Ушастыи? призрак
Шрифт:
По ведьминской привычке я не оглядывалась назад, чуяла, что нельзя, это может все испортить. А впереди было... странно. Тропу проложили в густом, но совершенно мертвом лесу. Высохшие стволы и ветви без листьев, упирающиеся в сумеречное небо. Сухие прутья кустарника. Под ногами не трава и не земля, а пепел. Мягкий серый пепел, который поднимался с каждым нашим шагом, немного кружил — и опускался обратно.
Звуков не было.
— Пей зелье, — велел Хукку. — Тому, кто не влюблен, не выжить на тропах мертвых.
Я не стала спорить и глотнула еще раз. Варево прокатилось по пищеводу легкой болью, оставив во рту привкус терпкой сладости.
— Последний глоток не трогай. Ни в коем случае, даже если будет очень плохо. Я тебя вытащу, просто не делай глупостей.
— Почему нельзя... до конца? — Шепотом спросила я.
— Высшие зелья — микромодель жизни. Каждый день ранит, последний — убивает. Если тебе нужны научные объяснения, то некоторые вещества осаживаются на дно и образуют убойные сочетания.
Я кивнула и взяла это на заметку. Как и то, что сам Хукку к фляге прикладываться не спешил. Что это значило?
Тропа неожиданно разошлась на два рукава. Никакого указателя: "Направо пойти — богатым быть, налево пойти — убитым быть" не обнаружилось. Похоже, этот ребус нам придется решать самим.
— Ты знаешь, куда поворачивать? — Спросила я.
— Нет. Пока нет. Я этой дорогой еще не ходил, так что, сама понимаешь, опыта нет, — испугаться я не успела. Хукку добавил, — будет проводник. Так положено — в первый раз. А вот и он... Привет, приятель.
На перекрестье троп мертвых возник во плоти и шерсти черный остроухий пес с умным взглядом карих глаз. Я дернулась к нему и зарылась пальцами в густой загривок. Его тепло успокаивало.
— Рани! Нельзя. Он-то отдаст, но ему самому нужно. Ему нас вести.
— Отдаст? — Не поняла я.
— Ты у него сейчас жизненную силу потянула.
Я торопливо отдернула руки и виновато взглянула на Призрака. Он по-собачьи улыбнулся. Пообещал, что все будет хорошо?
— Пойдем, — Хукку взял меня за руку и мы пошли через мертвый лес за собачьим хвостом. И очень скоро глаз начал выхватывать в окружающей местности знакомые черты, хоть и измененные этим миром до неузнаваемости.
— Так и есть, — кивнул шаман, уловив мое удивление. — Смерть — обратная сторона жизни. Этот мир — обратная сторона нашего. Это полигон... дальше Рогавки. Но мы идем еще дальше. И глубже.
— Поняла уже, — нервно огрызнулась я.
Глубина... Она притягательна и опасна. До сих пор я не ныряла сильно глубоко, это не просто и не дешево. Чем-то придется заплатить, просто чтобы нырнуть. А про цену за "вынырнуть" я пока не знала даже в теории.
Но Хукку, кажется, знал. Держался он очень уверенно, и шел за черандаком так, словно мы выбрались в лес по грибы. С собачкой.
ГЛАВА 36
Неизменный серый цвет и сухие брызги из-под ног постепенно начали напрягать. Или это была тишина? На весь лес ни птицы, ни зайца, ни, даже, завалящей лягушки — да и что им тут делать? Ни воды, ни пищи.
Даже воздух какой-то невкусный.
И прошли то, казалось, совсем немного. По моим ощущениям, километра полтора, край — два, но я чувствовала себя так, будто это были не два, а восемь, и не в среднем темпе, а бегом и на время, причем, с утяжелителями и в гору.
Другими словами, еще немного, и повисла бы на Хукку тряпочкой.
— Пей, — он кивнул на флягу, — зря, что ли, варил?
— А ты почему не пьешь?
— Тебе правду или правду в версии "лайт"?
Я немного подумала. пришла к выводу, что здесь и так невесело, чтобы еще добавлять жести и жалобно попросила:
— В лайтовой, пожалуйста. И с прелюдией... если можно.
Шаман засмеялся. Смех в мертвом лесу прозвучал настолько неуместно, чуждо и неправильно, что я махнула рукой и торопливо сказала:
— Не нужно никакой. Я и так справлюсь.
Он почему-то снова засмеялся. А мне захотелось зажать ему рот ладонью, веселье казалось тут таким же неуместным, как на кладбище.
— Почему тут столько пыли?
— Это не пыль. Прах. Прах к праху и все такое. Классика.
Меня передернуло:
— Мы что, по костям идем?
— В том числе, — бестрепетно кивнул шаман. — Тут много всего. Мертвая трава, мертвая земля. Мертвые надежды и страхи. И мертвые люди, да.
"...Вернусь, кеды выкину", — подумала я. А вслух спросила:
— Еще далеко?
— Понятия не имею. Но проводник выбирает самую короткую дорогу.
Это, конечно, здорово утешало... Вообще не утешало, если честно. Как распределять нагрузку, если понятия не имеешь, сколько до цели?
— Как в жизни, — угадал мою мысль Хукку, — никогда не знаешь, сколько тебе отпущено. Просто делаешь, что можешь. И все, обычно, получается.
Неожиданно мне вспомнилась Алена и невидимый удар ножа, который — точно был. Или...
— Ведьма, — дернулась я, — Ты ее все-таки убил или нет?
— Я убил ее очень качественно, — медленно ответил Хукку, — но ты не переживай, с ней все будет в порядке.
— Как это? — опешила я.
— Как и с тобой... Прекраснейшая Мэйв, королева фейри и людей, — поддел Хукку. И, глядя в мое изумленное лицо, сжалился, — Петля времени, Рани. Я попросил у здешней сущности взаймы времени. Если петлю удасться замкнуть, мы вернемся во вчерашний день. Или в сегодняшнее утро, как выйдет.
— А если не удасться?
При мысли о жертвоприношении, полиции, тюрьме и шумихе в сети мне нехило так поплохело.