В оковах его власти

Орлова Юлианна

Словно он хотел, чтобы я кончила от него, только когда он будет внутри. Влага сочилась по ногам, даря хлюпающий звук.

—Красиво, очень…

В какой-то момент, когда я почти потеряла связь с реальность, он осторожно толкнулся в меня, даже не на всю длину. Вскрикнув, мое тело грузно опустилось чуть ниже. Яркая вспышка ослепила меня, а Саша продолжил вонзать в меня член по чуть-чуть, с каждым разом все глубже. Меня распирало от наслаждения, это все было максимально прекрасно. Настолько, я уже перестала верить, что происходило оно со

мной.

Соски упирались в кожаную обивку дивана. Холодно/Горячо. На контрастах у меня срывало крышу, а пружинка внизу живота все сжималась и сжималась, чтобы в конечном итоге лопнуть. Я кончила первая, все еще ощущая рваные толчки. Саша спустя пару секунд —тоже, обильно изливаясь на спину. А затем накрывая меня сверху.

—Это было…было…— хриплым голосом сипела я…

—Пиздец как хорошо, — ругнулся Саша, и я устало улыбнулась, ощущая негу во всем теле.

Мы так и уснули на неудобном диване, обхватив друг друга руками и ногами. Не укрываясь. Нас грело что-то неземное. Наше. Родное.

ГЛАВА 21

БЕЛОВ

Я проснулся на неудобном диване, держа в руках Машу, и помимо боли в спине, ощущал чистое счастье, пущенное по вене. Мне немного было больше надо. С сыном разобраться, да вот так жить и понимать, что она моя от макушки до кончиков пальцев. Синхронно моим движениям задвигалась моя девочка потягиваясь. Я жадно водил взглядом по оголенной груди с возбужденными сосками, опустился ниже, остервенело притягивая Машу к себе.

—Доброе утро, — она отозвалась первой, обхватывая меня руками за шею. Лучшее ощущение, что только существует в мире. Запредельное и вырубающее «с вертухи».

—Доброе, — смазано поцеловав Машу, я укрыл ее собой, умещаясь между аппетитных ножек.

—Саш, подождиии…мне надо в душ, очень, — смеясь, она и правда пыталась вырваться. Глупости такие. Зачем тратить время на душ, если потом можем вместе сходить?

—Зачем тебе в душ?

Я опустился и провел носом по бархатной коже, вдыхая ее неповторимый аромат. Для меня она пахла всегда умопомрачительно, но сейчас и подавно. Пахла сексом. Зачем его смывать перед сексом? Мне настолько все в ней нравилось, что никаких отвращений не было в принципе. Я был готов обсуждать даже то, как она пахла, когда возбуждена, а не смывать сладкий аромат с кожи. Кощунство какое-то.

—Саш. Мне надо! — обхватив мое лицо, она серьезно прошептала мне в губы. Глаза в глаза. —Кое-что проверить, низ живота тянет, может месячные.

У меня сейчас всплыла одна абсолютно дебильная шутка на этот счет «Настоящий моряк красного моря не боится», но смущать Машу низкосортным юмором я не позволил бы себе, а потому, урвав все-таки один развязно-пошлый поцелуй, я позволил ей сбежать. При этом проведя по аппетитным ягодицам ладонью. Маша уже не пыталась схватить одеяло, а значит уяснила главное правило — стесняться меня нельзя. В конечном счете это даже бессмысленно, после всего того, что я уже с ней сделал и планировал на будущее.

Мы

с ней удивительно сходились темпераментами. Это вновь и вновь успокаивало меня, когда я думал о разнице в возрасте и моральных качествах. О том, что она добрая и всепрощающая, в отличие от меня. Мне до неё по факту расти и расти, а она уверена в том, что наоборот. В этом заключалась самая парадоксальная вещь в мире. Несмотря на количество денег и багажа опыта за плечами, я остался в том возрасте, когда, казалось, потерял все. Маша же, пережив с лихвой сразу много страшных событий, не озлобилась, она сумела сохранить себя и еще поучать меня.

Я упал на пол и начал отжиматься, как делал каждое утро. Первый десяток сделал — мысли о неподходящей кандидатуре себя для Маши сразу же вылетели, второй десяток — подступающая мигрень сложила руки в терпеливом ожидании лучшего времени для себя, третий десяток — внутрь запущена энергия, подпитывающая мой мозг. Новый день — новая битва. Сегодня предстояло так много всего, что я должен был собраться и работать на пределе. С утра с Кракеном увидеться, а дальше звонки и новые собрания. До состояния выжатого лимона я буду уже под вечер.

Встав и размявшись, я услышал доносящийся с ванной звук воды. Все-таки ушла купаться, упертая. Никак не поймет, что я торчу на ней такой, какая она есть сразу после пробуждения. Не нужны мне предварительные подготовки, не надо марафет наводить. «Хочу ее такой».

Ничего, еще привыкнет к такому порядку вещей. Поясню, расскажу и подстрою…

Усевшись обратно на диван, я бросил взгляд на столик, где были разложены фото. И когда мой взгляд зацепился за одну из них, точечный удар под дых прилетел незамедлительно. Пулевое уже не навылет, а прямо сердце, разрывая мышцу в мясо.

Показалось. Сначала я подумал именно так. Но когда похолодевшие от ужаса пальца взяли в руку фото, все встало на свои места. Закружилось в голове и завертелось…Эти фантомные боли внутри прекратили быть таковыми, я снова и снова прокручивал все от начала и до конца. Гребанная центрифуга да мясорубка, через которую меня расплющивало снова и снова, и каждый последующий круг был хуже предыдущего.

«Я люблю тебя, Саша».

Выстрел в ногу, но от него еще можно было жить, как оказалось.

«Саш, это наша последняя встреча».

В живот. Чтобы превратить внутренности в кашу.

«Моя мама умерла».

«Ему ее подарили, понимаешь?».

И фото, стоящее перед лицом памятником моей первой любви, смотрящей на меня в упор спустя столько лет. В обнимку с тем, кого ей выбрали родители.

Черт, нет. Нет. Это, блять, невозможно! Нет! Сука! Мои внутренности скручивались узлом, а отвращение к себе достигло такого предела, что хотелось отрубиться от приборов, что еще питали тело. Я отбросил от себя фото, словно это была ядовитая змея, ощущая, что мой голова начинала трещать по швам, а в висках началась безумная долбежка молотом о наковальню.