Уютная, родная, сводная
Шрифт:
Не вижу. Через час Бронислав отмывался в ванной и ждал прихода милиции, её не было. Богдан попал в больницу, каким образом происшествие спустили на тормозах, не знает никто. Может, в самом Богдане было всё же что-то человеческое,
а может, ментам не хотелось портить статистику перед новым годом, но телесные повреждения Богдана остались незамеченными никем, кроме его дородной матери,
которая пришла накануне и потребовала денег на лечение. Отец крякнул в усы,
отвесил подзатыльник сыну и отправился в сберкассу, снимать требуемую сумму.
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 3
За время каникул всё встало на свои места. Злости на Ирину не было, а обида прошла быстро, словно случившееся - незначительный факт. Пришло и понимание,
что ничего больше Бронислава с Ирой не связывает. Она не стала хуже в глазах
Бронислава из-за «слабости» с Богданом, нисколько, в общем, он был готов наплевать на всё и придерживаться старого плана, сделать предложение, жениться,
уехать в область по окончанию института, но Ира отдалялась от него за время каникул, как отцепленный вагон в тупике от основного состава. Бронислава разбудил звонок в дверь, трель прошла сквозь мозг и позвоночник, осев неприятным холодком в солнечном сплетении, как предчувствие беды. На пороге стояла Ира.
– Здравствуй, - она помялась в дверях, - ты не приходишь? - как уточнила, словно не была уверена в том, приходил ли Бронислав или нет. Прошло уже несколько недель, как начались занятия в училище, а Бронислав так и не навестил подругу... Судя по тому, что она не давала о себе знать, её это вполне устраивало. - Да, - замялся, - времени не было.
– Как мама? - Спасибо, лучше,
выписали. - Я пройду? - он так и держал Иру на пороге, только после этих слов сообразил пропустить в квартиру и смотрел, как девушка снимает пальто, сапоги,
складывает варежки на обувницу. Одна на одну, ровно. Ирина прошла в комнату и села на предложенный стул, вздохнула и без обиняков сказала: - Я беременна.
Бронислав откинул чайную ложку, которую крутил в руках как нож, между пальцами. - От кого? - вопрос глупый, если пришла к нему - значит, от него, но что сказал, то сказал. И замолчал, разглядываю Ирину, как будто видел первый раз.
– От тебя, от него по сроку не сходится. Это «по сроку не сходится» сказало многое,
Бронислав скрипнул зубами и посмотрел ещё раз на подругу.
– И что ты хочешь от меня? - Я обо всём договорилась, - выпалила Ира. - Только деньги нужны, а у меня нет. - О чём ты договорилась? - он искренне не понимал.
– Об аборте, - почти по слогам проговорила, как умственно отсталому. - Ир, ты обалдела? - не похожа на сумасшедшую...
– Глупости, - сжала губы, - я не хочу сейчас ребёнка, понимаешь,
не хочу и не могу. Я в институт собираюсь, мне ребёнок не нужен.
– Да, -
согласился Бронислав, - не нужен... А если детей потом не будет? Подумай, Ир,
найдёшь нормально мужчину, а детей ему родить не сможешь, - себя, как потенциального мужчину Ирины, он не рассматривал.
– А с ребёнком, выходит,
найду нормального? - всплеснула руками. - Не хочу я никакого мужчину,
нормального или ненормального. Мне нужен институт, а больше я ничего не хочу.
–
Остынь, - он надавил на плечи Иры, пользуясь ей, как подставкой, чтобы встать и совладать с онемевшими ногами. С одной стороны Ира была права, а с другой - нет.
Что-то было неверное в её суждениях, отталкивало. - А Богдан что говорит? -
уставился на девушку, она перекинула косу с груди за спину нервным движением. -
Ничего, он не знает, и какая разница...
– Как это, какая разница, у вас не любовь разве? - С кем? - Ира засмеялась.
– С этим шалапутным? Сдался он мне! У Люды с ним любовь, а я так...
– взмахнула рукой. - Он подлый, - она посмотрела серьёзный,
– не хочу иметь с ним ничего общего.
– До этого хотела, - кривая ухмылка перекосила лицо Бронислава. - Ошиблась...
– отвела глаза, - я ошиблась! Сейчас это неважно, мне просто нужны деньги на аборт, - она закрыла глаза, губы дрожали,
готовые сорваться в плаче. Бронислав выругался, как порой слышал от своего отца, и в завершении сказал. - Я найду, завтра, куда приносить? - В городскую больницу сразу можешь? К восьми утра, я там буду ждать.
– Хорошо. Спал Бронислав из рук вон плохо, ворочался с боку на бок, ему бы радоваться, а он нервничал, ощущал вину за что-то, хотел остановить Иру, хотя смысла в этом не было никакого. К
ребёнку ни он, ни сама будущая мать готовы не были. Вспомнились слова, которые когда-то сам же говорил Богдану: «Всё равно залетит». Зелетела... К шести часам утра уже околачивался у дверей городской больницы, провожая глазами редких прохожих, хмурых, полусонных.
– Ир, давай, передумаешь? - всё-таки решился задать вопрос.
– Поженимся...
– Не выдумывай, - она опустила глаза, прятала.
– Я
виновата, мне и отвечать, а ты прости меня.
– Глупости, - он передал деньги,
вложив в горячую ладонь, и отвернулся. Вот так и заканчиваются сказки о любви -
у стен больницы, с деньгами на аборт.
– Я подожду здесь, - он вздохнул и подпёр стену спиной, - после обеда выйдешь? - Да, - прошептала, - если всё нормально будет...
– глаза Иры распахнулись, она вздрогнула и побледнела, глядя за спину
Бронислава. Он быстро обернулся, понадобилось пара секунд, чтобы понять, кто стоит за его спиной и в упор, сцепив руки в замок, смотрит на Ирину. Отец Ирины был немолод, старше лет на десять отца Бронислава, его лицо мелькало в сводках и газетах, пару раз показывали по телевизору - всегда сосредоточенный, как на плакате, он олицетворял веру в победу коммунизма.
– Развернулась и в машину,
быстро, - гаркнул он на весь пустынный холл, казалось, эхо отпрыгнуло от стен и ударило прямо в голову Бронислава. - А ты, - ткнул в парня кривоватым указательным пальцем, - за всё мне ответишь.
– Папа! - Ира возмущённо смотрела на отца. - Я взрослая!
– Взрослая? Шалава ты, а не взрослая! Дрянь, ишь, что удумала, - он шипел, выплёвывая слова. - Ославить меня хочешь на весь город, а потом и область? Нагуляла, замуж пойдёшь, как миленькая.
– Я не хочу замуж!
–
сложила руки замком, стало ясно, что она дочь своего отца. - Тебя никто не спрашивает. Когда койки мужиков отирала - хотела, и сейчас захочешь, - дёрнул на себя и поволок в служебную машину, где ждал безучастный ко всему водитель.
–
Заткнись и иди спокойно, мне сцены не нужны, - губы у Иры побелели, было видно, что ей больно от захвата родителя.
– Если дёрнешься, пожалеешь, а ты, - он обратился к Брониславу, - пшёл отсюда, щенок. У машины топтался Богдан,
Бронислав уставился на него, как баран на новые ворота. Богдан прыгал вокруг первого секретаря обкома, как щенок вокруг кормящей суки, протянул руку Ире,
она отбросила её и попыталась отскочить в сторону, отец завёл ей руки за спину и стал заталкивать в салон авто. - Иришечка, - лепетал Богдан, - вот зачем ты так, я люблю тебя, а ты «аборт-аборт», я же говорил, что папа твой расстроится. -