В Калифорнию за наследством
Шрифт:
— В чем причина его страданий? — спрашиваю я медицинское светило.
— Этот тип, по всему видно, имел половой контакт с обезьяной. Я склоняюсь к мысли, что это был бабуин.
— Что он говорит? — спрашивает Берю.
Я перевожу.
Тогда больной снимает с ноги туфлю и запускает ее в рожу доктора.
Бросок был настолько сильным, что нос, губы доктора моментально увеличиваются в объеме в три раза.
— Скажи этому педику, что если бы я был в состоянии, то оторвал бы ему кое-что и свернул челюсть! — кипятится несчастный,
Приходится вызывать еще одного доктора, чтобы оказать помощь пострадавшему при исполнении своих профессиональных обязанностей лекарю, а также скорую помощь для эвакуации Берю. Только после этого жизнь в отеле входит в свое привычное спокойное русло.
«Резиданс» — поистине королевская резиденция! Но к чему тебе описывать ее? Это только пробудит у тебя желание увидеть все самому. Но от невозможности удовлетворить любопытство ты утешишься только крапивной лихорадкой, зависть часто провоцирует ее.
И все же! Просторная комната с ванной, отделанной мрамором зеленоватого оттенка. Бар, забитый на любой вкус напитками, четырехскоростной вибромассажер и надувная кукла с атласной кожей, которая болтает всякие глупости и имеет вид настоящей женщины, спортивный зал и фильмотека с двумя с половиной тысячами кассет, аэратор, иммитирующий воздух на выбор: весенний, морской, райский, знойный августовский...
Я решаю позвонить последнему Смитту из нотариусной конторы «Смитт, Смитт, Ларсон и Смитт». Тот выражает бурный восторг по поводу нашего прибытия в Лос-Анжелес и удивление от того, что мы остановились у Гарольда Ж. Б. Честертона-Леви, императора Голливуда.
— Я сейчас же выезжаю! — сообщает он мне, изобразив губами звук работающего двигателя автомобиля.
Я задерживаюсь на минутку около сидящей в кресле куклы. На круглом столике около нее — пульт управления с кнопками, каждая из которых снабжена надписью. Первая, например, голос. Я нажимаю ее. Манекен начинает вещать. Голосом Марлин (впрочем, такое имя у куклы). Кукла в чулках, в модных черных шортах и в кофточке с горностаевым воротничком; шевелюра, как у настоящей шлюхи — белая, с серебристым оттенком.
Она говорит:
— Привет, красавец! Меня зовут Марлин! Ты пробудил во мне желание. Если ты желаешь начать с минета, то нажми кнопку номер три. Чтобы овладеть мною, придется перенести меня на кровать и вернуться к столику, чтобы нажать кнопку номер четыре. Что же касается других фантазий, внимательно изучи инструкцию, которая находится в чулке моей правой ноги. Это все.
Не являясь роботоизвращенцем, я оставляю свою компаньонку до лучших времен и предлагаю себе стаканчик шато-икем.
Неожиданно вспыхивает экран телевизора и на нем крупным планом появляется лицо Анжеллы.
— Все о'кэй, месье Сан-Антонио? — интересуется сотрудница продюсера.
— Нормально.
— Возможно, вы желаете чего-то или кого-то?
— Вас, — отвечаю я, — но сомневаюсь, что это возможно, — остается только мечтать.
Она улыбается своей металлической улыбкой (улыбка куклы более человечная!), и экран снова превращается в мертвый прямоугольник.
Я уже осушил половину сказочной бутылки (вообще я предпочитаю называть этот предмет флаконом, словом, как мне кажется, более изысканным), когда мне сообщают о прибытии мистера Смитта.
Я встретил его на пороге своей комнаты.
Это высокий парень лет тридцати, его вьющиеся волосы слегка седоваты. Смуглое, слегка удлиненное улыбающееся лицо, взгляд светлый и открытый.
Мы пожимаем друг другу руки.
Он окружен аурой прекрасного мужского одеколона. Как и у меня, на его руке часы марки «Паша Картье».
— Итак, вы решили лично доставить сюда мистера Легоржеона?
— Именно так! Я приглашу его сюда, но сначала я хотел бы поговорить с вами наедине.
— С удовольствием!
— Вам известна причина смерти Фузиту Мартини?
— Никакого понятия на этот счет.
— Кто сообщил вам о ее смерти?
Он перламутрово улыбается.
— Она сама...
— Оригинально! Каким же образом? Надеюсь, вы не вызывали ее дух поворотом вращающегося столика?
Он достает из дорогого портфеля листок бумаги и протягивает его мне: письмо без даты адресовано нотариальной конторе.
Я читаю его:
«Месье,
Когда вы получите это письмо, я буду уже мертва и кремирована. Исходя из этого, я была бы очень признательна вам, если бы вы сообщили о моей смерти месье профессору Феликсу Легоржеону, моему наследнику, пригласив его для вручения ему прав на наследство. Лицо, уполномоченное мною передать вам это письмо, вручит вам также и копию моего согласия на кремацию тела, заверенную местными властями.
Позвольте выразить вам свой искренний и последний привет.
Мартини Фузиту»
К письму действительно была подколота копия заключения о смерти, подписанной доктором Дугласом Фербланом из Венеции. Документ имел и отметку полиции.
— Вы можете это письмо оставить себе.
— Кто вам вручил его?
— Священник католической церкви Лос-Анжелеса, отец Мишикуль. Вот его адрес.
Он достает из портфеля еще один листок.
— Спасибо за вашу заботу, месье Смитт. Как поживает Ларсон?
Он хмурит брови.
— О каком Ларсоне вы говорите?
— О вашем последнем партнере, имя которого значится в названии вашей фирмы.
Он смеется.
— Ларсона никогда не существовало. Мой дед вписал это имя, чтобы слегка разнообразить скучный перечень Смиттов.
Ничего не скажешь, забавные люди в этой семье!
Я приглашаю Феликса, и тот вскоре появляется со своими документами. Знакомство, обмен любезностями. Петушиный крик Маркиза подводит итог знакомству.
— Полдень, — сообщает нам профессор.