Успокой моё сердце
Шрифт:
Ни за что.
– Не бросай нас… – бархатный баритон подрагивает, искажаясь от боли, - пожалуйста…
– Я ни за что не… - закончить мне не позволяют.
– Не предавай. Пожалуйста, только не предавай… - Эдвард шумно сглатывает. Не сдерживается. Стонет.
– Я тебе так верю, Белла… Пожалуйста!
– Ты всегда можешь на меня положиться, - говорю я с предельной честностью, - я всегда на вашей с Джерри стороне. Что бы ни случилось.
– Спасибо…
– Не за что.
– Прости за это… – спустя минуту молчания, виновато просит он. Снова обнимает
Оправдывается так искренне, так честно… слева щемит, колет и кромсает с удвоенной силой.
– Неважно, - качаю головой, лаская его плечи, - если тебе нужно поговорить, просто скажи мне, хорошо? Я всегда готова тебя выслушать.
Он поджимает губы. Пару секунд молчит.
– Откуда же ты такая?.. – тихонький смешок. Вымученный, натянутый, но… дело движется. Ему легче.
Усмехаюсь в ответ, пожимаю плечами.
…Ещё пара минут молчания наводит на мысли о том, что мы все ещё посреди балкона. И ветер – холодный апрельский ветер – все ещё дует, заставляя дрожать.
Несмотря на явное нежелание Каллена обращать внимание на такие мелочи, гусиная кожа на его руках недвусмысленно выдает своего обладателя. Про себя и вовсе молчу.
– Ты замерз?
– участливо интересуюсь я, разрушая тишину.
– Здесь холодно…
– Плевать, - мотнув головой, он отказывается от меня отстраняться. Благо дышит куда ровнее, чем в начале разговора.
– Не хочешь вернуться в комнату? – спрашиваю с некоторой надеждой. Несмотря на потрясающее отвлечение от холода Эдвардом, постепенно мысли о нем все же заползают в сознание, отравляя его. Никуда не деться…
Нутром чувствую, что мужчине хочется ответить уже знакомое «нет». Даже больше – уверена, что так и будет. Но выждав не больше полминуты, он, как ни странно, соглашается.
– Давай вернемся.
С нескрываемой благодарностью заглядываю в малахиты, нежно улыбнувшись.
Смаргивая слезы, самостоятельно стирая их остатки пальцами, Эдвард старается выдавить улыбку в ответ. Пытается, по крайней мере.
Снова оказавшись в теплой спальне, я облегченно выдыхаю. Тело с удовольствием отогревается после незапланированного выхода на свежий воздух без подобающей одежды.
– Можно к нему?.. – нерешительно спрашивает Эдвард, затравленно посмотрев на меня. Будто бы я могу отказать.
– А где, по-твоему, нам ещё спать? – подмигиваю, направляясь к каштановой двери.
– Джерри будет недоволен, если мы останемся здесь.
Капля оптимизма внутри малахитов просвечивается. Боли меньше, страха – меньше. Догадываюсь, что это лишь начало длинного разговора, но…
Плевать. Я обещала Эдварду выслушать его столько, сколько потребуется и когда потребуется.
И сдержу слово.
А пока – в кровать. Уже поздно. Тем более, мы оба устали.
*
Пение птиц – один из лучших будильников, какой только можно представить. Нежными, мягкими переливами, приятными слуху, они пробираются в комнату вместе
Губы против воли изгибаются в улыбке, когда я открываю глаза, нежась под теплым одеялом. То, где я нахожусь сейчас, то, что сейчас происходит, просто идеально.
С левой стороны кровати, точно так же прижавшись к Эдварду, как я, спит Джерри, чьи взлохмаченные светлые волосы поблескивают от солнечных зайчиков. А правая часть – моя. Лежу на серой материи знакомой футболки, обвив её обладателя обеими руками. В этот раз переступаю все прежние границы и вместо плеча, которым я довольствовалась совсем недавно, забираю во владение большую часть груди. Судя по тому, как мерно она вздымается, мужчина ещё не проснулся.
Я скольжу взглядом по комнате. Темно-светлой, безопасной и спокойной. Теперешнее солнце – яркое, теплое – пробивается и сквозь затемненное окно, щедро одаривая черноту своими лучами. Не упускает из виду и цветные отпечатки ладоней на стене напротив кровати.
Продолжаю улыбаться, вспоминая, с каким усердием вчера Джером составлял эти своеобразные рисунки. Маленькие драгоценные камушки горели восторгом, который не передать словами. Быть может, стоит раскрасить все комнаты, раз малышу так нравится процесс?
Впрочем, место в сознании находится не только для радостных воспоминаний, связанных с этими отпечатками. Есть ещё кое-что другое… вчерашней ночью.
Я так до конца и не поняла, что именно сказал Флинн Эдварду, раз сумел так сильно его расстроить. Обрывки про «выдумывание боли» и прочие непонятные вещи были слишком сумбурны. Все, чего мне хотелось – успокоить его, унять слезы, а не докопаться до истины. В контрасте с проведенным вместе с нами днем он выглядел совсем разбитым и потерянным. Никогда не думала, что буду видеть его таким настолько часто… Неужели никто, кого я просила, не внемлет просьбе? Ничуть не пощадит?..
Негромко вздохнув, поворачиваю голову влево, утыкаясь носом в его грудь. Целую её, даже не задумываясь, могу ли, правильно ли делаю. Все слишком далеко зашло. Обратного пути нет и не будет – тем более, мне он не нужен.
– С пробуждением, - ни в его положении, ни в дыхании ничего не меняется, а оттого услышать баритон секундой позже я, мягко говоря, не ожидаю. Однако никакого страха или смущения не проскальзывает. Я тоже, как прежде, абсолютно спокойна.
– Доброе утро, - отзываюсь я, поднимая голову и встречаясь с малахитами. В них ни капли сонливости. Видимо, не спит он давным-давно. Наверное, так даже лучше…
– Что ты хочешь спросить? – вклиниваясь в мои размышления, интересуется Эдвард. Длинные пальцы прикасаются к волосам, убирая каждую прядку по отдельности мне за ухо. Ждет ответа.
– Это так очевидно?
Пальцы останавливаются. Едва успеваю заметить это, как другой рукой Каллен быстрым движением придвигает меня ближе к себе. Утыкаюсь лицом в его шею, когда розоватые губы чмокают лоб.
– Здесь все написано.
Посмеиваюсь от его непосредственности. Кажется, это одно из качеств мужчины, которое я люблю больше всех иных.