В гостях у эмира Бухарского, Крестовский Всеволод Владимирович

В гостях у эмира Бухарского

на обложку

Крестовский Всеволод Владимирович

Шрифт:

Предъ городомъ разбросано по степи нсколько древнихъ кургановъ боеваго характера, фронтъ коихъ обращенъ въ востоку, либо къ юго-востоку, а Кашка-Дарья впереди ихъ служитъ какъ бы естественнымъ рвомъ. Когда подъхали къ правому рукаву этой рки, ограничивающему съ сверной стороны площадь ея разлива, то намъ открылся видъ на двухъ-этажное глинобитное зданіе, стоящее на той сторон, надъ довольно возвышеннымъ береговымъ обрывомъ. Это дворецъ тюря-джана; остальныя городскія строенія лишь изрдка проглядываютъ кое-гд изъ-за садовыхъ деревьевъ. Сады и предмстья, расположенные по правую (сверную) сторону рки, въ общемъ очень напоминаютъ болгаро-турецкія селенія подъ Плевной, какъ Порадимъ, Пелишатъ и Сгалевице; даже прилегающая въ нимъ равнина покрыта точно такою же, какъ и тамъ, травянистою, низенькою колючкой.

Слдуя

по руслу разлива, мы перескли до семи рукавовъ Кашка-Дарьи, прежде чмъ взобрались на крутоватый подъемъ лваго берега, вводящій непосредственпо въ самый городъ. На берегу стояла большая толпа народа и молча, солидно созерцала нашъ поздъ. Очевидно, что жители знали о предстоящемъ възд посольства и вышли посмотрть на русскихъ гостей. Здсь вдь, при скудости развлеченій, каждый подобный случай составляетъ уже предлогъ къ томаш, то есть публичному зрлищу.

Городъ Чиракчи, разумется, весь глинобитный. Кривыя, грязныя улицы обрамлены, большею частью, только стнками заборовъ. Рдкіе изъ домовъ глядятъ прямо на улицу, и это преимущественно такіе, гд помщается какое нибудь ремесленное заведеніе. Мстность неровная, такъ что приходится не разъ круто спускаться и еще круче подыматься съ бугра на бугоръ, перезжая по жердявымъ унавоженнымъ и очень непрочнымъ мостишкамъ черезъ ручьи и арыки, прежде чмъ доберешься до урды, т. е. цитадели или замка, гд живетъ бекъ чиракчинскій. Замокъ этотъ окруженъ четырехстороннею глинобитною стной, съ наугольными круглыми башнями такой же вышины какъ и самая стна, то есть около трехъ саженъ. Внутри этой ограды находится нсколько дворовъ, отдленныхъ одинъ отъ другого саклями и невысокими стнками, но имющихъ между собою сообщеніе посредствомъ калитокъ и узкихъ проходовъ. На одномъ изъ этихъ дворовъ, квадратной формы, гд размстилось посольство, предъ отведенными для насъ саклями, была разбита большая цвтная палатка, и въ ней стоялъ столъ съ достарханомъ, среди котораго выдлялась новинка: груда крашеныхъ въ сандал яицъ, точно у насъ на Святой недл. [57] По лвую сторону двора, подъ навсомъ, покрывавшимъ широкую глинобитную террасу, стояли три палатки, соединенныя между собою и открытыя съ передней стороны. Снаружи он были зеленыя, а внутри красныя, узорчатыя, и въ нихъ постоянно толпилась пестрохалатная прислуга бека, попивая чай, то и дло вскипавшій въ мдныхъ кумганахъ надъ жаровней, и затягиваясь во всю грудь изъ одного общаго чилима. [58] Среди этихъ челядинцевъ время отъ времени появлялись для отдачи какихъ-то приказаній и задаванія «распеканокъ» все т же махрамъ-баши и эсаулъ-баши, неизмнно вооруженные знаками своего достоинства. Остальныя дв стны нашего двора заняты были конюшенными навсами и помщеніями для прислуги, а посредин его находился хаузъ, обсаженный старыми ветлами. Сакли наши устланы коврами, окна въ нихъ заклеены тонкою бумагой и снабжены красными кумачевыми занавсками; но провести въ этихъ помщеніяхъ нсколько сутокъ сряду едва ли было бы возможно, не наживъ себ ревматизма, — до того велика въ нихъ сырость.

Впослдствіи красныя яйца являлись уже постоянною принадлежностью достархановъ.

Средне-азіятскій кальянъ. Длается обыкновенно изъ особаго вида тыквы — чилимъ-каду, форма коей напоминаетъ продлинноватый грушеобразный флаконъ. Такіе чилимы вставляются въ мдиую оправу и носятъ на себ иногда очень изящныя украшенія изъ бирюзы, гранита сердолика и серебряныхъ инкрустацій. Въ Шаар впрочемъ вмсто тыквы употребляютъ на выдлку чилимовъ котельную мдь, сохраняя имъ лишь грушевидную форму, и эти послднія издлія всегда украшены серебряными вкрапленными пластинками и узорами чеканной работы.

Только что мы пріхали, какъ уже явилось къ намъ трое посланцевъ отъ самого эмира выразить посольству привтствіе отъ лица своего повелителя. То были бальджуанскій бекъ Рахметъ-Куль-дахта, дарвазскій бекъ Магметъ-Мурадъ-бій и Шараулъ-Массумъ мирахуръ. {6} Вс трое были одты въ парадные. форменные халаты изъ богато затканной золотомъ мелкотравчатой индійской парчн. Мы принимали ихъ въ палатк, гд стоялъ достарханъ и, посл обычно церемоніальныхъ изъявленій и разспросовъ, роспили съ ними по стакану чаю.

Въ пять часовъ дня, по предложенію токсабы, посольство отправилось съ визитомъ къ тюря-джану. Пройдя какимъ-то узенькимъ закоулкомъ налво, очутились мы на смежномъ двор, гд предъ длинными крытыми воротами, образующими нчто въ род

корридора, стояло десятка три челядинцевъ, выстроенныхъ въ одну шеренгу, а въ воротахъ ожидалъ насъ эсаулъ-баши, наискось держа въ рукахъ свой красный посохъ, такъ, какъ, бывало, держала «на караулъ» въ пшемъ строю свои карабины кавалерія временъ императора Николая. Предшествуя намъ, этотъ чиновникъ вывелъ насъ изъ-подъ воротъ на третій дворъ, обрамленный кирпичною террасой. Тутъ-то и находится дворецъ бека, который мы видли еще съ того берега рки.

Двое челядиндевъ распахнули предъ посольствомъ об половинки дверей, и мы вошли въ пріемную залу, гд у самаго входа были встрчены тюря-джаномъ. Это худощавый молодой человкъ лтъ около двадцати, еще безусый и безбородый и очень похожій на своего младшаго брата Сеидъ-Миръ-Мансура, что воспитывается въ Петербург, въ Пажескомъ корпус. Только тотъ здоровый мальчикъ, а у этого какой-то понурый болзненный видъ, вслдствіе того, что онъ, какъ говорятъ, давно уже страдаетъ перемежающеюся лихорадкой. Выраженіе лица его довольно симпатично и обличаетъ нкоторую привычку мыслить, а манера держать себя отличается простотой, безъ малйшаго желанія изобразить принца. Одтъ онъ былъ въ парчевый халатъ съ мховою оторочкой, затканный по блому полю золотыми травами и цвтными букетами; пояса не было въ силу нрава, принадлежащаго принцамъ бухарскаго дома, которые обязаны быть подпоясанными только предъ лицомъ своего отца и государя; на голов пышно красовалась большая блая чалма изъ индійской кисеи, затканной золотыми листьями.

На привтствіе князя Витгенштейна тюря-джанъ отвчалъ быстро, скороговоркой и такимъ тономъ, словно бы читалъ по книжк или выкладывалъ передъ учителемъ хорошо затверженный урокъ. Вообще и вс послдующія реплики его по тону своему были въ такомъ же род.

Князь поочередно представилъ ему членовъ посольства, и тюря-джанъ при этомъ коротко и отрывисто, на англійскій манеръ, пожалъ каждому изъ насъ руку, а затмъ всхъ пригласилъ къ достархану, занявъ мсто во глав стола, приготовленнаго съ угощеніями въ этой же комнат.

Зала въ два свта довольно высока для глинобитной постройки. Въ лвой (сверной) стн находится нсколько дверей, служащихъ въ то же время и нижними окнами, и выходящихъ на наружную террасу, съ которой открывается довольпо красивый видъ на Кашка-Дарью и зарчную сторону. Надъ дверями въ той же стн идетъ рядъ верхнихъ оконъ нсколько меньшаго размра, украшенныхъ ажурными гипсовыми ршотками, но безъ внутреннихъ стекольчатыхъ рамъ. Полъ былъ застланъ сплошь, но не коврами, а палассаии; [59] деревянный потолокъ обыкновеннаго средне-азіятскаго типа (рядъ балокъ съ положенными на нихъ поперечными и тсно одна къ другой примкнутыми жердочками) закрашенъ кубовою краской; стны же, начисто выбленныя, оставались безо всякихъ лпныхъ и живописныхъ украшеній. Вообще обстановка и внутренній видъ этой залы были очень далеки отъ понятія о такъ называемой «восточной роскоши»; напротивъ, на этой простот, переходящей почти въ бдность, лежалъ какой то суровый оттнокъ.

Родъ ковровъ боле дешеваго сорта и не бархатистыхъ.

Намъ предложили чай, который мы поспшили поскоре допить, такъ какъ бдный тюря-джанъ видимо отдавался все боле и боле чувству неодолимой застнчивости. Самъ онъ, за исключеніемъ заученныхъ и уже произнесенныхъ имъ привтственныхъ репликъ, не предложилъ во время этого угощенія ни одного, такъ сказать, частнаго или посторонняго вопроса, предоставляя заботу выдумать и предлагать ихъ на долю нашего князя, который, въ свою очередь, тоже не зналъ о чемъ говорить съ нимъ. Такимъ образомъ рдкіе и ничего не значащіе вопросы и замчанія, въ род того, что Чиракчи, кажется, довольно большой городъ, а Кашка довольно быстрая рка, вызывали со стороны тюря-джана односложные утвердительные отвты, за которыми съ обихъ сторонъ слдовали довольно продолжительныя паузы. Наконецъ, допивъ стаканъ, князь заявилъ, что не сметъ доле отрывать тюря-джана отъ его важныхъ длъ, чему тотъ кажется очень обрадовался — по крайней мр монотонно безразличное выраженіе его физіономіи при этомъ нсколько оживилось и мы откланялись снова, пожавъ ему по очереди протянутую намъ руку.

Какъ только посольство возвратилось въ свои помщенія, на нашъ дворъ привели подарочныхъ лошадей подъ богатыми попонами, въ уздечкахъ, украшенныхъ серебромъ, сердоликами и бирюзой. Князю, какъ старшему послу, было подведено дв лошади, остальнымъ но одной и, кром того, всмъ членамъ посольства по связк халатовъ и множество всякаго достархана. Вс казаки, прислуга и посольскіе джигиты также получили въ подарокъ по адрясовому халату. Затмъ человкъ двадцать пять челядинцевъ, слдуя гуськомъ другъ за другомъ, церемоніально пронесли мимо посольской палатки большія блюда съ горячимъ палау для нашихъ казаковъ и прислуги.