Уютная, родная, сводная

Романова Наталия

Большого театра против бульдозера, который стоял сейчас перед ними. Интересно,

сколько лет очередной «девоньке» её благоверного? - Интересно, что с Лолочкой? -

как бы между прочим, спросила Катерина Бронислава, тот кинул взгляд на сына,

едва заметно усмехнулся и спокойно ответил: - Насколько я знаю, вышла замуж за какого-то француза, живёт на Лазурном берегу, к родителям не приезжает, чаще они к ней. - Понятно, - протянула Катерина, явно неудовлетворённая ответом. Не сгинула, не пропала, не провалилась сквозь землю, шансов, что стала уродиной,

тоже немного... Жизнь предстала перед Катенькой во всём своём несправедливом обличье. Марк усмехнулся. Перед

ним тоже стояла та же жизнь, в том же обличье, и была такой же несправедливой. Что же справедливого в том, что Катерина всю дорогу флиртовала с Алёшенькой-вырвать-ему-ноги, сокрушаясь о верности собственного мужа, а самого мужа не забывает попрекнуть коротким перепихоном с Лолой, хоть бы получил удовольствие тогда... и далась ей Долорес! На кухне суетилась Лопоушка, Марк замер, в очередной раз поражаясь сходству Катерины с матерью. Людмила сдержанно обняла Марка и совсем несдержанно - дочь, после чего они стали одновременно говорить, перебивая друг друга, при этом удерживая нить беседы, слыша и отвечая. Мужчины предпочли не вмешиваться в семейное общение. Они спокойно поговорили в отельной комнате, пока их не позвали к позднему столу, там поужинали, довольно переговариваясь и смеясь, и Марк с

Катериной отправились в свою комнату, по пути заглянув к уже спящему сыну.

Присев рядом с кроваткой в виде ракеты, Марк еле сдержался, чтобы не разбудить непоседу. Тёмные кудрявые волосы отросли и торчали в разные стороны, делая

Максима похожим на одуванчик. Щёчки покрылись румянцем и лёгким загаром.
–

Иди сюда, - прошептал Марк, когда Катерина, наконец, угомонилась и, после душа,

перебирания вещей и разговоров, стала устраиваться на плече мужа.
– Давай спать,

– Катерина развернулась к мужу пятой точкой, что совсем не помогло в воплощении плана. - Потом. Марк прижал спину Кати к груди и провёл ладонями по её телу,

останавливаясь на груди, сжимая, ощутимо сдавливая и тут же отпуская, вспомнив о деликатном положении жены. Его руки продолжили своё путешествие по знакомым изгибам, точно зная, где правильней надавить, а где попустить, где можно ущипнуть, а какую зону лучше обойти вниманием. Катерина лежала, не шевелясь, лишь интуитивно подаваясь на ласки, никак не отвечая, не поощряя,

выдавая себя только участившимся дыханием. Он знал - это затишье перед бурей,

Катерина перевернётся в его руках и начнёт отвечать на ласки, сейчас она, как аккумуляторная батарейка, вбирала заряд и не спешила отдавать его. - Я люблю тебя, - Катерины потонуло в губах Марка, когда он ослабил руки, и она перевернулась лицом, потеревшись животом о внушительную эрекцию мужа. Марк любил целовать Катерину, было в этом что-то магическое: вкус, запах, тактильные ощущения, дыхание - всё это создавало ощущение полёта. Он любил смаковать поцелуи, растягивать их бесконечно долго, переходя от неистовых, жарких, к лёгким, поверхностным, и обратно. Если бы другие части тела Катерины не нуждались в губах Марка, он бы не прекращал этот поцелуй. Больше, чем целовать губы, Марк любил целовать только то место, куда его беззастенчиво направили руки Катерины, а ноги в этот момент широко раскрылись, даже не приглашая, а настаивая. Кто же откажется? Точно не Марк. Обведя вокруг клитора пару раз,

ощущая, что Катерина готова вот-вот кончить, он немного потянул удовольствие,

крепко прижимая бёдра жены к кровати. - Обожаю, когда ты такая...
– он любовался видом Катерины, лежащей на спине, с расставленными бёдрами, максимально раскрытой, готовой, требующей, с тёмными сосками и блудливым блеском глаз.

Откровенная,

похотливая, жаждущая, получающая.
– Чего ты ждёшь? - прохрипела.

Вход дёрнулся, сжимаясь, Марк нервно облизнулся, ощущая уже немного болезненную эрекцию.
– Сейчас, котёнок, - переместил руки ближе к вожделенному месту и начал аккуратно дразнить пальцем по клитору, выводя круги с амплитудой,

при которой Катерина точно не кончит, зато её мысли вылетают из головы и растекаются по постельному белью, как тёмные волосы, оставляя узоры на ткани.

Она металась на подушке, давилась стоном, на лбу выступил пот, широко раскрытая, беспомощная и, одновременно, приказывающая. Ослабив хватку, так и не доведя до кульминации, Марк дал выбор Катерине, она тут же подскочила,

толкнув Марка на спину, перекинула ногу через его бёдра и скользнула на член,

упираясь клитором в лобок, пару раз качнувшись, закричав, вцепившись в шею ногтями. Марк приподнял Катерину и начал двигаться, быстро, не давая прийти в себя, остыть, расслабиться, он двигался таким образом, чтобы задевать и клитор, а

Катерина только держалась, а потом безвольно висела на его шее, позволив держать себя за поясницу, и всхлипывала, пока совместный оргазм не накрыл двоих.
– Ты такой гад, - отдышавшись, проговорила Катерина. - Я беременная, а ты дразнишь.
–

Ты не похожа на недовольную, - Марк усмехнулся. - Довольная, но больше так не делай. - Оргазм по первому требованию? - Да!
– не колеблясь, ответила. - Как скажешь, Катерина, - Марку стала смешно. Что ж, желание беременной женщины -

закон. Не говоря уж про желание беременной любимой женщины. Пожалуй, это тянет на закон мироздания. Может, не глобально и не во всём, но оргазм по первому требованию он сможет устроить. Тем более, ими ещё не использован стимулятор «бабочка», должно быть, это весело - нажать на пульт управления, когда Катерина занимается домашними делами. Надо погуглить, насколько это безвредно в её положении... множественные оргазмы в течение дня... - Штаны надень, мечтатель, -

услышал Марк.
– Утром Максим прибежит, - в него полетели пижамные штаны.

Сама Катерина уже была в симпатичной пижаме с изображением каких-то зверей.

Марк не очень-то любил такие наряды на Катерине, не вызывали в нём умиление дебиловатые рисунки, но это лучше, чем кружево и ажур на теле полуголой матери,

когда в семь утра в спальню врывается малолетний сын. Семейная жизнь. Конечно,

утром их разбудил Максим, треща без умолка. Он хвастался своими поделками,

которые сделал с бабушкой, рыбалкой, на которую ходил с дедушкой, новыми качелями и горкой во дворе, машиной, которую привезли родители, расхваливая её достоинства и то, что он уже покатался на ней по дому и немного на улице, пока бабушка не заставила завтракать противной кашей. Удивительно, как много событий происходит в жизни трёхлетнего человека. Если спросить взрослого, что случилось летом, он, скорей всего, пожмёт плечами и ответит «ничего особенного»,

а у трёхлетки всегда гора событий и впечатлений. Так, под разговоры с сыном,

прошёл день, и ближе к вечеру на задний двор, оборудованный парой беседок,

стали перемещаться ёмкости с едой, накрываться большой стол под специально натянутым тентом, бодро стругаться салаты и разливаться спиртное «для настроения». Вскоре подъехал Глеб, выпуская из машины жену и троих детей.

Мальчишки уже ходили в младшую школу, а дочка только готовилась в будущем к этому знаменательному событию. Сафрон был таким же. Серые треники. Мяч. И