Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых маков.
Шрифт:
— Проклятый шторм, его нам не хватало! — прокричал капитан, проносясь мимо.
Девушка обернулась и встретила ледяной взгляд Лайонела.
— Вернись в каюту, пока тебя не смыло за борт, — сухо сказал он.
— Не очень бы ты огорчился, — отвернулась Катя. После того, как полдня просидела, любуясь на Каридад и поддерживая с ней светскую беседу, а еще полдня мерила шагами шкаф-каюту, ей меньше всего хотелось возвращаться туда снова. Особенно возвращаться одной. Она злилась оттого, что Лайонел был с ней откровенен и высказался об их любви
Катя тихонько вздохнула.
Разлука продолжалась даже после воссоединения. Что могло быть глупее?
А волны между тем увеличились, сила их ударов стала сильнее, корабль кидало на этих черных горках, точно кусок коры.
Лайонел подошел, бесцеремонно ухватил ее за талию и, приподняв, унес с палубы. А когда усадил ее в каюте на узкую койку, Катя срывающимся голосом, выкрикнула:
— Не обращайся со мной как с куклой!
Лед в глазах заострился, губы изогнулись в иронической усмешке.
— Может, расскажешь, как нужно с тобой обращаться?
Волосы от резкого порыва ветра разметались по плечам, начался дождь, в распахнутое окно полетели брызги.
Лайонел закрыл деревянные ставни — в каюте стало абсолютно темно. Пол под ногами качался, снаружи лило, стучало, грохотало.
— Ответишь? — напомнил молодой человек.
Она молчала, тогда он развернулся и пошел к двери.
— Куда ты? — возмутилась Катя, негодуя, что он собирается оставить ее в одиночестве.
— Не насиловать же тебя, в самом деле, — скучающе обронил он.
— Насиловать, — крикнула она ему вслед и тише прибавила: — Нежно!
Он вернулся и, присев перед ней на корточки, положил скрещенные руки ей на колени.
— Почему ты злишься?
— Потому что… — Ей столько всего хотелось сказать, в голове кружилось огромное множество возмущенных мыслей, но когда пришло время их озвучить, она не могла понять, чего хочет. — Я люблю тебя, — наконец произнесла она. — А ты несчастен от этого!
— Счастье — это просто определение для романтично настроенных людей.
— Зачем все так усложнять? — изумилась девушка.
— Вот и я о том, зачем ты все усложняешь? Счастлив я или несчастен, люблю или не люблю. Все эти определения придуманы торгашами для хороших продаж.
— Лайонел, а ты мог бы прикинуться?
Он подумал и кивнул.
— Конечно, если тебе очень хочется.
Она не знала точного ответа, но решила кивнуть. Молодой человек лучезарно улыбнулся.
— Я счастлив! Теперь мы можем заняться сексом?
— Вполне, — убито промолвила она.
В окно стучал дождь, о борт яростно бились волны, каюта качалась, играл Клайдерман «Балладу для Аделины» — нежно, нежно, нежно…
Лайонел запустил руки под платье. Катя почувствовала его мягкие губы чуть выше колена, внутри разлилось приятное тепло.
Она обхватила его голову, перебирая пальцами пряди волос. На память пришла
— Помнишь Новый год, — шепнула она, гладя мягкие завитки у него на затылке.
Девушка кожей почувствовала его улыбку между поцелуями и улыбнулась сама.
— Каким же бессовестным ты мне показался, — призналась она, перемещая руки к верхней пуговице его рубашки.
Он опрокинул девушку на постель и сам избавился от рубашки. Бриллиантовые запонки звякнули о пол.
— Помнишь сгоревший дом, — спросил он, осыпая ее шею и грудь в белом корсаже поцелуями, — я никогда никого так не хотел, как тебя тогда…
Она засмеялась.
— А я ненавидела тебя… — Ее ладони скользили по его рельефным плечам, спине.
Снаружи рокотал гром, дождь лупил по деревянным ставням, и двоих на узкой постели при каждой новой волне теснее прижимало друг к другу. И тихий стон потонул в шторме, заглушаемом лишь волшебными звуками фортепиано — они то нарастали, то снижались, уносясь с перезвонами вдаль.
Глава 3
Остров Чертовых зеркал
После шторма море в блаженном штиле расстелилось на многие-многие километры, гладкое, точно темно-синий шелк. А небо, усыпанное яркими светилами и сияющей звездной пылью, казалось ниже. В теплый воздух проникала ночная прохлада, слышался тихий плеск воды, бьющейся о борт корабля, и звучала нежная мелодия Сен-Санса Камиля «Лебедь». Она походила на легчайшее белоснежное перышко, медленно скользящее по зеркальной водной глади, готовое воспарить от любого дуновения ветерка.
Катя стояла в объятиях Лайонела, прижавшись щекой к его груди, и вместо ударов сердца слушала музыку.
Их уединение нарушило хлопанье кожистых крыльев — на плечо молодому человеку спикировала Орми, держащая в пасти мышь. Рогатая взяла свою жертву когтистыми крыльями и протянула Лайонелу.
Тот покачал головой.
— Спасибо, малышка, но я еще не так низко пал.
Орми не обиделась, вряд ли она вообще рассчитывала, что он примет дар. А предложила наверняка лишь затем, чтобы он не гнал ее со своего плеча. Расчет оказался верным, Лайонел позволил ей устроиться поудобнее и, когда та впилась зубами в меховую шею полевки, ничего не сказал.
«Какая же хитрая, — думала девушка, искоса поглядывая на мышь, в свою очередь, кидающую на нее ехидные взгляды черных вострых глазок, — пожалуй, будь она человеком или вампиром, отбила бы у меня Лайонела как нечего делать. А на мышь он меня не променяет, это точно!»
От подобных размышлений ей стало смешно, но пришлось сдержаться. Она сомневалась, что могла бы объяснить, что именно ее развеселило.
Разделавшись с добычей, Орми сбросила трупик за борт корабля и занялась Лайонелом. Перво-наперво, она осторожно кольнула его когтем в шею. А когда он чуть наклонил к ней голову, потянула за ухо.