Ушастыи? призрак
Шрифт:
— Век Господа молить буду.
— Моли, — рассеянно разрешил Хукку, — это не вредно.
Келпи подорвались, словно за ними гнался сам нечистый и через мгновение уже исчезли за поворотом.
— Дело сделано, — выдохнул шаман.
И тут за нами что-то треснуло, так громко и жутко, что мы с черандаком, в обнимку, с визгом скатились в воду. Кто из нас визжал, еще пойми!
— Назад, — страшно крикнул Хукку, разворачиваясь, — За меня!
ГЛАВА 41
— На середину ручья, — Хукку сдернул с плеч ветровку и повязал ее на пояс. А сам неторопливо, аккуратно закатал рукава рубашки, выше локтей. В стремительно наступающих сумерках видно было не очень, но плотную темную вязь диковинных тату я разглядела.
У Хукку ими были покрыты оба предплечья и вязь уходила выше... Понимаю, почему ни разу не видела приятеля в одежде без рукавов. Такое — не очень и покажешь. Все ж не тривиальные черепа, оплетенные розами, а руны. И не скандинавские, по которым уже каждая домохозяйка на измену мужа ворожить насобачилась...
Я этих рун не знала.
Что-то очень специфическое, шаманское. Что даже своим-своим не открывают. Есть тайны, за которые и жизнь в оплату не берут, слишком мелкая монета. Другие в ходу.
Черт, с кем же я так беспечно подружилась, кому отдала огромную часть сердца? Казалось — парень и парень, такой же чокнутый, как я... Шаман в восьмом поколении. Даже такой неотесанной ведьме, как я, было понятно — это очень серьезно.
И слушаться его нужно, как родного папу. Еще быстрее.
Дух это понял раньше меня, а, может, всегда знал. Потому что оказался за спиной шамана, словно не плыл по-собачьи, а летел над водой.
— Поторопись, — бросил Хукку, не отводя тяжелого, внимательного взгляда от берега и, одновременно, разминая руки. — Оно еще далеко, но двигается очень быстро.
— Оно? — нервно переспросила я.
— Ну, не зря же говорят: "Не буди лихо, пока оно тихо..." — поймав мой паникующий взгляд Хукку тронул меня за руку. — Не бойся. Я сильнее.
— А в воду-то зачем? — выпалила я. Вода была и близко не июльская и зубы у меня уже потихоньку начинали постукивать. — Маэва говорила, что пресная вода не защита.
— Больше слушай Маэву.
В этот момент темная стена орешника дрогнула, прогнулась и прямо на нас вылетел здоровенный черный волк — с лошадь размером.
Ну, может, чуть поменьше — у страха глаза велики. Но оскаленная пасть показалась мне размером с промышленную хлеборезку, а из белых провалов глаз смотрела даже не смерть — небытие.
По сравнению с этой инфернальной тварью даже келпи, любители топить желающих покататься, показались милыми домашними любимцами. Я попятилась и чуть не споткнулась о камень, на который вскарабкался черандак.
Хукку быстро наклонился, подхватил... прядь ручья — ничем иным это быть не могло, да и не было — взмахнул водной плетью, напитывая ее светом восходящей луны. И с оттяжкой влепил зверь поперек хребта.
Тот прямо в прыжке сковырнулся, ткнулся мордой в лапы и распластался в воде, не в силах подняться.
Даже жалко его стало... на одно мгновение, пока мой взгляд не встретился с белыми глазами издыхающей твари — в них не было боли, не было печали, не было сожалений. В них была пустота и голод.
— Туда тебе и дорога, — сердечно сказала я и поискала глазами камни покрупнее.
Гул становился громче и отчетливее, разбиваясь на голоса. Сейчас я слышала и вой, и рык, и хохот. На берег выскочили сразу две зверушки, такие же милые и сразу метнулись знакомиться. Плеть шамана звонко щелкнула по воде и еще два тела снесло равнодушным течением.
Ну, ок, так жить можно. Но... сдается мне, это была разведка. А вот сейчас основные силы подтянутся и хлебнем мы горячего до слез.
Мысль была правильная, но я ее даже додумать толком не успела. Началось! Ткань реальности с сухим треском лопнула прямо перед нами, и оттуда посыплись... посыпалось... Да черт знает, что оно такое было, у меня не возникло ни малейшего желания классифицировать эту жуть.
Сомневаюсь, что у нее вообще были классы, сомневаюсь, что это были отдельные особи — скорее, просто тьма изначальная лезла вперед, пытаясь нас пожрать, а уже нас мозг, спасаясь от безумия, дорисовывал ей привычное: рога, копыта, клыки.
Серебряная водная плеть плясала, как и не снилось лентам Арины Авериной, мышцы шамана перекатывались под рубашкой тугими змеями, татухи тлели холодным белым огнем, и, похоже, причиняли боль... но и помогали удерживать это странное оружие.
Я нащупала на дне камень, дыхнула на него, делясь ведьминой силой и прицельно засветила одной из "симпатяг" между рогов. Потом сообразила — можно не целиться, все равно все эти рога — только моя интерпретация.
Зверю не понравилось! Ну и отлично — я наклонилась, цепляя целую горсть... И тут случилась попытка обойти нас с флангов. Успешная. Прямо передо мной из воды высунулось щупальце и зашарило с вполне определенными намерениями.
Я завизжала так оглушительно, что лес пригнулся.
Призрак бросился наперерез местному аналогу Дэви Джонса и вцепился в него зубами. Щупальце свело судорогой, оно дернулось, пытаясь стряхнуть пса и изо всех сил приложило его о камень.
Я не успела... Просто не успела! Слишком была напугана.
Черандак обмяк тряпкой, челюсти разжались. Секунда, и мокрую неподвижную тушу отбросило куда-то в темноту, кажется — в воду, брызгами меня обдало изрядно.
Черт! Ну как так-то?!
Но нянчить чувство вины не было времени. Хукку работал уже двумя водными кнутами, с обеих рук — не такими длинными, но меткими. Я швырялась камнями — толку от этого было чуть, но хоть не мерзла, и то хлеб.
Твари обошли нас по воде — Маэва все же оказалась права, ручей ничуть не был им преградой и теперь медленно, но верно, замыкали в кольцо.