В гостях у эмира Бухарского
Шрифт:
Большой интересъ представляютъ собою т куфическія, сульсскія и магалинскія надписи, что украшаютъ куполы, фронтоны и колонны самаркандскихъ медрессе и мечетей, а равно и нкоторыя могилы. Неподалеку отъ Регистана мн показывали одно изъ древнйшихъ здшнихъ кладбищъ, называемое Чиль-Духтарамъ, то есть царскимъ. Находится оно внутри развалинъ мавзолея-часовни и заключаетъ въ себ боле сорока царственныхъ могилъ, на коихъ надгробныя мраморная плиты испещрены обширными надписями на арабскомъ и персидскомъ языкахъ, содержащими въ себ, какъ говорятъ, не только эпитафіи и священныя изреченія, но нердко и біографическія данныя о погребенныхъ подъ ними властителяхъ еще до-Тимурова періода. Было бы крайне интересно разобрать и эти надписи: быть можетъ въ нихъ открылось бы не мало данныхъ, способныхъ пролить нкоторый свтъ на наиболе темные и сбивчивые періоды исторіи этого края, относящіеся къ VII, VIII и IX столтіямъ христіанской эры. Въ Самарканд проживаетъ въ настоящее время
40
Прахъ Тимура покоится въ особомъ склеп, подъ мавзолеемъ Гуръ-эмиръ. Въ самомъ же мавзоле, надъ мстомъ могилы, лежитъ знаменитый памятникъ Тимура изъ дльнаго чернаго нефрита, имющій форму гроба. Этотъ памятникъ съ окружающею его прорзною бломраморною ршеткой изображенъ В. В. Верещагинымъ на его извстной картин «Могила Тамерлана».
Вообще ближайшія окрестности Самарканда, да и самый городъ, существующій уже не первое тысячелтіе, представляютъ одно изъ богатйшихъ въ мір поприщъ для археологическихъ изысканій. Повторяю, этотъ городъ стоитъ на цломъ ряд наслоившихся одно на другомъ кладбищъ, гд въ теченіе тысячелтій погребались богатые остатки, воспринятыхъ и пережитыхъ имъ цивилизацій древне-иранской, индо-персидской, греко-бактрійской, китайской, [41] арабской и персидской. Вс эти изліянія прошли надъ нимъ не мимолетно: они здсь осаживались и укоренялись, пока, бывало, не похоронитъ ихъ подъ собой наплывъ какихъ либо новыхъ пришельцевъ-завоевателей, вносившихъ съ собою и плоды своей собственной культуры. И вотъ теперь чуть не каждый врзъ заступа при рыть фундамента подъ какую-либо постройку сопряженъ съ какою нибудь археологическою находкой, не имющею, впрочемъ, ни малйшей цны въ глазахъ невжественныхъ сартовъ, если только это не золотая или серебряная монета. Во время нашего пребыванія въ Самарканд солдаты 3-го линейнаго баталіона, при какихъ-то домашнихъ землекопныхъ работахъ, за одинъ разъ нашли нсколько бронзовыхъ вещей, между которыми въ особенности были замчательны два двухрожковые свтильника совершенно греческаго типа. Одинъ изъ нихъ былъ украшенъ рзными украшеніями грифовъ и сфинксовъ, другой же не носилъ на себ никакого орнамента. Находятъ также утварь, выточенную изъ мрамора и другихъ каменныхъ породъ, одинъ изъ образцовъ которой, въ вид кумгана, былъ пріобртенъ княземъ Витгенштейномъ и подаренъ М. Г. Черняеву; находятъ не мало и вещей изъ обожженной глины, орнаментированныхъ кирпичей и мраморныхъ плитъ съ куфическими письменами, но все это рдко и лишь случайно попадаетъ въ свдущія руки. Слдовало бы начать здсь правильныя раскопки и тогда, я не сомнваюсь, почва Самарканда представила бы археологическія сокровища, которыя значительно обогатили бы и науку и искусство, внеся въ нихъ образцы совершенно новые, невдомые досел. Если такіе сравнительно маленькіе городки, какъ Геркуланумъ и Помпея, уже столько лтъ привлекая къ себ вниманіе образованнаго міра, все еще до сихъ поръ далеко не исчерпаны, то что же въ состояніи дать обширный Самаркандъ, непрерывно существующій на одномъ и томъ же мст около трехъ тысячелтій и воспріявшій въ свои ндра столько разнообразнымъ и самостоятельныхъ цивилизацій! Честь этихъ открытій, повторяю, ближе всхъ должна принадлежать русскимъ ученымъ.
41
Слды китайскаго вліянія явно сказываются на многихъ бронзовыхъ вещахъ, находимыхъ въ земл. Въ этомъ отношеніи въ особенности замчательна прекрасно сохранившаяся и весьма оригинальная по форм и орнаменту бронзовая ваза, случайно открытая на Афросіаб и украшающая нын одну изъ комнатъ губернаторскаго дома въ Самарканд. В. В. Григорьевъ (см. его Кабулистанъ и Кафиристанъ) говоритъ, что при династіи Тханъ, въ VII вк по Р. X., вся Средняя Азія до Каспійскаго моря и восточныхъ границъ Персіи считалась у китайцевъ подвластною имъ и потому въ этомъ качеств (независимо отъ восточнаго Туркестана, составлявшаго четыре особыя области) раздлена была на 16 большихъ губерній (фу), подраздлявшихся на 72 узда (чжеу), которые вс носили китайскія названія
III. Отъ Самарканда до Шахрисебса
Выздъ изъ Самарканда. — Нчто о святомъ Ходжа-Ахрар. — Даргамъ. — Древній лагерь. — Почетная встрча со стороны аксакаловъ. — Ночлегъ въ Сазангап. — Достарханъ и обдъ изъ мстныхъ блюдъ. — Способъ отопленія въ юртахъ. — Путь до Джама. — Сухія русла. — Шарсабизскій горный кряжъ. — Видъ на бухарскія степи и на горы Акъ-тау. — Мстечко Джанъ и его мечеть. — Узбеки-сараевцы и ихъ нравы. — Блый мраморъ. — За русскою границей. —
Выхали мы изъ Самарканда въ самый день Рождества Христова, въ половин одиннадцатаго часа утра. Князь Витгенштейнъ распорядился, чтобы поздъ нашъ постоянно слдовалъ въ извстномъ порядк. Такъ, впереди скакали конные джигиты князя, за ними халъ самъ онъ вмст съ докторомъ въ коляск, сопровождаемый частью конвоя, затмъ я въ тарантас и два конвойные казака, за мной экипажъ маіора Байтокова, хавшаго вмст съ хорунжимъ Асланбекомъ Карамурзаевымъ и въ замк — трое конвойныхъ. Остальная часть нашего казачьяго конвоя сопровождала посольскій обозъ, съ которымъ и слдовала особо, сходясь съ нами только на мстахъ ночлеговъ.
Долго хали садами самаркандскихъ предмстій, любуясь на роскошные, хотя и обнаженные отъ листьевъ, контуры высокихъ древнихъ чинаровъ и карагачей. Прохали мимо мозаичной медрессе Ходжа-Ахраръ, возл которой находится и могила ея святого строителя, въ память коего медрессе сохранила въ своемъ названіи его имя. Могилу эту не трудно признать по разввающемуся надъ нею знамени съ конскимъ хвостомъ (тугъ), на высокомъ древк котораго простирается къ небу бронзовая пясть человческой руки, — знакъ, довольно часто встрчаемый на подобныхъ тугахъ.
Объ этомъ святомъ Ходжа-Ахрар мстныя преданія, по обыкновенію начинающія каждое повствованіе чуть не отъ Адамовыхъ временъ, передаютъ, что нкогда появился въ Ташкент выходецъ изъ Стамбула, шейхъ Ауанди-Тауръ (чистый князь), умный, ученый, набожный, богатый и благотворительный, вслдствіе чего былъ вскор признанъ за святого и умеръ святымъ, увковчивъ свою память очень прочно въ названіи одной изъ четырехъ частей города Ташкента, которая и до сихъ поръ называется Шайхантауръ. Одинъ изъ его потомковъ, Ходжа-Ахраръ, избравшій «путь добродтели» своего знаменитаго предка, переселился иа житье изъ Ташкента въ Самаркандъ и сдлался тамъ пиромъ, то есть духовнымъ наставникомъ отдльнаго кружка своихъ учениковъ, ради чего и построилъ особую медрессе, существующую и донын. Ведя строгую жизнь и отправляя на свой счетъ толпы пилигримовъ въ Мекку, онъ тмъ самымъ распространилъ свою славу отъ Аравіи до Кашгара. Слава добродтелей Ахрара выросла, наконецъ, до того, что однажды мюриды (ученики) его, возвратившись изъ Мекки, разсказали своему пиру, что были они гостями халифа (которымъ тогда былъ второй или третій преемникъ султана Баязида-Ильдерима), что халифъ видлъ во сн его, святого Ходжу-Ахрара, и въ память этого прислалъ ему коранъ, писанный «святого рукой» третьяго халифа Османа и обагренный его святою кровью. Ходжа-Ахраръ принялъ подарокъ и оставилъ его въ наслдіе своей медрессе. Коранъ этотъ долгое время пользовался уваженіемъ, хотя читать его никто не могъ ни прежде, ни теперь, такъ какъ писанъ онъ (на пергамент) куфическими письменами, безъ гласныхъ буквъ и точекъ. Въ настоящее время рукопись эта, пріобртенная у муллъ медрессе Ахрара за 100 рублей, находится въ Петербург, въ императорской Публичной библіотек.
Въ числ преданій о богатствахъ Ходжа-Ахрара А. П. Хорошхинъ передаетъ, что вс земли на югъ отъ Самарканда до горъ Шарсабизскихъ будто бы принадлежали этому святому мужу и что садамъ и стадамъ его не было счету. Нкто Мушрабъ-Дувани, современникъ Ходжа-Ахрара, юродивый, обладатель одного лишь осла, странствовалъ въ ту пору между Бухарой и Ташкентомъ, благословляя народъ и собирая милостыню. Однажды, подъзжая въ Самарканду, онъ увидлъ огромный гуртъ барановъ.
— Чьи это бараны? — посл обычныхъ привтствій спросилъ дувана у чупановъ.
— Хазрета Ходжа-Ахрара, отвчали т.
Дувана похалъ дале, но чрезъ нсколько сотъ саженъ въ садахъ ему попадается стадо рогатаго скота.
— Чьи коровы? — спросилъ юродивый.
Хазрета Ходжа-Ахрара, отвчали падачи (пастухи).
Чрезъ нсколько времени дувана встртилъ большое стадо верблюдовъ.
— Чьи верблюды?
Хазрета Ходжа-Ахрара, отвчали тюячи [(верблюжатники).
Дувана детъ дале и снова встрчаетъ нсколько стадъ барановъ, рогатаго скота и верблюдовъ и все это оказывалось собственностью все того же хазрета, Ходжа-Ахрара. Наконецъ гонятъ на встрчу дуван огромный табунъ ословъ.
— Чьи ослы? спросилъ онъ.
— Хазрета Ходжа-Ахрара, отвчали ишакчи (ослятники).
— Великъ Богъ! закричалъ дувана, спрыгнувъ со своего осла — про что ни спросишь, все хазрета Ходжа Ахрара!.. Такъ ступай же и ты въ его стадо! обратился онъ въ своему спутнику: только тебя и не доставало у хазрета Ходжа-Ахрара.
И дувана загналъ своего осла въ стадо.
Этотъ характерный анекдотъ невольно вспомнился мн, когда мы прозжали мимо могилы сего популярнаго въ Средней Азіи святого.
Наконецъ, миновавъ развалины какихъ-то старыхъ верковъ, выхали мы въ чистое поле и здсь, въ шести верстахъ отъ города, перебрались черезъ мостъ, что виситъ надъ глубокимъ и широкимъ арыкомъ Даргамъ, текущимъ съ быстротой порядочнаго потока въ отвсно крутыхъ высокихъ берегахъ. Арыкъ этотъ прокопанъ слишкомъ четыреста лтъ тому назадъ, на средства все того же знаменитаго святого и богача Ходжа-Ахрара, по повелнію хана Абдулъ-Азиса, и съ теченіемъ времени самъ прорылъ себ столь глубокое русло. Длина его до впаденія въ Кара-Дарью (рукавъ Зарявшана) слишкомъ семьдесятъ верстъ, а глубина воды въ узкихъ мстахъ до трехъ аршинъ. Въ прежнія времена городъ Самаркандъ получалъ изъ него свое орошеніе.