В прятки с отчаянием
Шрифт:
— А может такое быть, что ты чего-то не знаешь? Или от тебя скрыли?
— Конечно, может. Но мы с моим учителем все предусмотрели, у них нет доступа к базе данных Оракула, а, значит, они не могут менять вводные вручную, только то, что машина сама нашла и проанализировала… Если кто и может вмешаться в работу Оракула, то только верховный лидер Ромате, кровь которого является кодом доступа. Что мы и сделаем, когда окажемся там.
Люси потерла лоб ладошкой, устало прикрыв глаза. Я понимаю ее, все это очень рискованно, но другого выхода у нас нет. Теперь только вперед.
— Поцелуй меня, Риз, — вдруг порывисто обнимает меня
Прикрыв глаза, я беру в ладони ее лицо, провожу по губам большим пальцем, гипнотизируя каждое движение, отчетливо понимая, как нам обоим необходимо это касание, но медлю, желая насладиться каждым отпущенным нам мгновением. Слабые покалывающие токи расходятся от кончиков пальцев, передаваясь ей по чувственной цепочке, заставляя ее чаще дышать и прикрывать глаза от разливающей по телу неги. Мои губы уже печет, и я приближаюсь к ней, уже явственно ощущая ее прерывистое легкое дыхание и, наконец, накрываю ее губы своими, жадно, бесконтрольно, растворяясь в эмоциях, что дарит мне она ежедневно, ежечасно одним своим присутствием, пылко и настойчиво затягивая нас обоих в водоворот желания.
Прохладные пальчики вплетаются в мои волосы, Люси прижимается ко мне, отвечая на поцелуй отчаянно, будто хочет впитать меня, сплавиться, срастись воедино. Невоздержанные прихватывания превращаются в бешеное соитие и становятся до болезненности возбуждающими, когда я, оторвавшись на секунду от девушки, подхватываю ее на руки и в нетерпении спешу со своей ношей в душ, чтобы смыть с себя этот день вместе со всеми нашими печалями и забыться, даря друг другу себя без остатка.
====== «Глава 34» Единственный выход ======
Within Temptation — Wish you were here
Тания пробиралась по лесу очень долго, то и дело натыкаясь на непроходимые дебри, которые приходилось не без усилий преодолевать. Это помогало не погрузиться в свои переживания полностью — мозги все время находились в напряжении, нужно было ступать осторожно, чтобы не провалиться в какой-нибудь неожиданно возникший на пути овраг или не выколоть глаз о выступающие ветки. Когда чащоба расступалась, и девушка оказывалась на более или менее открытом пространстве, а идти становилось легче, это давало временные физические передышки, но зато погружало ее в собственные мысли, далекие от путешествия по лесу.
Конечно, она убежала под влиянием эмоций. Ни разу нельзя было назвать это обдуманным взвешенным решением. Ее жизнь, вообще, такими вещами была не обременена, никогда. Выживание штука непростая: то и дело нужно думать, что ты будешь есть, чем прикрыться, как не сдохнуть. Нельзя было назвать ее жизнь легкой или радужной, нельзя было даже назвать это жизнью по большому счету — ничего хорошего в таком существовании не было. Однако… До настоящего момента она знала, что и как нужно делать, у нее был мало-мальски приемлемый опыт, все было понятно, никаких потрясений. А вот теперь…
Вся жизнь Тании поделилась на «до и после» разрушения полигона, на котором, в свою очередь, она жила, сколько себя помнила. Родителей девушка не знала — то ли их не было, то ли они про нее не вспоминали, но семьей Тании была небольшая горстка детишек в общежитии подземелья недовольных. А потом подземную базу, заменившую девчушке дом, разрушили бесстрашные, вторгшись в ее понятную, хоть и не очень светлую во всех смыслах жизнь.
До шестнадцати
На полигоне было трудно. За место под солнцем в детском коллективе приходилось бороться постоянно. А чуть повзрослев, Тания в полной мере ощутила необходимость бороться и за свою девичью честь, потому что чем безумнее становились обдолбанные допингом солдаты недовольных, тем чаще ей приходилось отбиваться от потных, сильных мужиков. И если бы не командир Фьюри, который до конца оставался нормальным, пока не ушел со всеми более или менее вменяемыми солдатами в лес, она давно уже была бы, наверное, всеобщей подстилкой…
Командир ушел, а вслед за этим бесстрашные разрушили полигон, и началась кочевая жизнь, которая внесла свои коррективы в сознание молодой девушки. Столкнувшись с тем, что еда не подается в столовой, а одежду нужно выгрызать зубами, Тания отчаялась быстрее, чем смогла понять, как выживать в этом агрессивном мире. Наступил момент, когда она была настолько вымотана, голодна, замерзшая и окончательно отчаявшаяся, что отдаться за кусок хлеба не показалось ей такой уж плохой идей.
Это случилось еще до того, как кочевники сбились в группы и нашли пещеру, в которой позже основали что-то наподобие города. Тания с небольшой разновозрастной группой ребят бродила по пустошам, перебиваясь охотой и собирательством до тех пор, пока не наступило холодное время и не стало совсем туго. Тогда и случились первые воровские вылазки, первые дележки украденного… первые предложения отдаться за лучший кусок…
Кочевница, как могла, старалась забыть то время. Она могла долго отказывать себе во всем, превратилась в скелет с выдолбленной пустотой вместо души, когда их, голодных, оборванных, почти диких от ужасающих условий, потерявших нескольких малолетних членов «стаи», подобрала большая кочевая семья, которой посчастливилось сколотить несколько телег, и в составе группы у них было много сильных, взрослых мужчин.
В племени, как сначала называлась их община, были довольно простые правила — делай что тебе говорят и получишь свой паек. Еда была скудна, но это лучше, чем ничего, а задания не были слишком уж сложными. Худенькая девушка с темными волосами и испуганным взглядом вводила в заблуждение всех, кто ее встречал, задача Тании была отвлекать внимание, когда более ловкие и юркие крали все, что плохо лежит. Бывало, что их ловили, наказывали, били… и девушка очень быстро поняла, что есть альтернатива: если предложить себя в качестве расплаты — больно не будет.
Обосновавшись в городе, подобное прекратилось надолго. Тания была красивой, многие парни проявляли к ней интерес, и девушка даже научилась видеть в этом что-то приятное для себя. Она больше не рассматривала свое тело как средство обмена на что-то выгодное, а просто пыталась получить удовольствие. Однако… Окружавшие ее до сих пор мужчины и та тяжелая жизнь, которую они вели, даже несмотря на то что город сильно облегчал задачу по выживанию, никак не могли принести ей радость, особенно учитывая прошлый опыт.