Ушастыи? призрак
Шрифт:
Павел Егорович аккуратно сгрузил "Тело", привалив его к широкому стволу старой, корявой березы и оглядел его с сомнением.
— Никак не пойму, что за важный человек, — вслух поделился он, — по порткам — так голытьба.
— Голытьба и есть, — безапелляционно выдала Лиза, — стал бы важный человек в драных сапогах ходить.
Хукку улыбнулся, глядя, как я так же озадаченно разглядываю парня. Никого он мне не напоминал.
— Не догадалась? Ну, значит, будет сюрприз. Потом поймешь, пока просто поверь — его надо было вытащить.
— Верю, — вздохнула я, — но оставаться и ждать воссоединения семьи не будем? Тревожно мне.
— Ни к чему, — согласился шаман, — отряд Петра Призрак сюда приведет. Парень уже в порядке, дождется. А нам стоит поторопиться.
— Оно? — Я мотнула головой в сторону Мызниковой усадьбы, странный гул никуда не делся, и, кажется, стал даже ближе, разбудив утихшую, было, тревогу.
— "Оно", — со вкусом повторил шаман, — не переживай. Оно идет не за парнем. И не за ЧОНовцами.
Утешение, на мой взгляд, было сомнительным.
Мы перебрались через дорогу, шаман раздвинул плотный кустарник, пропустил нас и "закрыл" проход, бросив простейший отвод — теперь, если и есть в отряде следопыты, то ничего они тут не заметят.
— Вы уверены, что дух не приведет их прямо к нам? — Нервно спросила Лиза, прыгая по кочкам.
— Не успеет, — отозвался Хукку.
Без проводника дорога сразу сделалась запутаннее и длиннее. Павел Егорович на этот раз шел впереди, но остатки тумана путали и его, несколько раз он останавливался и крутил головой, пытаясь определить направление.
Речка журчала близко, но дойти до нее почему-то никак не выходило.
Наконец мы в нее почти свалились — с обрывистого берега, проломившись сквозь плотный орешник.
В лесу уже стемнело, за нами уже занимала позиции полноценная густая ночь. Но на берегу неглубокого ручья стояли пока еще светлые сумерки. Вода блестела в свете заходящего солнца.
— Пришли, — объявил Хукку.
— Как так? — Павел Егорович смутился, — Куда ж мы пришли-то, господин нойда? А говорили — лошадки будут... А им тут и не пройти.
— Эти пройдут, — улыбнулся шаман. — Просьбу мою не забыли? Доставайте.
Недоверчиво качая головой, тот, однако, полез в котомку и вытащил оттуда две... лошадиные уздечки. Одни уздечки, больше никакой лошадиной амуниции не было, даже поводьев.
— И не понадобиться. Они и это-то с трудом терпят, — непонятно пояснил Хукку. — Как появятся, сразу набрасывайте уздечку на того, который к вам ближе будет. Я второго поймаю. Главное, не садись верхом, пока уздечку не застегнешь, а то абзац!
— Что?
— Утопит! Они мастера этого дела. Топить...
Колдовские бубенцы вновь выстукивали ритм, от которого заходилось сердце. Лиза рядом порывисто дышала и во все глаза смотрела на серебристую воду, которая вдруг выгнулась горбом, как спина у кота.
Из ручья показались две морды, черные, словно камины ими чистили... Морды принюхивались очень заинтересованно. Мокрые гривы больше всего напоминали спутанные клубки водорослей. Глаза поблескивали холодным огнем и были совершенно, ни одного разу не лошадиными. У лошадей просто не бывает такого взгляда.
— Келпи, — ахнула Лиза и подалась назад, но из кустов орешника раздалось тихое, предупредительное: "Аф".
Черандак стоял на берегу, вывалив язык и таращился на "родичей" с плохо скрытым опасением. Похоже, дурной нрав лошадок был ему хорошо знаком.
— Эй, а точно у них передние копыта развернуты наоборот, а вместо задних — рыбий хвост? — шепотом спросила Лиза, почему-то у меня. Словно я тут была специалистом по водной нечисти.
— Сама их впервые вижу. Вылезут — посмотрим.
Лошади медленно и осторожно выходили на берег. Нас боялись или берег был неудобный? К некоторому разочарованию Лизы и моему облегчению, это оказались обычные лошади. Четыре ноги, грива, хвост... Если б не глаза, я бы и не заподозрила подвоха.
Один, крупный жеребец, подошел к Хукку и добродушно боднул его храпом в плечо. А потом развернулся боком, приглашая покататься.
Шаман рассмеялся, ласково потрепал его по шее.
— Красивая тварь. Но подлая.
Келпи не спорили, похоже, они не понимали языка, лишь ловили интонацию — добродушную и воркующую, да считывали эмоции шамана: восхищение, приязнь, ласку — и никакого страха.
Их все устраивало.
Второй из пары... или вторая? Поменьше и поизящнее подошла к Павлу Егоровичу, выгнув длинную изящную шею.
— Пора, — сказал Хукку.
Он произнес это тем же воркующим голосом, не отрывая руки от гривы... Я даже не поняла сначала. Хорошо, напарник шамана по этой авантюре оказался сообразительнее.
Две уздечки взметнулись одновременно и захлестнулись на черных мордах!
О, какой обиженный вопль! Не лошадиный — кошачий. Павел Егорович повис на своей лошадке всем немалым весом, а она била копытами в опасной близости от его головы и ее крики разносились по воде далеко.
Конь, который достался Хукку, вел себя спокойнее и, приглядевшись, я увидела на шкуре светящуюся руну. Шаман шагнул ко второму келпи и одним движением пальца усмирил истерику водной нечисти, пойманной хитрыми людьми.
— Поедете прямо по воде. Так ближе всего — и патрулей нет, — заговорил он. — Следите за подковами. Как отскакивать начнут — считайте. Две отскочили — ничего. Как только третью сбросит — правьте к берегу и снимайте уздечки. Иначе — утопят.
— Благодарствую, господин нойда, — Павел Егорович подвел лошадь к Лизе и помог ей взгромоздиться на спину созданию. Девушка боялась, но верхом ездила, похоже, неплохо. В том числе и без седла. Она вцепилась в гриву, с оторопью понимая, что коняшка... пошла по воде. Прямо по блестящей лунной чешуей поверхности, как по дороге.