В гостях у эмира Бухарского, Крестовский Всеволод Владимирович

В гостях у эмира Бухарского

на обложку

Крестовский Всеволод Владимирович

Шрифт:

Верстахъ въ шести отъ границы, въ небольшой котловин, встртилъ насъ старый нашъ знакомецъ токсаба Рахметъ-Улла, высланный эмиромъ на встрчу посольству для передачи намъ первыхъ привтствій его высокостепенства. Токсаба, въ блой чалм и парчевомъ халат, опоясанный широкимъ поясомъ, съ висвшею на немъ кривою хорасанскою саблей, сидлъ верхомъ на красивомъ аргамак, впереди свиты изъ разныхъ бухарскихъ чиновниковъ и джигитовъ. Нсколько въ сторон отъ этой красивой группы стояли дв коляски, присланныя эмиромъ для посольства. При нашемъ приближеніи, токсаба съ бухарцами слзли съ лошадей и сдлали нсколько шаговъ къ намъ на встрчу. Мы тоже вышли изъ экипажей и. размнялись обоюдными привтствіями, которыя сопровождались освдомленіями о взаимномъ здоровь и благополучномъ путешествіи, а также о здоровь высокостепеннаго эмира и туркестанскаго генералъ-губернатора. Токсаба объяснилъ, что ему поручено состоять при посольств и сопровождать его до города Шаара, гд въ настоящее время изволитъ имть свое благополучное пребываніе его хазретъ-падишахъ (святйшій повелитель), и предложилъ намъ перессть въ экипажи его высокостепенства. Нечего длать, пришлось мн разстаться со своимъ удобнымъ и уютнымъ тарантасомъ и садиться вмст съ княземъ въ

эмирскую коляску, сиднье гд было пышно застлано пунсовымъ шелковымъ одяломъ на ват; въ ногахъ лежалъ лисій мхъ, на спинк большія бархатныя подушки-вальки (мутаки). Сли и провалились въ пуховую мякоть. Фу, батюшки, хоть би воротникъ разстегнуть или ременный поясъ распустить что ли, а то просто мочи нтъ съ непривычки въ этихъ пуховикахъ!.. Но ничего не подлаешь, надо покоряться. Хотя въ воздух было вовсе нехолодно, тмъ не мене бережно и тщательно укутали насъ и мхами, и одялами, какъ того требовали условія мстнаго этикета, — ибо не подобаетъ «важнымъ людямъ» здить иначе, — нсколько разъ при этомъ освдомлялись, хорошо ли, удобно ли сидть, покойно ли спин и бокамъ, тепло ли ногамъ, не поддуваетъ ли куда и т. д. Намъ оставалось лишь кланяться, благодарить и уврять, что все очень хорошо и даже черезчуръ ужъ удобно. Наконецъ, убдясь, что насъ спеленали одялами, какъ младенцевъ, милйшій нашъ токсаба приказалъ позду трогаться.

Въ коляски были запряжены въ каждую по четверн, засдланныхъ лошадей: пара въ дышл и пара впереди, на артиллерійскихъ уносахъ. На каждой лошади сидло по одному здовому въ чалм и халат, съ нагайками (такъ точно возятъ здсь и артиллерійскія орудія). Козлы оставались незанятыми никмъ, ибо по мстному этикету считается въ высшей степени неприличнымъ, чтобы кто-либо могъ сидть въ одномъ экипаж спиной къ важнымъ людямъ. Но еслибы важные люди сами вздумали взобраться на козлы, то это, конечно, было бы для нихъ самое высокое въ почетномъ смысл мсто. Везти насъ не рысью, а тмъ особенно скучнымъ аллюромъ, который называется маленькою трусцой, потому что здить иначе важнымъ людямъ опять-таки неприлично, — на то есть джигиты, чтобы скакать сломя голову; важный же человкъ, не желающій ронять свое достоинство, долженъ всегда спшить медленно. Такимъ образомъ мелкая трусца есть уже крайняя степень уступки, какая можетъ быть допущена важнымъ человкомъ ради поспшности.

Верстахъ въ двнадцати отъ границы ожидала насъ новая встрча. Тюря-джанъ, [50] бекъ чиракчинскій, выслалъ привтствовать насъ одного изъ своихъ приближенныхъ чиновниковъ, Баубекъ-бія, почтеннаго блобородаго старца со свитой мелкихъ чиновниковъ и джигитовъ. Опять взаимныя привтствія и разспросы о добромъ здоровь генералъ-губернатора и тюря-джана чиракчинскаго, посольства и встрчающихъ оное лицъ, — все какъ слдуетъ по этикету. Отсюда токсаба поскакалъ впередъ, на мсто предстоявшаго намъ ночлега чтобы лично распорядиться достодолжнымъ пріемомъ, а вмсто себя оставилъ вамъ Баубекъ-бія. Снова спеленали насъ ватными одялами и повезли прежнею трусцой. Впереди и по сторонамъ позда неслась верхами пестрая кавалькада бухарскихъ чиновниковъ и джигитовъ, вооруженныхъ кривыми саблями, а иные клычами. [51]

Тюря-джанъ въ буквальномъ смысл — князь-душа, есть титулъ, присвоенный сыновьямъ эмира.

Клыч — оружіе съ прямымъ клинкомъ, въ род палаша или длиннаго ножа, которымъ можно и колоть и рзать.

Во вниманіе къ преклоннымъ лтамъ Баубекъ-бія князь предложилъ было ему ссть въ одинъ изъ нашихъ собственныхъ экипажей, но тотъ отказался, и надо было видть какимъ молодцомъ этотъ дряхлый по наружности старецъ управлялся со своимъ горячимъ карабагиромъ и бодро гарцовалъ все время пути, то выносясь впередъ, то проскакивая въ хвостъ растянувшагося позда для какихъ нибудь распоряженій. Совсмъ другой человкъ на лошади, — вотъ что значитъ выработанная съ дтства привычка.

Къ мсту ночлега, на урочище Бишъ-Чешме (пять колодцевъ), прибыли въ часъ дня. Здсь были намъ приготовлены дв юрты, поставленныя шагахъ въ двадцати одна противъ другой и соединенныя между собой длинною цвтною палаткой, гд на широкомъ и длинномъ ковр каршинской работы [52] накрытъ былъ большой столъ съ разнымъ достарханомъ. Такимъ образомъ у насъ получилась какъ бы цлая квартира: столовая, она же и пріемная, и по бокамъ дв спальни или, если угодно, два кабинета. Юрты были убраны коврами и снабжены постелями и жаровнями. Вокругъ этого главнаго помщенія раскинулся цлый станъ изъ юртъ и палатокъ, гд размстились остальные чины посольства, конвой, бухарскіе чиновники, прислуга, джигиты и погонщики.

Городъ Карши славится выдлкой прекрасныхъ ковровъ.

Тотчасъ по прибытіи, едва мы сняли съ себя дорожное верхнее платье, любезный токсаба пригласилъ насъ къ завтраку, который начался съ чая и сластей, гд фигурировали взбитые яичные блки съ сахаромъ, морковь въ сироп, очень вкусная халва изъ кунджутнаго смени и фисташковое тсто въ конфектахъ. Затмъ подали въ китайскихъ чашкахъ шурпу, прекрасно отцженный бульонъ, затмъ жареную говядину съ лукомъ на гренкахъ, палау съ бараниной и палау съ куринымъ мясомъ, жареныхъ куръ, сладкую рисовую кашу на молок и бараньемъ жир и въ заключеніе снова чай. Ножи, вилки, ложки — все какъ слдуетъ, и даже коленкоровыя салфетки. Въ порядк подаванія блюдъ замчалась извстная постепенность, ближе подходившая къ русскимъ привычкамъ, что нужно приписать распорядительности и сметк токсабы, который неоднократно обдывалъ въ Ташкент у начальника края и у разныхъ своихъ русскихъ знакомыхъ.

Посл завтрака, пожелавъ намъ пріятнаго отдыха, Рахметъ-Улла отправился въ свою кибитку писать донесеніе эмиру о прибытіи посольства въ бухарскіе предлы.

демъ мы не на Китабъ, какъ предполагали было, а везутъ насъ сначала

на Чиракчи, къ беку тюря-джану, сыну эмира, и оттуда уже препроводятъ въ городъ Шааръ, къ самому эмиру. Такъ, говорятъ, соизволилъ указать его высокостепенство.

28 декабря.

Выхали съ ночлега въ девять часовъ утра, по вчерашнему въ эмирскихъ экипажахъ.

Опустясь съ небольшой высоты, слдовали сначала по равнин, которую подковообразно окружали съ востока, свера и запада невысокія пологія гряды возвышенностей; южная же сторона оставалась открытою. Твердый суглинистый грунтъ этой равнины сплошь покрытъ густою мелкою травой, и потому здсь всегда пасутся огромныя стада барановъ. Мы перескли западную втвь подковообразной гряды, и отсюда пошла уже волнистая мстность, очень напоминающая характеръ мстности, что окружаетъ Плевну съ восточной стороны. Для довершенія сходства недостаетъ только деревьевъ, которыя изрдка были разсяны по долямъ Плевны. По объясненію Массумъ-ходжи, проходимыя нами мста слывутъ за «Голодную степь», но въ этомъ позволительно усомниться, потому что окрестъ мы встрчали не мало огороженныхъ и распаханныхъ полей, равно какъ и колодцевъ.

Отъхавъ около двнадцати верстъ отъ мста ночлега (Бишъ-Чешме), перескли по грудамъ валуновъ и мелкой гальки довольно углубленное, залегающее въ обрывистыхъ берегахъ русло потока Казганъ-Бузаръ. [53] Въ это время года оно совершенно сухо, но въ періодъ таянія горныхъ снговъ изобильно наполняетъ на нкоторое время водой исходящіе изъ него степные арыки. Когда же вода начинаетъ сбывать, хозяева прилегающихъ къ руслу земельныхъ участковъ спшно приступаютъ къ забойк арычныхъ истоковъ, съ тою цлью, чтобы подольше сохранить въ арыкахъ набжавшую туда воду и тмъ продлить возможность орошенія своихъ полей, пока это требуется условіями всхода зеленей. Въ нкоторые годы вода удерживается такимъ образомъ въ арыкахъ до іюля мсяца, а это даже боле, чмъ нужно, ибо пшеница снимается съ корня уже въ іюн.

На карт не обозначено.

По сторонамъ пути боле, чмъ вчера, попадалось кишлаковъ и кочевокъ, надъ которыми вздымались блые дымки отъ топокъ. Кое-гд при жилищахъ виднлись и одиночныя урюковыя деревья. Среди этой волнистой мстности, близь кишлака Кокъ-ташъ (срый камень), въ двадцати четырехъ верстахъ отъ ночлега, намъ былъ приготовленъ роздыхъ и завтракъ, состоявшій изъ такихъ же блюдъ какъ вчера. Ярко узорчатая зала-палатка и торты, разукрашенныя внутри все это было тоже по вчерашнему. Здсь встртили насъ махрамъ-баши и эсаулъ-баши, посланные для привтствованія посольства отъ лица тюря-джана, бека чиракчинскаго. {4} Оба они были одты въ шелковые халаты, отороченные выдровымъ мхомъ; изъ-подъ халатовъ виднлись широкія, расшитыя шелками и блестками чембары, [54] тоже съ выдровою оторочкой. У ыахрамъ-баши за широкимъ бархатнымъ поясомъ съ большими серебряными бляхами, въ вид розетокъ, былъ засунутъ инкрустированный золотомъ чеканной работы топорикъ (балта или табарь) съ серебряною рукоятью — знакъ отличія его должности, а эсаулъ-баши держалъ въ рукахъ длинный посохъ (ассія) краснаго цвта, тоже знакъ присвоеннаго ему достоинства {5} Между этими чиновниками и нами послдовалъ обычный церемонный обмнъ разспросовъ о здоровь и благополучіи акъ-падишаха и хазретъ-эмира, ярымъ-падишаха и тюря-джана, нашемъ и ихъ, и затмъ обмнъ взаимныхъ комплиментовъ въ восточномъ вкус, что могло бы продолжаться пожалуй и безъ конца, если бы предупредительный другъ нашъ токсаба не поспшилъ къ намъ на выручку съ приглашеніемъ къ поданному завтраку.

Штаны изъ козловой кожи.

Посл завтрака, отдохнувъ около часа, посольство тронулось дале.

Отъ Кокъ-таша до Чиракчи считается одинъ ташь разстоянія, то есть восемь верстъ, по нашему; но намъ показалось больше, быть можетъ потому, что теперь, подъзжая къ городу, насъ для пущей важности везли уже не трусцой, а шагомъ. Прохавъ около двухъ верстъ, спустились въ широкую равнину, гд протекаетъ рка Кашка (Кашка-Дарья), при которой, на лвомъ берегу, стоитъ городъ Чиракчи, открывшійся предъ нами съ шестиверстнаго разстоянія. Раіонъ, занимаемый имъ и наглядно обозначенный непрерывною полосой садовъ, довольно обширенъ, верстъ до восьми въ длину, а можетъ и боле; въ точности сказать это трудно, такъ какъ городскіе сады сливаются съ прирчными кишлаками. Городъ этотъ получилъ. свое названіе отъ могилы святого Чиракчи (Чиракчи-ата), ремесленника, занимавшагося выдлкой изъ глины свтильниковъ, плошекъ, [55] который считается покровителемъ всхъ людей этого ремесла. Говорятъ, что въ Чиракчи и теперь живетъ не мало плошечниковъ, преимущественно въ окрестностяхъ могилы ихъ патрона, занимающихся своимъ мастерствомъ, по преданію, наслдственно. Но главное значеніе города составляетъ торговля вовсе не чираками, а хлбомъ, благодаря выгодному положенію на Кашка-Дарь между Карши, Шахрисебсомъ, Гузаромъ и хлбородными горными тюменями. [56] Поэтому, будучи важнымъ хлбнымъ базаромъ, особенно въ смысл посредника между оазисомъ и кочевниками прилежащихъ степей, Чиракчи иметъ для государства весьма важное экономическое значеніе.

Чирак — значить: свтильникъ, плошка; чиракчи — плошечникъ, мастеръ выдлывающій чираки.

Тюменъ — округъ соотвтствующій нашему узду.