В садах чудес
Шрифт:
Мария фыркнула.
— Что ты фыркаешь, как дикая кошка? Неужели девчонке оставаться в старых девах и целыми днями молиться да поститься, как ее преподобная тетушка, наша госпожа Кларинда…
Мария перебила его резким хохотом.
— Нечего скалиться! Я говорю дело!
— Может, ты и прав, — Мария вдруг посерьезнела. — А только глупы вы, мужики! Куда как глупы!
— Зато вам, бабам, где господь ума недодал, там дьявол подбавил!
Глава 32
Жигмонт и Михал поднялись рано. Нашли выход во двор, посмотрели
Когда они вошли в кухню, там за столом уже сидела Ивана, племянница хозяйки. Стол на этот раз выглядел более пристойно и чисто. При дневном свете они могли разглядеть девушку. Должно быть, ей уже минуло двадцать лет или даже немного больше. Высокая, стройная и тонкая, она все равно производила впечатление сильной. Темные, распущенные по плечам волосы, густые темные брови оттеняли приятно ее нежно-смуглое лицо. Особенно хороши были у нее глаза — темные, глубокие, большие и как-то безоглядно сияющие. Крепко зажав деревянную рукоять ножа в своих длинных, тонких и сильных, но чуть загрубелых пальцах, девушка резала на ровные ломти ковригу ржаного хлеба. Пальцы ее украшало несколько дешевых серебряных колечек, в уши были вдеты большие круглые серебряные серьги. Одета она была в темное синее платье из холста деревенской выделки. В этом странном жилье, где гостям не подавали воду для умывания, девушка выглядела чистой, нежной и доброй. Михал то и дело заглядывался на нее и лицо у него делалось умиленно-мечтательным и немного смешным, как у ребенка, который собирается просить взрослых об исполнении какого-то своего детского желания.
И Жигмонту и Михалу казалось, что они видели эту милую девушку прежде, но где и когда — не припоминалось.
Девушка улыбнулась и пригласила гостей к столу. Они назвали друг другу свои имена. Девушка извинилась за свое вчерашнее поведение — они с тетей живут очень замкнуто, никаких гостей у них не бывает, вот она и испугалась. Нет, о письме она ничего не знает.
— Но тетя Кларинда сейчас спустится и будет говорить с вами.
— Она уже знает о нашем приезде? — спросил Жигмонт.
— Нет, — Ивана покраснела. — Она с вечера не выходила. А я не беспокою ее, у нас так заведено. Но она скоро выйдет! — Девушка глянула на дверь с некоторым беспокойством, затем позвала служанку. — Мария!
Мария тотчас вошла в кухню.
— Мария, принеси молока для тети Кларинды! Скорее! Она скоро выйдет! Я совсем забыла о молоке!
Служанка принесла с ледника небольшой кувшин с молоком.
— Тетя Кларинда любит холодное молоко! — пояснила Ивана. И тут же смутилась тому, что посвящает гостей в столь интимные подробности тетиных вкусов и привычек.
Таким образом, завтрак проходил довольно приятно. Но тетя Кларинда все не являлась.
Наконец все уже открыто томились ожиданием. На лице Иваны появилось выражение испуга. Михалу стало жаль ее.
— Она, наверное, привыкла поздно выходить, — предположил юноша своим мягким доброжелательным голосом.
— Нет, нет! — поспешно и пугливо возразила Ивана. — Она всегда выходит рано!
— Ну, значит, она совсем скоро выйдет! — Михалу было немного досадно на себя — он так неудачно попытался успокоить девушку.
Подождали еще.
Хозяйка не появлялась.
— Надо бы сходить, посмотреть, что с ней! — уронила подошедшая близко к столу Мария.
— Нет, нет! — встрепенулась Ивана. — Я боюсь! Она не любит, когда ее тревожат!
— Мария права! — спокойно вмешался Жигмонт. — Пусть она и поднимется к госпоже. Думаю, та не рассердится на старую служанку!
Ивана сидела, как на иголках, все порывалась что-то сказать, возразить, но Жигмонт делал вид, будто не замечает ее волнения.
— Ступайте, Мария, — сказал он. — Мы будем ждать у лестницы.
Его тон и манера держать себя внушили почтение старой служанке.
Все собрались у лестницы, где уже ждал Чоба. Мария поднялась наверх. Ивана не находила себе места. Она опустилась на ступеньку и закрыла лицо ладонями.
— Это камень, — мягко произнес Михал. — Вы простудитесь!
Она отняла ладони от лица, посмотрела на юношу и вдруг послушно встала.
Страшный протяжный визгливый женский крик заставил всех невольно вздрогнуть.
Кричала Мария.
Вот она появилась на верхней ступеньке, лицо искажено от ужаса, вскинутые руки дрожат.
— Сюда! Сюда! Помогите!
В два прыжка Жигмонт очутился рядом с ней. За ним поспешили остальные.
Они подбежали к двери в спальню. Мария, дрожа, припала к стене. Жигмонт рывком распахнул дверь.
Глазам их открылась широкая с высоким потолком комната. Когда-то потолок украшала лепнина, но теперь многие завитки осыпались, углы затянула паутина.
В комнате царил беспорядок. Широкая постель неприбрана.
На полу лежала женщина. Она пышно раскинулась в этой неуютной комнате. Пальцы ее были унизаны перстнями, на шее сверкало драгоценное ожерелье; алое бархатное платье казалось пылающим костром. Густые темно-каштановые волосы лежащей сбились. Золотая тончайшая пыльца на веках полузакрытых глаз придавала этой удивительной красоте некий сказочный оттенок.
Женщина была мертва!
Жигмонт узнал ее наряд! Он вспомнил слова Маргареты о том, что лишь после ее смерти он увидит ее истинный облик. Но не только красота мертвой поразила его, поразило его и что-то другое. Опустившись на колени, он тихо произносил невнятные слова. Неподдельную горечь выражали его черты.
Михал посмотрел на мачеху. Она лежала сказочно-прекрасная и совсем чуждая, как статуя святой Девы, украшенная для праздничной процессии. Невольно он испытывал жалость к этой мертвой красоте.
— Маргарета, — шептал он. — Маргарета!
Ивана громко плакала.
Мария и Чоба не решались войти.
Жигмонт решительно поднялся.
— Вы знали эту женщину? — он обернулся к слугам.
— Знаю, — Чоба отвечал тихим голосом.
— Знаю, знаю! — Мария подалась вперед. — Это наша госпожа Кларинда Шомеги! Но сроду я не видела у нее такого платья! Ох, красавица моя!
— Ее убили? — Михал подошел ближе.
— Не знаю, — отвечал Жигмонт. — Похоже, она упала и ударилась о выступ камина. Видишь, одна лишь капелька крови, на виске! Бедная! — его голос дрогнул.