В долине Иордана
Шрифт:
— Аллахъ акбаръ(Богъ великъ)! прошепталъ въ полусонь мой Османъ, радуясь свту озарившему непроглядную ночь.
Успокоилась буря, но не могло успокоиться море. Огромная густая масса воды все еще волновалась. Тяжелые, курчавые валы какъ тараны ударялись о берегъ который стоналъ подъ ихъ напоромъ; короткіе, но сильные буруны, словно молоты ударяли о прибрежные камни; казалось, море торопится окончить свою работу, изглодать берегъ и затмъ замереть навсегда.
Было около двухъ часовъ ночи когда мы собрались на покой; г. Пижо первый подалъ благой примръ, которому не замедлилъ послдовать и я. Несмотря на довольно значительную прохладу, я не хотлъ забираться въ палатку, предпочитая провести ночь рядомъ съ моимъ Османомъ, чтобы проснуться съ первыми лучами солнца и хать снова на Іорданъ. Новое купанье было необходимо, потому что вторичное погруженіе въ воды Мертваго Моря оставило крайне непріятные слды на всемъ моемъ тл, пропитавшемся солью. Не много мн спалось въ эту ночь; слабыя болевыя ощущенія на поверхности кожи скоро перешли въ такія интенсивныя боли что я не могъ забыться ни на минуту. Сильный жаръ чувствовался во всемъ тл, кожа стала шероховата и горяча; на груди и спин ощущалось выступаніе сыпи; мелкія возвышенія покрыли сгибы рукъ и подколнныя ямки. Рука ощупывала кристаллики соли гнздившейся въ порахъ и никакое обтираніе не могло пособить горю; жидкость эта выступала снова, струилась крупными каплями по бокамъ и внутреннимъ поверхностямъ ногъ, вызывая новыя ощущенія боли. Безъ сомннія, это была испарина обильно выступавшая на тл при усиленной дятельности кожи и растворившая частицы соли. Въ полубреду, полусн я валялся на своемъ упругомъ песчаномъ лож, ожидая утра какъ избавленія, мн завидно было смотрть и на Арабовъ-проводниковъ почивавшихъ вокругъ палатки, и даже на коней сладко дремавшихъ на солончаковой ложбин. Изъ шатра доносился громкій храпъ г. Пижо, который заснулъ богатырскимъ сномъ, посл двухъ безсонныхъ ночей проведенныхъ въ горахъ. Бахръ-эль-Лута.
Къ утру угомонилось и море; волны упали иукротились, замиравшій предъ зарей свтъ луны скользилъ по рябинамъ засыпавшаго моря, глухой рокотъ его сталъ походить на плесканье, разбитый берегъ могъ отдохнуть. Какъ разъярившійся зврь, утомленный безплодною борьбой, успокаивалось море; въ этой огромной колыхающейся масс воды, слегка озаренной свтомъ потухавшей луны, нельзя было узнать того стихійнаго чудовища которое такъ недавно еще стонало, ревло и лзло на берегъ, какъ бы готовое его поглотить. Покинули косную массу силы двигавшія ее, скрылись духи оживлявшіе море, и оно стало замирать какъ человкъ въ минуты агоніи.
Бури не рдки на Бахръ-эль-Лут, хотя туристы и мало говорятъ о нихъ. Низкое стояніе уровня Мертваго Моря, его замкнутое въ высокихъ горахъ положеніе, открытость съ свера и юга въ долину представляющую естественное его продолженіе, сильное испареніе — все это благопріятствуетъ развитію бурь. Только сильныя бури могутъ быстро возстановлять равновсіе застоявшейся атмосферы, нарушенное огромнымъ скопленіемъ соленыхъ паровъ въ воздух надъ поверхностью Мертваго Моря и Іорданской долины. Сильныя струи воздуха, нердко прилетающія чрезъ уади эль-Араба съ береговъ Краснаго Моря, какъ могучій вздохъ проносящійся надо всею Іорданскою долиной, очищаютъ въ нсколько часовъ тяжелую, душную атмосферу, унося ея испаренія къ вершинамъ Ермона.
Соленые втры дыханіе смерти, вздохъ злаго духа, какъ ихъ называетъ Арабъ, происходятъ при скопленіи такой огромной массы соленыхъ испареній которая увеличиваетъ почти на половину давленіе атмосфернаго столба. Испытанная нами буря на берегахъ Мертваго Моря могла считаться въ слабой степени соленою бурей быть-можетъ потому что наканун, какъ говорили въ Іерихон, надъ Іорданскою долиной разразилась довольно сильныя соленая буря. Несмотря на то въ теченіе нсколькихъ часовъ нашего наблюденія, порывы втра несли все-таки значительную массу соленыхъ испареній, которыя производили во рту ощущеніе соли, а въ носу и горл — легкое жженіе, необъяснимое ничмъ инымъ. Не говоря уже о своихъ собственныхъ ощущеніяхъ, имвшихъ другое происхожденіе, я могу сослаться на г. Пижо, который чувствовалъ, какъ онъ выражался, соль въ дыханіи Мертваго Моря. При значительной степени насыщенія втровъ минеральными частицами происходятъ настоящія вянія смерти. Знаменитый опытъ Піеротти доказалъ это какъ нельзя боле наглядно. «Узнавъ отъ Бедуиновъ, по извстнымъ имъ примтамъ, о приближеніи соляныхъ облаковъ, Піеротти выставилъ на жертву урагану овцу купленную имъ нарочно для опыта. Привязанное къ дереву, животное простояло ночь подъ солянымъ дождемъ и къ утру было найдено мертвымъ». Соляной втеръ задушилъ овцу, какъ душитъ онъ и другія живыя существа, имвшія несчастіе попасть въ сферу его вянія. Изрдка соляныя бури, разражающіяся преимущественно въ Іорданской долин, а также въ уади эль-Араба, достигаютъ и Іерусалима при сильныхъ восточныхъ втрахъ, засыпая его улицы и террасы соляною пылью. Въ Іорданской пустын въ это время бываетъ такая ужасающая атмосфера что Арабы бгутъ подальше въ горы, а растенія нердко замираютъ навсегда. Послднее, разумется, прибавлено Арабами для краснаго словца, тмъ не мене показываетъ какой паническій ужасъ наводятъ даже на обитателей пустыни втры соляной пыли и дождя. Составляя въ настоящее время продолженіе теченія Іордана, направляющееся съ свера на югъ (исключая побочныя теченія обратнаго направленія), замкнутый бассейнъ длиной въ 70и шириной около 17верстъ, то-есть почти въ 1.200 квадратныхъ верстъ, съ наибольшею глубиной въ 1.134 фута, со дномъ дна на 2.418 футовъ ниже уровня Средиземнаго моря. Асфальтовое озеро является однимъ изъ соленйшихъ въ мір вмстилищъ воды, поражающимъ какъ своимъ низкимъ уровнемъ такъ и мрачною картиной смерти на его берегахъ. Натуралисты въ настоящее время находятъ что не всегда это было такъ: геологія и палеонтологія указываютъ намъ на другія, боле счастливыя времена, когда поверхность Мертваго Моря была совсмъ иная, когда еще не существовало Іордана, и нын мертвыя воды въ своихъ ндрахъ еще таили низшія существа. Если могли существовать животныя въ водахъ Мертваго Моря, очевидно что процентное содержаніе солей въ немъ было далеко не такъ значительно какъ въ настоящее время, а количество хлористаго магнія иброма, дйствующихъ особенно губительно на организмы, было ничтожно. На то же самое указываютъ и раковины, которыя были найдены мною на склонахъ окружающихъ Мертвое Море. Принимая за источникъ пересыщенія Мертваго Моря минеральными солями его усиленное испареніе при небольшой поверхности и невозможности выносить эти соли, доставляемыя однимъ Іорданомъ въ количеств двухъ кубическихъ футовъ въ секунду, не говоря уже о принос ихъ минеральными ключами бьющими на дн Бахръ-эль-Лута, мы тмъ самымъ уже ршаемъ вопросъ о свойствахъ воды описаннаго нами древняго бассейна. Только благодаря ряду вковъ существованія въ границахъ настоящаго времени Мертвое Море обязано такимъ огромнымъ процентнымъ содержаніемъ солей что удльный всъ воды его доходитъ до 1,256, что на дн его уже отлагаются кристаллы соли какъ изъ маточнаго разсола и что море уже не въ состояніи своею пересыщенною водой растворять утесы каменной соли, возвышающіеся на его западномъ берегу.
Значительное пространство древняго Мертваго Моря, занимавшаго все палестинское пониженіе, свое настоящее ложе, бассейнъ Іордана и ложбины Петры, тмъ не мене вовсе не даетъ права думать чтобъ этотъ издревле замкнутый бассейнъ былъ когда-нибудь въ соединеніи со Средиземнымъ или Краснымъ Моремъ, т.-е. составлялъ часть внутренняго моря Малой Азіи. Вс данныя, наоборотъ, говорятъ за то что Мертвое Море никогда не было частію Океана, никогда даже не сообщалось съ нимъ. Его раковины и панцыри фораминиферъ вовсе не принадлежатъ къ видамъ обитающимъ въ ближайшихъ моряхъ; самый составъ его солей настолько отличается отъ солей океанской воды что по одному большому проценту хлористаго магнія и брома, а также по отсутствію фосфора, серебра, литія, цезія, рубидія и іода, характернаго для морскихъ солей, можно сказать утвердительно что Асфальтовое озеро было самостоятельно издревле и никогда не составляло «продолженія Аравійскаго залива, отдлившагося отъ него вслдствіе поднятія Арабахскаго порога».
Но довольно о древней исторіи Бахръ-эль-Лута: что бы ни произошло на берегахъ Малой Азіи, какія бы катастрофы въ род Смирнскаго и Алеппскаго землетрясеній ни разразились въ окрестностяхъ Мертваго Моря, ононе оживетъ никогда. Не заглядывая далеко впередъ, мывсе-таки можемъ съдостаточною вроятностью предсказать его недалекое будущее. Припомнимъ только что бассейнъ Лотова озера лежитъ въ области широкаго поднятія почвы, замченнаго уже давно; берега Малой Азіи не перестаютъ выходить изъ воды со времени появленія на нихъ человка. «Вся эта часть азіятскаго континента увеличилась уже въ историческую эпоху значительнымъ понсомъ въ ущербъ Средиземному морю»; обмелли древнія гавани Тира и Сидона, приподнявшихся изъ воды; славная гавань Яффы, принимавшая корабли фараоновъ и Финикіянъ, загородилась огромными камнями, высунувшимися изъ воды. Вся Саронская долина не что иное какъ подарокъ моря, нкогда омывавшаго подножья Іудейскихъ горъ. Вмст со поверхностью Іудеи повышается медленно и котловина заключающая въ себ Мертвое Море. Постепенно, хотя и медленно повышаясь не относительно окрестной страны, но вмст съ горами, окружающими его берега, небольшой замкнутый бассейнъ уже въ силу геологическихъ причинъ долженъ усиливать свое испареніе и еще боле сгущать и безъ того пересыщенныя воды. Если мы представимъ себ что сгущеніе воды Мертваго Моря и отложеніе приносимыхъ туда солей, почти безъ возможности выноса, будетъ идти хотя также какъ и теперь (даже не crescendo, какъ того можно ожидать), то не очень далеко то время когда названіе Мертваго Моря будетъ прилагаться къ масс минеральныхъ солей.
IX
Я не знаю, какъ я дождался утра, которое мн казалось, медлило прійти чтобы прекратить мои страданія. Забываясь лишь минутами, я безпрестанно открывалъ глаза, словно стараясь уловить восходъ солнца на колеблющейся поверхности Бахръ-эль-Лута. Вотъ уже началъ меркнуть досел ясный матово-серебристый свтъ луны, блдная, блесоватая, она какъ будто спшила закатиться за Іудейскія горы, прежде чмъ золотые лучи солнца обезцвтятъ ея блдный ликъ. Вотъ звздочки уже укоротили свои мерцающіе лучи, пособрали ихъ въ свое маленькое тльце и поспшили утонуть гд-то въ начинавшей блднть синев. На Восток къ горамъ Заіорданскимъ, въ сторон полузагадочной Моавіи, гд еще такъ недавно ходили черныя тучи, небо было такъ ярко и свтло, какъ будто пали на негоснопы невидимаго сіянія; поблднла его синева, лиловая тнь набжала на нее и розовый свтъ зари загорлся надъ горами. Свтлый оттнокъ легъ и на поверхность Мертваго Моря, окрасивъ рябины его стально-синихъ водъ.
— Эль-хамди-Лиллахи, Салла-эн-Неби (слава Богу, слава Пророку)! проговорилъ, приподнимаясь со своего ложа, проводникъ г. Пижо при вид показавшейся зари. — Тулуу еш-Шемсъ таибъ (восходъ солнца хорошъ), добавилъ онъ, начиная свою утреннюю молитву. Не долго продолжалось фетха (утренняя молитва) Араба, которую онъ не сопровождалъ омовеніемъ по недостатку воды. — Сабахкумъ билъ шеръ, эфенди(Съ добрымъ утромъ, господинъ)! обратился затмъ ко мн Селикъ, увидавъ что я лежу уже съ открытыми глазами.
Чуткій Османъ при первыхъ словахъ Селика былъ тоже на ногахъ и пошелъ къ лошадямъ, о которыхъ онъ заботился больше чмъ о своемъ господин. Зная что намъ сегодня предстоитъ часа три-четыре безводнаго пути къ Мар-Саба, онъ готовился снова сводить коней на Іорданъ чтобы выступить тотчасъ при восход солнца. Мы съ г. Пижо сли на нашихъ скакуновъ и понеслись къ зеленющимъ берегамъ.
Розовый свтъ все еще разливался по восточной половин неба, занимая его до зенита; ближе къ горизонту онъ переходилъ уже въ пурпуръ, золото и кровь, тогда какъ на запад, гд еще, какъ полупрозрачная тнь, убгала луна, все ярче и свтле становилось небо и его лазурь. Легкій розовый оттнокъ палъ и на море, и на пустыню. Словно яркая окалина побжала по металлически-синей поверхности моря; темныя воды его стали какъ-то прозрачне; пронизанная свтомъ, масса его вдругъ оживилась, проснулась и пустыня; покраснлъ слегка ея золотистый песокъ, загорлись огонькомъ вершины известковыхъ холмовъ, лиловыя тни побжали отъ нихъ по земл, и песчаный жаворонокъ понесся навстрчу грядущему солнцу. Что-то особенное, ощущаемое только грудью, было разлито въ воздух, очищенномъ бурею…
Быстро мчались наши кони по знакомой тропинк на Іорданъ, и не успло еще разгорться чудное утро, какъ я уже бросился въ третій разъ въ прохладныя живыя воды Іордана. Несмотря на щипавшую свжесть воды, около четверти часа я провелъ въ струяхъ священной рки, смывая съ себя гршныя воды Бахръ-эль-Лута. Но минеральныя частицы въвшіяся въ поры кожи сдлали свое дло, вызвавъ раздраженіемъ ея довольно значительную экзему почти на всемъ тл. Красная, бархатистая, сильно зудящая, особенно на живот, бокахъ и предплечіяхъ сыпь уже не могла быть смыта водой Іордана и осталась на память о двукратномъ погруженіи въ воды Мертваго Моря.