В Объятиях Соблазна
Шрифт:
Но я взяла себя в руки. В конце концов, я как-никак хозяйка дома. И не позволю всяким проходимцам командовать в моих владениях!
— Благодарю за доверие, синьор Альвизе, — отчеканила я ледяным тоном. — Но, боюсь, вынуждена вас разочаровать. Во мне вы не дождетесь привычной услужливости. Так что давайте обойдемся без фривольностей, если вас не затруднит.
Марко скривил губы в усмешке, но кивнул:
— Как скажете, моя госпожа. В конце концов, вы здесь главная. Что ж, друзья, прошу к столу! Нашу несравненную гостью ждет множество…
С этими словами он галантно отодвинул для меня стул во главе стола. Я опустилась на сиденье, чувствуя, как подгибаются колени. Взгляды всех собравшихся скрестились на мне, как лезвия клинков.
Я с достоинством опустилась на предложенный стул, расправив юбки и стараясь сохранять невозмутимость под перекрестьем любопытных, а порой и откровенно плотоядных взглядов.
— Прошу вас, господа, — произнесла я с царственным кивком. — Присаживайтесь. Надеюсь, ужин придется вам по вкусу. Вы ведь наверняка проголодались, ожидая моего появления.
Это замечание вызвало новую волну многозначительных смешков и переглядываний. Но гости послушно заняли свои места, не сводя с меня глаз.
— Восхитительно выглядите, моя дорогая, — пропела Лукреция Монтефельтро, окидывая придирчивым взором мой скромный наряд. — Хотя, пожалуй, вам не помешает чуть больше… откровенности в туалетах. Здесь это ценится.
— Благодарю за совет, — процедила я сквозь зубы. — Непременно им воспользуюсь. Когда сочту нужным.
Лукреция недовольно поджала губы, но промолчала.
— Кстати о нарядах, — встрял Джакомо Строцци. — Отчего бы вам не примерить что-нибудь из гардероба покойной тетушки? Уверен, там найдется много занятного.
Он подмигнул мне и облизнулся. Меня передернуло от омерзения.
— Премного благодарна, синьор Строцци, — отрезала я. — Но предпочитаю свой собственный стиль. Сомневаюсь, что платья тети Беатрис подойдут мне по фигуре. И по нраву.
Строцци состроил обиженную гримасу, а Гаспарини подавился смешком в бокал. Марко с интересом наблюдал за пикировкой, не вмешиваясь.
— А я слышала, в Англии сейчас в моде эти их чопорные чайные церемонии, — ввернула Олимпия, обмахиваясь веером. — Это правда, что леди должны сидеть с постными лицами и цедить разговоры о погоде?
— Бросьте, дорогуша! — расхохотался граф Риччи. — Какая там погода? Небось обсуждают, у кого муж меньше загуливает по борделям!
Гости грянули хохотом, особенно старались дамы. Я стиснула зубы, чувствуя, как в груди закипает гнев. Ну все, с меня довольно!
— Благодарю за внимание к английским традициям, — процедила я. — Но, боюсь, вынуждена вас разочаровать. В наших чайных беседах мы обходимся без пошлостей и скабрезностей. Хотя, понимаю, для некоторых это непривычно.
Повисло ошеломленное молчание. Дамы гневно раздували ноздри, кавалеры прятали ухмылки. Марко смотрел на меня с нечитаемым выражением.
— Что ж, не будем о грустном! — преувеличенно бодро воскликнул он. — Нас ждет обильная трапеза.
Как
— Ах, какая роскошь! — захлопала в ладоши Валерия Кастелло, с вожделением разглядывая горы закусок. — Тетушка Беатрис всегда знала толк в удовольствиях. Надеюсь, вы продолжите эту славную традицию, моя дорогая?
Она смерила меня лукавым взглядом, за которым явно крылся какой-то намек. Я постаралась сохранить невозмутимость.
— Безусловно, синьора, — кивнула я. — Но, боюсь, наши представления об удовольствиях несколько разнятся. Я предпочитаю более изысканные развлечения.
— О, не сомневаюсь! — подал голос Лоренцо Веньер, многозначительно поигрывая бровями. — Уверен, вам есть чем нас удивить. Англичанки, говорят, такие затейницы в постели…
Дамы ахнули, мужчины одобрительно загоготали. Марко поперхнулся вином, бросив на мужчину уничижительный взгляд. Гаспарини смотрел на меня со странной смесью веселья и сочувствия.
Я почувствовала, что краснею. Но тут же взяла себя в руки.
— Не испытывайте мое терпение, синьор Веньер. Англичанки умеют осаживать чересчур дерзких кавалеров, и, поверьте, вам не понравится, если я всерьез этим займусь.
Я смерила его уничижительным взглядом.
Лоренцо заметно стушевался и спрятался за бокалом. Но на смену ему тут же выступил граф Риччи.
— Какая прыть! — восхитился он. — Сразу видно породу. Почти как наша несравненная Олимпия на сцене — только хлыстом щелкни, так сразу огонь и страсть!
Лукреция и Валерия дружно захихикали, бросая на меня ехидные взгляды. Певица надменно повела плечом и процедила:
— Польщена сравнением, Агостино. Только боюсь, нашей гостье еще расти и расти до моей огненности. Уж больно она приличная да целомудренная.
Олимпия окинула меня презрительным взглядом и демонстративно поправила на груди чуть не лопающийся корсаж. Зал грохнул хохотом пополам с непристойными шуточками.
У меня зачесались руки влепить этой девке пощечину. Но я сдержалась. Не хватало еще опуститься до банальной потасовки. Вместо этого я одарила ее сладчайшей улыбкой.
— О, у меня в запасе немало сюрпризов, синьорина, — проворковала я. — Просто я предпочитаю приберегать страсть для избранных, а не размениваться по пустякам. Уверена, вам этого не понять. Какая жалость, что некоторые бездарно растрачивают свой огонь, вместо того чтобы разжечь один, но пылающий пожар.
Олимпия вспыхнула, затрясла веером, разевая рот в немом возмущении. До нее, кажется, не сразу дошел смысл моей тирады. Зато Марко расхохотался с нескрываемой злой радостью:
— Ай да синьора Эштон! Не успели переступить порог, а уже жжете глаголом направо и налево. Вот это я понимаю, огненная натура. Того гляди спалите тут все к чертям!