Ушастыи? призрак
Шрифт:
Павел Егорович, который всего лишь дополнил свой повседневный наряд плотным английским тренчкотом и кепкой, выглядел рядом с ней просто иконой стиля.
Икона стиля держал в руках две котомки, побольше и поменьше.
— Мы готовы, — объявил он. Лиза молчала, но настроение у нее было скверное. Я надеялась, что девушке хватило ума перед уходом не смотреться в зеркало. Или, хотя бы, принять новую реальность философски, но... что-то мне говорило, что надежды мало.
Интересно, где они спрятали золото-бриллианты? У Лизы в корсете?
— Господин нойда... вы говорили, что лошадки будут, — с некоторой неуверенностью проговорил мужик.
— Обязательно, но чуть позже. Сначала выйти нужно.
— Так, это... Мы-то выйдем. Отворотка только на чужих налажена. А все ж лошадки-то? Я пройду хоть и двадцать верст, привычный. А Лизавета Андреевна — барышня, да еще обувка эта ее...
— До реки дойдете?
— Две версты почти, — крякнул мужик, — как, Лизонька, дойдем?
Девушка промолчала. Не снизошла. Плохо дело. С таким настроением в путь лучше не пускаться. Дорога нытиков не любит и обязательно заведет не туда, а, скорее всего — в тупик.
— Подожди пять минут, — бросила я Хукку, шагнула к Лизе, взяла ее за плечи, — Отойдем в уголок, посекретничаем. О своем, о девичьем.
Лиза смотрела в сторону, маленький, круглый подбородок был упрямо выставлен, а губы поджаты.
— Страшно? — Поняла я.
Она дернулась, было. Но вдруг обмякла.
— Да, страшно! А что я должна думать? Явились под вечер, рекомендательных писем не представили — а мы иди с вами неизвестно куда, да через лес, и без лошадей...
— Ну, ты же не одна, а с Павлом Егоровичем. Он сильный и тебя любит.
— А если у вас там в лесу шайка в двадцать ножей, как у Гришки Коновалова? Поклянитесь, что одни, нет никаких сообщников и нам ничего не грозит!
...Упс! Вот так попала. Говорил же Хукку, чтобы держалась за ним и изображала немую, нет, полезла. И что теперь делать? Что угодно, только не глупости.
— Клясться не буду, вера запрещает, — тихо сказала я, — мы с тобой иначе сделаем. Тот пистолет, из которого ты застрелила Степана, он ведь у тебя с собой?
— Конечно, — Лиза с вызовом посмотрела на нее, — и даже не думай, не отдам.
— И не нужно. Наоборот, держи при себе. А я буду при тебе. Поблизости. Если тебе покажется, что мы завели вас в засаду — отправишь меня вслед за Степаном. Как тебя такой план?
Несколько секунд Лиза ошарашенно молчала. Потом неуверенно улыбнулась и эта улыбка преобразила ее лицо. На подбородке обозначилась симпатичная ямочка, а мягкие губы, верхние чуть полнее нижней, неожиданно сложились в такую знакомую улыбку, что я чуть не покачнулась.
— А ты смелая, — сказала Лиза.
— Есть такое, — отозвалась я, может и невпопад. Но в этот момент мне было совершенно не до того, что обо мне думает барышня Лиза.
Мне нужно было переговорить с Хукку. Срочно. Немедленно. Прямощаз. Мне нужно сказать ему, что спасение Лизы внезапно перестало быть чисто теоретической задачей, теперь это моя личная задача и у нее наивысший приоритет.
Потому что губы Лизы Мызниковой сложились в улыбку моей мамы.
...С лязгом, режущим уши, распахнулись ворота. Мы вышли в туман.
Лиза приняла предложение всерьез и словно прилипла ко мне: ступала след в след, не вынимая правую руку из кармана. Интересно, что там у нее? Какой-нибудь "дерринджер"?
Я видела их в музее. "Салонные" пистолеты не отличались точностью прицела, но калибр имели вполне стандартный, а на расстоянии в два шага милая барышня точно не промажет.
И рука у нее, судя по трупу в холле, "и поднимется и опустится".
Некстати вспомнились истории о звуках в тумане, которые ведут себя непредсказуемо... и об еще одном герое. Он ведь должен шляться поблизости?
Кажется, я все-таки сделала глупость. Махровую и с кисточками.
Интересно, если барышня Лиза меня пристрелит, а Хукку один замкнет петлю, получиться все "откатить назад", до исходного состояния? Улучив момент я скользнула к шаману и тронула его за руку.
Хукку обжег меня взглядом, далеким от восхищения.
— Виновата, — согласно кивнула я, — ступила. Два раза.
Он мгновенно смягчился, даже изобразил что-то вроде ободряющей улыбки. Но ничего сказать я так и не успела.
Призрак коротко тяфкнул.
— Что случилось? Ты кого-то почуял, — я обернулась к духу.
Барышня Лиза, не скрываясь, вытащила из кармана жакета дамский "Вальтер" с солидным стволом и почти без рукояти — и наставила на меня.
Пес продолжал беспокоиться, переступая с лапы на лапу. Что-то, явно, манило его там, в белом молоке... Но и оставить нас он не мог.
Павел Егорович и впрямь что-то знал о ритуалистике. Не так много, чтобы от теории переходить к практике. Он мог бы написать недурной роман ужасов в русском антураже. Но на его случайную и недобровольную жертву ритуал лег криво-косо...
— Он не может сменить облик? — Спросила я, плюнув на нежную трепетную Лизу и пистолет в ее дрожащей руке. — Обернуться человеком и рассказать, что чует и чего нам стоит опасаться?
— Нет, — мотнул головой Хукку, — ведьма, которая поделилась с ним силой, скорее всего случайно, мертва. Это откатило назад весь его апгрейд.
— М-мм, — недоверчиво протянула я.
— Я же сказал, что убил ее довольно качественно. Я слышал, как остановилось сердце — поверь, смерть ни с чем не перепутаешь. Боли она не почувствовала. Почему ты все время забываешь, что я не могу врать?
...Да нет, об этом я помнила. В голове не укладывалось другое. Выходит, Хукку не просто теоретически знаком с жертвоприношениями, но и опыт имеет? Хочу ли я об этом знать? Пожалуй — нет.
— Значит, будем угадывать. Призрак, ты что-то чуешь в тумане?