В оковах его власти
Шрифт:
Но какое дело мне? Какое дело мне до ее проблем? Почему я думал только о том, какие волосы у нее наощупь, как она пахла, как улыбалась, как умела меня слушать и слышать? Почему я закрывал глаза и видел ее огромные глаза? Почему не мог просто переключиться на первую встречную? В чем сложность? Ведь раньше я умело забывался в руках других, красивых, пышногрудых, блондинок, брюнеток…любых.
Абсолютно любая могла бы стать моей, хоть на день, хоть на месяц. И я получал от этого наслаждение, ровно на период наших вечеров, а дальше, я механически возвращался к своей работе, после чего мог и не вспомнить о конкретной девушке, заменяя ее другой. Не фокусируясь на именах, не акцентируя внимание на внутреннем мире, это не мое. Мне было все равно, кто сегодня вечером, буквально, мог бы меня развлекать.
А сейчас я держал ее в руках и мог думать только о том, что на девчонке нет живого места, она вся сплошной синяк. И от одного взгляда на нее, внутри разрасталось что-то темное, такое, что я не испытывал уже много лет. Ее рваное дыхание касалось шеи, губами она периодически цепляла кожу, вызывая внутри вой зверя, рвущегося к своей добыче.
Ломая себе мысленно руки, я лишь сильнее прижимал девчонку к себе и быстрее шел к машине, будто бы так я мог облегчить ее самочувствие. Не мог, очевидно же, что не мог. Под глазами у нее пролегли такие черные синяки, что я в жизни подобных не видал, а сама она напоминала мне белое полотно без тех ярких красок, что обычно рдели на нежном лице. Смотреть на Машу было невыносимо, хотелось стереть любые упоминая ее страданий, но я так не умел и не мог.
Зато возникали и другие желания, которые я вполне мог реализовать в силу своего статуса и возможностей. И тут меня не остановить.
Никто не смог бы и никогда не смог бы.
С агрессией бороться у меня получалось разными способами, но один был, конечно, самый рабочий. Бокс. В зале я мог бы проводить все свободное время, чтобы сублимировать, если бы не работа, которая сжирала это свободное время. Ну и секс был, конечно. Так что острых приступов давно не было, а сейчас я буквально готов был взорваться от удушающей злобы, плотно сжимающей мою глотку.
Он тронул ее, и я слишком хорошо понимал, что это был не первый раз. Мне на девчонку составили достаточно полное досье, чтобы я мог проанализировать все «от» и «до». И держался ведь до последнего, чтобы не узнать о ней больше, держался из последних сил, чтобы потом жадно накинуться на толику информации и сожрать все с особым аппетитом.
—Как давно он тебя бьет? — по дороге в больницу процедил я, сжимая руль с такой силой, что он мог бы и расплющиться.
Маша дернулась как будто от удара, перевела на меня потерянный взгляд и прикусила губу. Напряжение в машине нарастало. Я не понимал ее желания молчать и злился, злился, что не уберег и не смог повлиять на ситуацию.
—Я просто упала, как я уже и говорила.
—Мне соврать не получится хотя бы просто потому, что я заставлю сказать правду в конечном итоге.
Перегнул палку, конечно. По лицу прошлась тень паники, смешанной со страхом. Я умел это все навести, не проблема, но не с ней. С ней бы я скорее переломал себе руки, чем заставил бы бояться.
—Остановите машину, — уверенно отчеканила девчонка, хватаясь за боковую дверь двумя руками.
Я промолчал, набирая скорость. Отпускать ее не собирался ни за что, пока лично не удостоверюсь, что ее осмотрел врач.
—Сначала больница, потом ты рассказываешь мне все, затем я отвезу тебя в безопасное место.
Маша моментально встрепенулась, как храбрый воробушек, и ощетинилась, обхватывая себя двумя руками. Темные брови сдвинулись.
—Что? Какое безопасное место? Остановите машину, вы меня выкрали из моего же дома и собираетесь куда-то увезти, это подсудное дело!
—Ну так подай на меня в суд, посмотрим на это веселое представление, — без тени улыбки прошептал я, сворачивая к частной клинике своего старого товарища. —Мне можно все, Маша. Так что…либо ты добровольно идешь к доктору, мы все проверяем, и ты едешь туда, куда я говорю попутно рассказывая, что случилось. Либо я вообще разбираться не буду и силой повезу тебя к врачу, а потом поеду домой и сломаю твоему отцу обе ноги. Как тебе такой вариант?
??????????????????????????—Он ни в чем не виноват, — ломающимся голосом прошептала Маша. Смотря в ее наполненные слезами глаза, мне хотелось сломать обе ноги себе. Стоит же с чего-то начинать. —Он не был таким раньше, просто…просто жизнь его сломала, так бывает, от этого никто не застрахован…мы все падаем, но кому-то удается подняться, а кто-то как он…нуждается в помощи.
Маша
Белов был зол, а я растеряна, максимально растеряна, ведь я не могла понять, что здесь вообще происходит. Он просто вел себя нелогично и странно, отчего я впадала в панику, особенно когда он властно хватал меня за руку и вел из одного кабинета в другой по длинным коридорам модной частной клиники, где нас встретили так, словно мы царские особы. Так тщательно меня еще не осматривали, не интересовались моим здоровьем. Врачи что-то говорили мужчине, но я не слышала, у меня в ушах стоял звон разбитой реальности. После очередного осмотра, мэр механично схватил со стола бумажки, что успел настрочить доктор, кивнул седовласому мужчине и подхватив меня за руку, вывел в коридор.
—У тебя сотрясение, рассечение, растяжение и незначительные ссадины, все это надо лечить, — хриплым голосом прошептал мужчина, всматриваясь в меня внимательным и колким взглядом. Стоя буквально впритык, я могла отчетливо ощущать запах дорогого одеколона, смешанного с сигаретами.
У меня не получалось смотреть на мужчину прямо, никак. Это было достаточно сложно, особенно ощущая собственное сумасшедшее сердцебиение, отдающее в висках. Я могла вытерпеть только пару секунд, чтобы потом отвести взгляд и зарываться в этом мужчине еще сильнее. Чем уже есть. Мне нужно было держаться от него подальше, а потому я сделала несмелый шаг назад, что не ускользнуло от его внимания.
Широкая темная бровь приподнялась, а губы резко сжались в прямую линию. Боковым зрением я зацепила сцепленный от злости кулак, но затем мужчина кивнул мне, словно подтверждая что-то, и схватив за руку повел прочь из больницы.
—Поживешь у меня на даче.
В смысле поживу на даче? С какого перепугу? С чего вдруг? Он не мог меня просто заставить. Столько противоречивых мыслей пронеслось в моей голове, что я не сразу поняла, как мне вообще реагировать на это все?
Слова мужчины прозвучали безапелляционно, я протестующе дернула рукой и резко остановилась, ощущая, как мне моментально прилетело по темечку. Такие быстрые движения не оставались незамеченными для моего тела, еще недавно претерпевшего не самое лучшее обращение.
—Я никуда не поеду, кроме как к себе домой, туда, откуда вы меня и забрали.
Белов выпустил мою руку, развернулся и подошел ко мне. Из-за ощутимой разницы в росте я смотрела на него с высоко задранной головой.
—Не заставляй меня быть …тем, кем мне не хочется, — прошептал он, после чего осторожно коснулся моей щеки. Щеку обожгло, словно меня коснулись открытым огнем.
—Вы…отпустите меня.
—В тот клоповник ни за что. Пока ты восстанавливаешься, тебе придется пожить на моей даче. Можешь не бояться. Тебя никто и пальцем не тронет. А дальше…сниму тебе квартиру, и живи сама. Вот только не надо свою жизнь спускать в унитаз ради тех, кто ни разу этого не заслуживает. Ты еще слишком…маленькая, чтобы понять все, но вот тебе неоспоримый факт: люди твари, и чем быстрее ты это поймешь, тем лучше будет для тебя. Нико и никогда не заслуживает второго шанса, им не нужно давать и первый. Тебя подведут в конечном итоге все, как бы ты ни старалась думать в позитивном ключе. А сейчас я прошу тебя послушать меня и поехать со мной, иначе…как я уже говорил я перекину тебя через плечо и заставлю поехать в безопасное место. Ты будешь кричать и сопротивляться, но все это бесполезно.