В рассветный час (Дорога уходит в даль - 2)
Шрифт:
– Вот - учитесь!
– обращается она к нам.
– Какая выправка! Сразу видно, что жила и училась в большом городе.
Тамара садится. Спокойно, не торопясь достает из сумки книги и тетради, раскладывает их в парте. Все это она делает с тем же высокомерием, ни на кого не глядя. Я смотрю на девочек: на их лицах - любопытство, но того, чего Тамара добивается - восхищения, - я не вижу ни у кого.
С моего места мне хорошо видно Тамару. И ей меня с ее места видно. Но она не торопится узнать меня, кивнуть мне. Ну и я тоже не тороплюсь здороваться с ней.
На перемене мы с Тамарой сталкиваемся носом к носу при
– Какая у вас все-таки провинциальная публика!
Следующий урок - закон божий. Теперь нас, "инославных", уже почему-то перестали оставлять в классе на уроке ксендза. Мы проводим этот час в гимнастическом зале.
Почему этот зал называется гимнастическим, неизвестно. Никаких приспособлений для гимнастики - лестниц, колец, трапеций - там нет. Но мы спокойно сидим на мягких диванах, которые стоят по стенам, болтаем, учим уроки. В общем, это для нас самый милый и приятный урок из всех!
После закона божия я встречаю в коридоре Тамару. Она неузнаваема! Урок закона божия она провела в первом отделении нашего класса. И вот теперь идет под руки втроем: по одну руку у нее Зоя Шабанова с восхищением смотрит ей в рот, по другую руку - высокая девочка, Ляля Гагарина. Эта Ляля учится в нашем институте уже четвертый год: два года просидела в приготовительном классе, сейчас сидит уже второй год - в первом. Зоя Шабанова приветливо здоровается со мной (мы сохранили хорошие отношения, хотя в гости друг к другу больше не ходим, а с Риткой мы даже не раскланиваемся!), и Тамару это, по-видимому, очень удивляет.
В эту минуту начинает заливаться звонок. Тамара быстро прощается с Зоей Шабановой и с Лялей Гагариной.
– Смотри, на следующей перемене приходи!
– Непременно!
– весело отвечает им Тамара.
Мы идем с нею по коридору рядом в свой класс.
– Вы знакомы с этими девочками?
– спрашивает Тамара словно бы даже с недоверием. Как если бы она спросила: "Ты, ничтожная козявка, знакома с этими удивительными райскими созданиями?"
И тут начинается напасть! Я вдруг чувствую, что не могу говорить с Тамарой спокойно. Мне хочется на все возражать, всему перечить, против всего спорить, что бы только она ни сказала. Ну что такого в этом вопросе - "Вы знакомы с этими девочками?" - который она мне задала? Надо бы просто сказать: "Да, знакома" - и все. А я огрызаюсь, как собака!
– Подумаешь, какие необыкновенные девочки!
Тамара смотрит на меня очень строго:
– Зоя Шабанова - дочь крупного заводчика!
– Подумаешь!
– продолжаю я, словно кто подхлестывает меня хворостиной.
– Знаю я этого заводчика - противный, волосатый...
– А Ляля - княжна Гагарина!
– продолжает Тамара с восхищением.
– Ничего она не княжна! Просто Гагарина...
Тамара возражает очень резко:
– Если "Гагарина", значит, княжна. Понимаете?
– Понимать нечего!
– лечу я, подхваченная волной сердитого задора. "Княжна"! В каждом классе по два года сидит; остолопина такая! У них в классе две Ляли: Гагарина и Дмитревская, их так и называют: Ляля Дмитревская и Ляля-лошадь... Это ваша княжна - лошадь!
Тут мы с Тамарой входим в класс и расходимся каждая на свое место.
Во все перемены Тамара бежит к своим друзьям из первого отделения и ходит с ними под ручку по коридорам. Когда мне с моими подругами случается скреститься в коридоре с Тамарой и ее компанией, я вижу, как Тамара кривляется, а Зоя Шабанова и Ляля-лошадь смотрят ей в рот и восхищаются ее "великосветским тоном":
– Мой дедушка был князь Хованский...
– Ах, это мне подарила баронесса Вревская... И так далее. И тому подобное.
– Шура!
– мрачно говорит мне Лида.
– Это твоя Тамара - сама Вревская! Самая настоящая Вревская! Все она врет!
Третий урок "танцевание". Тут Тамара - ничего не скажешь!
– в своей сфере: изящно движется, грациозно выполняет всякие балетные фигуры и очень хорошо танцует все танцы. Учительница Ольга Дмитриевна не скрывает своего восторга. Даже Дрыгалка смотрит на Тамару с каким-то подобием улыбки, от которой должны бы подохнуть все мухи, если бы не зима.
После "танцевания" Тамара, упоенная успехом, говорит мне:
– Конечно, здесь у вас - деревня... Вот у нас была учительница танцев. Она походку нам разрабатывала, грацию рук... Замечательная!
В общем, урок "танцевания" и знакомство с "князьями и графьями" из первого отделения нашего класса несколько примиряют Тамару с институтом, тем более что, как она говорит, она будет просить Ивана Константиновича хлопотать о переводе ее, Тамары, из нашего второго отделения в первое.
Всю эту болтовню я слушаю с тем же чувством раздражения, какое вызывает во мне каждое слово Тамары. Но разговаривать мне с ней некогда: сейчас будет урок арифметики, на котором будут спрашивать нескольких неуспевающих девочек - наших "студенток". Арифметикой занимаются с неуспевающими Маня Фейгель и Варя Забелина, но волнуемся и мы с Лидой: ведь это наша общая затея. И некоторые из учениц у нас общие, например, с Любой Малининой занимаемся и я - по русскому языку, и Маня Фейгель - по арифметике.
Тут случаются одновременно и радость и беда! Радость оттого, что три девочки, еще недавно не вылезавшие из двоек, отвечают Федору Никитичу вполне прилично и решают задачи правильно. Федор Никитич этому радуется. Он ведь не злой человек, он только скучный и преподает скучно. Ну, он же в этом не виноват! Но Федор Никитич - справедливый. Если он сбавлял мне еще не так давно отметки за то, что у меня четверки похожи на "пожарников", так ведь это и в самом деле так было: почерк у меня отвратительный! Но как только я стала писать лучше, Федор Никитич сразу отметил это, поставил мне четверку, а вскоре и пятерку и при этом с удовлетворением сказал: "Молодец! Вот поработала, постаралась - и добилась! Терпение и труд все перетрут". И сегодня он тоже радуется тому, что три неуспевающие девочки так явно выправляются. Федор Никитич улыбается этим девочкам, улыбается, повернувшись к Дрыгалке: вот, мол, как! Дрыгалка тоже изображает нечто, напоминающее улыбку. И девочки, получившие сегодня по тройке, улыбаются. С радостной улыбкой переглядываемся мы четверо - Маня, Лида, Варя и я, - которые придумали эту штуку. Одним словом, урок идет на сплошных улыбках. И вдруг... Вдруг все летит кувырком! Одна из выправившихся неуспевающих - Люба Малинина - не может сдержать своей благодарности: