Успокой моё сердце
Шрифт:
Конец…
Я вжимаюсь спиной в стенку, отворачиваясь. Прекрасно знаю, что выхода нет. Пробовать миновать его – только усугубить наказание. Теперь уж точно я останусь здесь. Вопрос лишь, в каком состоянии: живом или мертвом.
– Вот так ты решила отблагодарить меня за помощь? – четко произнося каждое слово, делая акцент на последнем, вопрошает он. Пронзает, пришпиливает к месту ледяным взглядом.
Молчу, крепко стиснув зубы. Ощущаю, как кровь тонкой струйкой течет по носовой полости, постепенно покидая её недра и перемещаясь
– Отвечай! – терпение Джеймса на исходе. Неожиданно сильно ударив меня по лицу, он прижимает тело к стенке всем своим весом, как стервятник, готовый разорвать жертву, глядя сверху. – Оправдайся. Моли меня. Давай!
– Я… - и все. Больше сказать нечего.
Зажмуриваюсь, ожидая очередного удара - изобьет до смерти? Поскорее бы!
Однако ничего не происходит. Осторожно, почти боязно пробежавшись по моим волосам, руки Джеймса останавливаются на груди.
– Ещё одна истина, - сообщает он, пожав плечами, - за проступки надо отвечать.
А затем обе ладони смыкаются на моей шее, сжимая её в железных тисках.
– И ты, моя девочка, за все сполна ответишь.
Он меня душит. Душит с чистой совестью, в здравом уме и трезвой памяти. Душит, глядя прямо в глаза, позволяя насладиться вдоволь сияющим внутри собственного взгляда дьявольским огнем и ухмылкой, сковавшей тонкие губы. Душит и молчит, заставляя уяснить, запомнить до гробовой доски свое непреложное правило: побег = наказание.
Рвано хватаю ртом воздух, выгибаясь и извиваясь под его ладонями. То и дело ударяюсь головой о бетонную стенку и острые ящички, но эта боль, по сравнению с ужасом от нехватки кислорода, ничего не значит: раны когда-нибудь заживут.
– Белла… - ласково шепчет Кашалот, наблюдая за несдерживаемыми, свободно текущими по моим щекам слезами. Любуется ими. Всегда любуется тем, как мне больно.
Дрожу, хрипло повизгивая. Исчезают, растворяются последние надежды спастись. Кровь приливает к лицу.
Я прекрасно ощущаю, как вибрируют мышцы шеи, с трудом сдерживаясь, дабы не разорваться на части. Без труда слышу шум крови в ушах и громкий стук сердца о грудную клетку. Слышу все. От пытки благоверного слух обостряется до максимального предела.
– Белла… - повторяет он, по-прежнему удерживая меня правой рукой, а левой поглаживая перепачканные в свежей крови волосы. Перебирает их пальцами, растирая начавшую сворачиваться алую жидкость между их подушечками. Улыбается слегка смущенно - могу поклясться, будто на щеках проступает румянец.
…А затем все в корне меняется. Сразу, как кадры в ускоренной съемке.
С силой встряхивая меня, Джеймс, чье лицо приобретает звериное выражение, подается вперед. За мгновенье до того, как зубами, подобно вампирам, он вгрызается в мое тело, я проваливаюсь в темноту.
Пол будто бы пропадает из-под ног, стены подъездного коридорчика – тоже. И даже многострадальные почтовые ящики,
Подобно небезызвестной Алисе лечу куда-то мимо чернильной тьмы, не имея возможности понять, что происходит. С одним лишь исключением: ни диваны, ни рояли, ни картины мимо не пролетают. Я одна. Это не сказка и не чудная история, к тому же, счастливого конца здесь явно не будет – наверное, Лорен все же придушил меня.
Кошмар. Беспросветный, безнадежный кошмар, завлекший меня слишком глубоко в свои недра, дабы выпустить наружу.
…Внезапно темный тоннель кончается. Больно ударяюсь спиной обо что-то деревянное, вскрикивая и замирая. Утраченная способность к дыханию возвращается. Нещадно раздирая глотку грубыми пузырями и доводя до изнеможения сжавшиеся легкие, кислород-таки в них проникает.
Я давлюсь чересчур большим его количеством, резко распахивая глаза. Вздрогнув всем телом, сворачиваюсь в крохотный комок, прислоняясь лбом к собственным коленям. Переносить пытку так легче.
– Белла, - чертов голос возвращается. Звучит по-прежнему тихо, но уже с нотками волнения. Чьи-то длинные пальцы прикасаются к моему плечу, обвивая его.
До крови прикусив губы, сжимаюсь сильнее. Обхватываю себя обеими руками, дрожа от ужаса. Хрипло и часто, неглубоко дышу, проклиная мужа всеми словами, что знаю. Умоляя кого-нибудь – кого угодно - меня защитить. Я согласна на быстрое избавление и быструю смерть! Только оставьте меня… оставьте меня в покое!
Однако мой мучитель, как в принципе и следовало ожидать, благосклонностью и всепрощением не славится. Отказываясь прекращать мои мучения, он совершенно не обращает внимание на слабые попытки отпихнуть его. Поднимает меня с прежнего места. В буквальном смысле этого слова.
Резко сменив положение тела и оказавшись притиснутой к чему-то твердому, теплому и, судя по всему, живому, взвизгиваю. Ещё и секс? Сейчас?!
– Не надо… - на выдохе стону, до хруста стиснув зубы. Предпринимаю последнюю попытку избежать своего наказания, дернувшись в противоположную от сдерживающих рук сторону.
Напрасно, разумеется.
– Тише, - мужчина говорит довольно мягко, даже утешающе. Немного ослабляя свою хватку, проводит пальцами по моей шее, задерживаясь на пульсирующих от страха венах. Гладит их, призывая успокоиться.
Я нахожусь в замешательстве: не понимаю, что происходит. Это извращенный план, Джеймс? Сейчас я прекращу рыдать, и ты?..
Подтверждая самые отвратительные предположения, длинные пальцы перекочевывают на грудь. Медленно скользят по ней, подбираясь к конечной цели.
Дышу слишком часто и громко, переигрываю свою «роль», за что позже наверняка получу ещё одно наказание. Забыв про всякую осторожность и сдержанность – господи, они канули в Лету ещё в самом начале побега, при первом взгляде на Джеймса – довольно громко вскрикиваю.