В оковах его власти
Шрифт:
—А если кто-то увидит? — срывающимся тихим голоском прошептала малышка, оглядываясь по сторонам. Я любовался ею как любуются картиной, порой даже боялся дышать, потому что не верил в происходящее. Не мог осознать до конца тот факт, что она здесь и со мной, что я мог ее касаться, мог ее целовать и знать, что у нас есть завтра.
—Да что мне теперь? Я целую свою девушку, я имею полное право, мне на остальных насрать.
Буду я еще переживать за других людей, делать больше нечего. Достаточно было того, что я просто держал ее в руках.
—Не ругайся, — тоненькие пальчики накрыли
Малышка осторожно вырвалась из моих объятий, смущенно улыбнувшись. Я любил эту девушку безумно сильно, просто настолько, что порой дух захватывало. В свои восемнадцать лет я и не думал, что смогу так…вляпаться, как сказал мой батя. Вляпался я сильно, и другого выхода для себя не видел, кроме как быть с ней. Несмотря на все НЕТ, упрямо стоявшие перед нами.
Надя — дочка друга моего отца, их семья евреи, живущие по старым традициям, по вере. И дочь свою они берегли для кого-то более подходящего, даже несмотря на то, что денег у нашей семьи было в разы больше. А тут я…на дне Рождении увидевший Надю еще когда ей было шестнадцать, ослепший от ее красоты, терпевший два года, прежде чем проявить себя. Просто, потому что знал, раньше нет смысла, потому что она тоже жила по вере, с такими-то родителями.
Два года я просто смотрел, сжимая кулаки от досады, общаясь с ней как с подругой под косые взгляды всех вокруг. А потом начались подарки, в которые я закладывал послания. Приглашения в кино, в кафе. Она пришла после третьего, обмотанная шарфом с красным носом и горящими глазами.
Так и начались наши отношения, в тайне от всех. Даже порой в тайне от нас самих, потому что скрывались мы настолько тщательно, что иногда самим не верилось, что встречались. Дальше поцелуев дело не заходило, я не смел даже думать об этом. В нашем случае и поцелуи были грехом, но я был тем еще змеем искусителем, как говорила Надя.
Все было хорошо, я забирал ее с учебы, и пока она своим говорила, что была в библиотеке, мы проводили время вместе. Я держал ее за руку и слушал детские рассказы, потому что по сути своей, она была ребенком еще, пусть и восемнадцати лет.
Пара часов — вот и все, что было нам дозволено, а потом я провожал ее до района, где она жила, и провожая взглядом, следил, как тоненькая фигурка неслась домой, иногда оборачиваясь и посылая мне воздушные поцелуи.
Все было прекрасно ровно до того момента, пока ее отец нас не раскрыл. Пока он не залез в ее телефон и не увидел от меня сообщение. В нем не было ничего предрассудительного. С Надей я не позволял себе ничего, вообще ничего, я смотрел на нее как на божество, о каких пошлостях могла бы быть речь?
—Я могу…только после свадьбы, — запинаясь, как-то прошептала мне на ухо девушка, а я даже опешил, был согласен вообще на все, да я хоть завтра пошел бы в ЗАГС, но она меня останавливала, просила время, чтобы рассказать обо всем родителям самостоятельно, подготовить их, чтобы свыклись с этой мыслью.
Подготовки не вышло. Вообще все пошло по одному месту.
ГЛАВА 15
МАША
Я не находила себе
В голове витали больные и накрученные от всех ситуаций мысли насчет сегодняшнего вечера, вернее, его не совсем классического окончания. Нет, я, конечно, не думала, что он мог сорваться и поехать выяснять отношения с женой, но не из-за меня, а скорее из-за вмешательства в его дела. Это не такой простой человек, и его жизнь не может подчиняться сиюминутным желаниям других людей. Хотя…нет, это в высшей мере глупые мысли, выяснять отношения грубо говоря из-за меня? С чего бы? Кто я такая? Всего лишь эпизод в его наполненной другими событиями жизни. Но тогда куда он мог поехать?
И когда я довольно быстро приготовила пасту и салат, внезапно услышала звук подъезжающего автомобиля. Подойдя к окну, я сразу поняла, кто подъехал, даже несмотря на то, как белый и яркий свет фар слепил меня в тот момент. Сразу же руки похолодели, и стало как-то интуитивно понятно, что меня ждет.
Явно нечто непредсказуемое. Заведенная машина продолжала слепить окна кухни, пока все также стояла и смотрела. Почему он не выходил? Чего ждал? Складывалось ощущение, что он рассматривал меня, прямо сейчас. Мне чудилось, будто бы его внимательный взгляд скользил по лицу, ластился о шею и плавно скатывался вниз невысказанным отчаянием, которое так часто можно увидеть в этих магических глазах. Пусть он пытался это спрятать. За величием, властностью и уверенностью в себе стоял совсем оголенный в своей уязвимости человек
А взгляд его и правда был магический, колдовской, и обычно мне было страшно в них смотреть, страшно, потому что я теряла себя в них, пусть и не должна была. Между нами столько НО и целая пропасть из разницы в возрасте, его жены, а я позволяла себе…подобное. Нельзя было даже допускать мысли. Даже допускать этой порочной мысли.
Сцепив зубы, я отвернулась от окна, пытаясь привести дыхание в порядок, но все было зря. Ощущение, будто бы я бежала марафон, не покидало меня.
Холодные пальцы все еще сжимали лопатку. Ну не выходит и не выходит, в целом-то это не мои проблемы вообще, пусть сидит там.
А с другой стороны, червячок сомнения начинал подгрызывать. А если плохо стало? А если…Да столько этих «если» может быть, и машина не заглушена. Беглого взгляда на часы хватило, чтобы понять, вот такие вот гляделки глазами и фарами продолжались добрых полчаса. Но я этого времени не заметила совсем, впрочем, как и всегда, если это время было хоть сколько-нибудь связано с мэром. С ним оно протекало незаметно. Раз и все, хватило моргнуть.
Вариант для себя я видела один: наспех одеться и как можно скорее спуститься вниз, чтобы проверить. А уж как это будет смотреться, в тот момент я не думала.