В одно прекрасное детство
Шрифт:
— Чтобы мускулы стали крепкими, надо хорошо есть, — сказал Петя. — Пойду-ка пообедаю.
И он покатил домой свой велосипед.
* * *
После обеда Петина мама сказала:
— Ты, я вижу, очень устал, раздевайся — и в постель. Тихий час!.. И твоя шишка на лбу за это время тоже пройдёт.
Тут Петя в первый раз за весь день немного покапризничал, сказал, что спать не хочет, что хочет ещё немного погулять, что во дворе его ждут разные важные дела.
Но как только Петина голова прикоснулась к подушке, он моментально
Мама, чтобы не разбудить сына, ходила по квартире на цыпочках, а Пете опять приснился слон из дедушкиного детства.
На слоне была надета большая красная фуражка, и он звонил в медный колокол: дин-дон-н-н, дин-дон-н-н. дин-дон-н-н!..
Но теперь на рельсах стоял не дуровский поезд, а зелёный аэроплан, готовый в любую минуту взлететь. Во сне может всё перепутаться, и, наверное, поэтому Пете приснилось, что впереди у зелёного аэроплана пыхтит и дымит труба, как у паровоза. Дин-дон-н-н, дин-дон-н-н, дин-дон-н-н!..
Петя проснулся, открыл глаза, но сразу даже не смог понять, проснулся он на самом деле или ещё нет, потому что никакого слона в комнате уже не было, но колокол тем не менее продолжал звонить.
«Как же так, — подумал Петя, — ведь колокол был во сне!»
И вдруг он понял: это звонит вовсе не колокол, а звонок на входной двери, это пришёл дедушка.
— Дедушка! — что есть сил закричал Петя и бросился открывать дверь.
Ну, как дедушка вытирал ноги и здоровался, — это не очень интересно; как он после улицы мыл руки, а потом за чаем рассказывал маме, что ему сказал доктор про его кишечник, — тоже не очень интересно, но потом… Потом наконец дед Петя вспомнил о самом главном, для чего он пришёл, и рассказал внуку Пете свою вторую историю.
Глава двадцатая.
НЕОЖИДАННОЕ ИЗВЕСТИЕ
— Ну, слушай дальше, — сказал дед Петя и уселся поудобнее…
Чтобы начать вторую историю, надо закончить первую, а чтобы закончить первую, надо, чтобы закончилось цирковое представление, а чтобы закончилось цирковое представление, надо об этом объявить публике. Нужно сказать зрителям всего два слова, но это очень важные слова, только после них зрители смогут встать со своих мест и отправиться домой. Но хотя все давно знают, что рано или поздно цирковой шпрехшталмейстер произнесёт специальным торжественным голосом: «Представление окончено!», всем очень не хочется, чтобы оно оканчивалось, потому что это значит, что окончился праздник, потому что после этого погаснут яркие цирковые огни, потому что всем станет немножечко грустно и не захочется уходить из цирка.
Поэтому цирковой шпрехшталмейстер всегда старается произнести эти слова как можно веселей, чтобы у зрителей ещё долго сохранилось хорошее настроение, чтобы они не забывали цирк и хотели бы прийти сюда ещё когда-нибудь.
И вот большой седой мужчина — шпрехшталмейстер — вышел на яркий цирковой ковёр, в лучи прожекторов, которые через несколько секунд погаснут, набрал в грудь побольше воздуха и своим необыкновенным голосом начал объявлять;
— Представление окон…
Но он не успел договорить до конца эти свои два знаменитых слова, как на весь цирк раздался другой голос, молодой и звонкий:
— Стойте, стойте! Подождите!..
Брови у шпрехшталмейстера сами собой поползли вверх, а рот от удивления сам собой открылся: такого он ещё никогда не слышал в своей большой цирковой жизни. Не слышал и не видел. Прямо к нему на манеж, через центральный вход, который в цирке называется форгангом и из которого обычно появляются к публике цирковые артисты или выходит он сам, шпрехшталмейстер, выбежала невысокая девушка с комсомольским значком на груди.
Она, видимо, так торопилась, так бежала и так поэтому запыхалась, что теперь не могла произнести ни слова, а только тяжело дышала и широко, как рыба, раскрывала рот.
Все вокруг терпеливо ждали, понимая, что она хочет сказать им сейчас что-то очень важное, но просто не может и должна сначала немного отдышаться.
Но вот наконец она отдышалась и звонко, на весь цирк, объявила:
— Дорогие товарищи! Сегодня в наш замечательный город, на своих замечательных аэропланах прилетают…
Тут дед Петя заметил, что его внук Петя недоверчиво улыбнулся.
— Ты совершенно напрасно улыбаешься, — сказал дед. — Это было такое замечательное время, когда все вокруг казалось нам замечательным: трава замечательная, солнце замечательное, ветер замечательный! Поэтому нет ничего удивительного, что та девушка, кстати и сама вполне замечательная, именно так и сказала:
— Прилетают два замечательных красных пилота…
Тут она развернула скомканную записочку, где у неё были записаны фамилии замечательных красных пилотов, но так волновалась, что прочесть их не смогла.
— Позвольте я, — любезно предложил ей шпрехшталмейстер негромким басом. — Это же моя профессия. — Он поднёс записку к глазам, откашлялся и оглушительно, как будто объявлял цирковой номер, произнёс на весь цирк: — Прилетают отважные покорители воздуха — В.П. Белуха и В.Т. Барановский! Похлопаем, товарищи!
Все захлопали, а шпрехшталмейстер вернул записку девушке с комсомольским значком, и та продолжала:
— Дорогие товарищи! Эти два замечательных красных пилота будут показывать замечательные фигуры высшего пилотажа, а потом, возможно, будут катать желающих на аэропланах. Так что приглашаем всех вас на лётное поле, куда скоро прилетят наши замечательные гости…
Шпрехшталмейстер уже хотел было снова прийти на помощь девушке, но на этот раз она отлично справилась сама, и снова весь цирк услышал имена пилотов, только теперь уже в её исполнении:
— …наши замечательные гости, отважные пилоты В.П. Белуха и В.Т. Барановский!
Мой папа за кулисами даже подпрыгнул от радости:
— Ты слышал?! Ты слышал, Толик, кто прилетает?!
— Конечно, — спокойно сказал Дуров. — По-моему, она объявила выступление знаменитых пилотов, о которых до сих пор мы только читали в газетах, а теперь увидим их самих.
Мой папа даже расхохотался:
— Ха-ха, в первый раз?! А ты не догадался, Толик, кто такой В.Т. Барановский?..
Анатолий Анатольевич посмотрел на папу с недоумением и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу: