетических потоков. И ты всерьез думаешь, что я мог его ушами прохлопать?
— Тогда зачем — это?
— Подумай, — предложил Хукку. — Только, одна просьба. Чего надумаешь — поделись со мной, а не с Рани. Пользы от этого будет много, а вреда совсем чуть-чуть. Договорились?
Когда народ зашевелился, выползая из палаток к реке чистить зубы, шаман, уже в игровом, стоял в дальнем углу поляны и сосредоточенно щелкал кнутом, сбивая одетые на частокол пивные банки.
— Круто. Не думал, что ты так умеешь, — поделился палач.
— А я и не умел. Просто по игре жрец не имеет право на меч. Пришлось искать альтернативу. Но навык нужно тренировать все время, он очень быстро теряется.
Маэва, в развевающемся плаще, с развевающимися косами пронеслась деятельным ураганом, на ходу раздавая указания:
— Мэйв — лежишь в склепе и принимаешь скорбящих. Без фокусов. Захочешь попить или, там, ромашек пособирать — аккуратно переместишь руку на грудь, стража всех выгонит. Дик — точи меч, наверняка пригодится. И аптечку проверь, может, тоже понадобится. Хотя вряд ли. Аш — по ситуации. Я — на профсоюзное собрание. Хотя, чует мое сердце, Ровену мне не забодать...
— Главное, убедительно сделай вид, что пытаешься, — негромко уронил Хукку, сматывая кнут.
— Гвинедд с Датской Нортумбрией ближе к вечеру отношения выясняют... Пошлешь туда пару наблюдателей, чтобы все было по понятиям.
— За фиг выясняют? — Удивился палач, — мы ж еще толком не поцапались.
— Они уже поцапались. Горячие датские парни у них ночью коров свели.
— В смысле, тушенку сперли? Ну да, это повод для войны, тут не поспоришь.
В склепе было тихо и как-то благостно. Небольшая, промытая водой пещера в стене каньона подошла идеально. Если бы здесь еще людей не было!
Паломничество "добрых подданных" началось сразу после завтрака. Меня завалили знаками скорби, в основном, сеном которое отыгрывало цветы, одуряюще пахло и служило уютным пристанищем целой колонии самых разных насекомых.
Хвала Создателю, никто не притащил гадюку. Но парочка рогатых жуков, ползающих по мне то ли в поисках жрачки, то ли гнезда, настроение не улучшили.
Интересно, они так до обеда и будут шастать, или все же у кого-нибудь проснется совесть? Лежать на спине на твердом камне (пусть добрая похоронная команда и постелила на него пенку и спальник) было жестко и неприятно, но — терпимо, а вот любопытство грызло с нездешней силой.
Какая партия одержит победу на совете витенгов? Куда повернет игра? Окажется ли мой персонаж центральным, или проходным и придется "переобуваться" на ходу. На всякий случай я захватила с собой костюм жрицы леса, но хотелось подольше побыть королевой. Пусть даже воскресшей и ненавидимой собственным народом.
— Стой, кто идет! — рявкнул страж, не столько исполняя регламент, сколько давая мне сигнал, чтобы спрятала мобильник и улеглась, как положено хорошей, правильной покойнице.
— Жрец Аш, с рождения обещанный Прекраснейшей Мэйв, королеве фейри и людей.
Я вздрогнула, чуть не уронила мобилку и, пытаясь быстро лечь на спину, впечаталась в нее затылком — аж искры из глаз брызнули.
— Прекраснейшая мертва, твоя служба больше не нужна ей, — мирно ответил один из стражей, по голосу — десятник, — разве что за последней рекой. Согласишься оказать королеве услугу и проводить ее добровольно? Жертва-то все равно нужна, так почему бы не жрец.