Утро нового года
Шрифт:
— Чуешь! — самоуверенно, пожалуй, даже хвастливо сказал Богданенко. — Потрудились-то в прошлый месяц недаром. Не поспали, зато вот…
— А вы считаете это нашей заслугой? — подчеркнуто иронически спросил Корней, намекая на письмо прораба, а также на потушенные технологические огни и всю ту шумиху, что творилась во время «аврала».
— План же дали сполна!
Богданенко отвернулся, постучал в раздумье пальцем по портсигару, закуривая.
— Не могу иначе! Лучше уж голову
— Нет!
— Хм! Всем мил не будешь, у каждого из нас свой стиль. Неужели же я сам себе и производству враг! Дайка мне в руки новый завод, так он не хуже любого у меня заблестит! Могу в каждом цеху не только загазованность прикончить, а даже цветы на подоконниках поставить. Валяй, работай в свое удовольствие! Как дома на перине! И глотай кислород полной грудью. Пусть ничто тебя не утомляет, не раздражает. Музыку запущу, слушай вальсы и марши! Душевые оборудую. Мойся два раза в смену и пей воду с сиропом. А здесь, на этой старой калоше, о чем может идти разговор? Будешь сыпать деньги, как в бездонную бочку. Вот и экономлю, пусть валится все, скорее развалится! Но не понимает меня здешний народ.
— И не поймет!
— Пестрый здесь народ. Пригородный. К каждому отдельный ключ подбирать нужно. Вдобавок и баламутов полно. Вот, хотя бы, главбух. Ведь демагогией занимается, зарабатывает дешевенький авторитет, поддерживая и подогревая отсталые и рваческие настроения. Распускает про меня слухи. А что я деньги себе в карман, что ли, кладу? Ворую?
— Допустим, согласятся с вами. Дотюкаете вы завод, спихнете бульдозером в старые выработки, а что дальше? Надеетесь на новый?
— Лбом об стенку стану бить, пока новый не выбью и на здешнем косогоре не поставлю.
Он схватил лист бумаги и с увлечением начал набрасывать расположение производственных зданий с островерхими крышами, трубами, переходами, галереями.
— Вот этаким я его представляю. Мощным. Современным. В каждой смене по триста человек. Кирпич движется по конвейерам. Из формовки в сушку, из сушки в обжиг, из обжига в вагоны — везде с помощью машины. Человек будет лишь наблюдать, нажимать кнопки. Миллион кирпича в сутки!
— Масштаб захватывающий! — подтвердил Корней.
— Жаль, я не инженер, — признался Богданенко. — В голове проект держу, обдумываю, а натурально показать не умею. Пробовал, не получается. На словах так не докажешь, надо разрисовать и рассчитать. Этак вот выложил бы перед управляющим треста — на, смотри, убеждайся и раскошеливайся, давай финансирование!
Он явно огорчался, но Корней, все еще «не выветрившись», не поддержал.
— Вы, кажется, не учли самого главного.
— Чего?
— А сырье?
— Не проверял.
— Я слышал, запасы глины невелики.
Фантазия Богданенко сразу увяла, он на мгновение поник, затем принял обычный уверенный вид и, скомкав наброски, выкинул их в корзину.
— Надоедает каждый день долбить в одну точку. Хочется иной раз расшевелить мозги, вот и ударишься в подобные соображения. Вроде вешку поставишь впереди себя, которой надо достичь.
— А ты мне по характеру, — минуту спустя, сказал он. — Есть в тебе прямота, настойчивость и упорство. Даже Валову на хвост наступил. Прибегал ведь Валов-то ко мне, докладывал, как ты по складу распорядился. Надеялся, наверно, стану его покрывать. А я ему жару добавил. Попадет сукин сын в следующий месяц, выгоню! Или за самовольство под суд отдам! Так что я тебя поддержал. Но должен тебе разъяснить: сортировка кирпича по маркам, как ты предлагаешь, дело хлопотливое и невыполнимое. Прикинь-ка, сколько надо труда и зарплаты вложить, чтобы каждый кирпич определить в нужный сорт. В трубу вылетим! План сорвем! По этой причине распоряжение твое я отменил.
Не приказ о премиях, не проект нового завода, а именно это он, по-видимому, и намеревался сообщить. Корней скривился:
— В таком случае, освободите меня от претензий на качество.
— Матвеев штучки подстраивает. Ковырялся бы в дебетах-кредитах и не совал бы нос в чужой огород. А ты поменьше на него оглядывайся. Не его силу надо иметь против меня. Понятно? Ты лучше возьмись-ка мне помогать. Впрягайся в одну телегу: я коренником, ты на пристяжку.
— Вместе с Артыновым?
— Да что тебе Артынов-то? Он от меня справа, ты слева. Так и потянем: тройной тягой! Артынов мастак план выдавать, ты займись качеством. Не сортировкой, а проверь технологию. С начала и до конца. Походи по цехам, потом мне доложишь.
— Я уже ходил.
— Еще раз пройдись, покопай глубже.
Корней пожал плечами.
— С Артыновым мы не сговоримся.
— Ошибка может и у тебя случиться.
— У него система.
Несомненно, Богданенко сообразил, куда кинут камушек.
— Не греши зря! Все ж таки директор здесь я, а не он.
— Ну, значит, с вами мы не сойдемся.
— Экий ты, право! — мягко перебил Богданенко. — Требовать и ставить условия — моя обязанность. — И пристукнул ладонью, как печать приложил. — Я отвечаю перед трестом, вы оба передо мной! Так что я тебя обязываю: ты мне прежде причину найди, отчего сортность понижается, где собака зарыта?
— Вы же сами утверждали: технология не бог, где пьют, там и льют!