В середине дождя
Шрифт:
Я приподнялся на локте и посмотрел Ане в лицо. Но я не видел ее глаз. Она никогда не рассказала бы такое днем.
— Как он посмел тебя ударить? — тихо спросил я.
Она молчала. Потом сказала:
— Ладно. Все что было, то прошло.
На четвертый день мы сходили в открытый бассейн. Аня ни разу не плавала в таком бассейне, я плавал в нем давным-давно, еще в детстве, к тому же, ранней осенью. Поэтому Аня поначалу беспокоилась, что мы можем простудиться.
Но, оказавшись в воде, она сразу забыла
После купания я, одевшись, ждал Аню в холле, у небольшого кафе. Я смотрел в окно, где были видны плавательные дорожки, и слушал плеер.
Когда Аня пришла, я купил пару шоколадок и свежевыжатый сок. Мы сели, я дал Ане один наушник от плеера, послушать музыку.
— А ты хорошо плаваешь, — сказала она. — Я за тобой совсем не успевала.
За окном в тумане теплых испарений продолжали плавать люди.
— Когда-то я плавать совсем не умел, — сказал я. — Однажды даже чуть не утонул. Это было в детском лагере. Мы тогда купались с одной девочкой. Она же меня и спасла.
Я вспомнил про Таню. Как она сейчас? После того, как она уехала в Иваново, от нее не было никаких известий.
— А где эта девочка сейчас? — Аня будто прочитала мои мысли.
— В Иваново. Там она родилась, туда же недавно вернулась из Москвы. — Я помолчал. — Помнишь, я говорил тебе про свою подругу, которая работает проституткой?
— Да. Помню. Это она?
Я кивнул и сказал:
— Она поехала в Иваново для того, чтобы начать новую жизнь.
— Она — сильная девушка?
— Да, Анют, очень сильная.
Я сделал глоток сока и сказал:
— Она мечтала стать учительницей, а стала проституткой. Она мечтала иметь троих детей, но у нее не может быть ни одного. У нее умер отец, осталась мать и два несовершеннолетних брата. Жизнь всегда была к ней несправедлива. Всегда.
— Ты не рассказывал мне об этом.
Аня глядела на меня, подперев ладонью подбородок. Музыка в плеере закончилась, мы сидели в тишине.
Про Таню и ее отношения с Вадимом я рассказал Ане в один из дней, ближе к ее отъезду. Это получилось случайно. Мы тогда были дома, сидели перед телевизором, смотрели фильм. Аня расположилась поодаль от меня, в кресле, и, укрывшись пледом, рассматривала мои фотоальбомы. В определенный момент Аня замолчала — а я был увлечен просмотром фильма и не заметил этого.
Фильм закончился, я обернулся. Аня сидела и смотрела на меня. В ее руках я увидел тетрадь. Ту самую тетрадь Вадима с историей про девушку на английском языке. Эта тетрадь, видимо, лежала между страницами фотоальбома. Я понял,
— Этот Вадим… Ты ведь знаешь его? — спросила Аня.
— Знал. Он учился на курс старше. Летом уехал в Америку.
Аня теребила свое кольцо на безымянном пальце. "Спаси и сохрани".
— Это правда? — спросила она. — То, что он написал?
— Точно не знаю, Анют. Но… Мне кажется, да.
Воцарилось молчание. Я взял пульт и выключил телевизор. Подошел к Ане и присел рядом.
— Расскажи мне о нем, — попросила Аня.
— Тебе необязательно об этом знать. Все это не очень весело.
— Я все прочитала. Я уже представляю, что это за человек. Расскажи, — повторила она.
И я рассказал. Рассказал про знакомство с Вадимом, про наши совместные прогулки и походы в кино, разговоры о мире и о вере. Про его отношения с девушками и увлечение проститутками. И про историю с Таней тоже рассказал. Никогда не думал, что могу кому-то об этом рассказать. Но я доверял Ане, уже доверял.
Она внимательно меня слушала.
— После того, как он уехал, ты ничего о нем не слышал?
— Мне кажется, и не услышу…
Аня осторожно сняла свое кольцо, потом снова надела. Взглянула в окно. На улице стояла тихая зимняя ночь.
— Он потерял себя, — сказала Аня. — Точнее, никогда и не был собой. И поэтому он мстит. Неосознанно мстит всему миру.
— Он производит впечатление человека, который знает, чего хочет от жизни.
— Вот именно — "производит впечатление". Он ненавидит лицемерие, а в нем самом есть что-то лицемерное.
Аня отложила тетрадь и взяла меня за руку. Так она брала меня за руку, когда нам предстояло перейти улицу.
— Я всегда стараюсь понять людей, мотивы их поступков, — сказала она. — С самого детства привыкла так делать. Стараюсь войти в положение любого человека. В суде, наверно, могла бы быть и адвокатом, и прокурором.
Аня посмотрела на меня:
— Но как можно спокойно продолжать жить, зная, что из-за тебя умер другой человек? Это ужасно, у меня в голове не укладывается. Как так?.. Он ведь должен был хоть чуточку измениться, но в его душе нет боли, ему вообще все равно.
Я молчал.
— С людьми нельзя как с игрушками. Поиграл и бросил. Нельзя играть чувствами, за людей, близких людей, нужно держаться. Нужно ими дорожить. Найти замену близкому человеку невозможно. Когда-нибудь он останется один навсегда. Это же тупик. — Аня покачала головой. — Да, он умен. Неординарен. Но ум не оправдывает человека. И талант не оправдывает. Понимаешь? Нельзя вести себя зло и эгоистично, оправдывая это своими способностями.
Плед сполз, я снова укрыл им ее ноги.
— Да, я его понимаю. Он потерял мать. — Аня помолчала. — Но ведь нужно верить в людей. Несмотря ни на что. Я верю в людей. Обязательно найдется человек, которому можно будет довериться, который поймет и примет тебя. Каким бы ты ни был. Что бы в жизни у тебя не случилось.