Вариант "И"
Шрифт:
— Чувствую себя весьма польщенным. Итак, вы предаете мне дополнительные доказательства?
— В случае, если вы на этот раз обещаете выполнить работу без всяких отговорок.
— Только с тем же условием: в случае, если все доказательства в сумме покажутся мне убедительными. А остальные материалы?
— Какие еще?
— Ну как! Вы же говорили об организации кампании по Тройственному разделу России…
— Сию минуту я ими не располагаю. Но вы только начните работать, а они не заставят себя ждать. Мы уже выяснили, где найти их. А значит, они уже почти у нас в
— Только не здесь и не сейчас. Сегодня открывается выставка исламского искусства последних лет. Я должен быть там.
— Поверьте — это потеря времени.
— Что делать: у меня как-никак есть обязательства и перед моим журналом, и я даже сказал бы, что они предпочтительнее.
— Черта с два маленький журнал заплатит вам столько. Послушайте, я же обещал вам: статья, если она получится убедительной — а у вас непременно получится, — будет напечатана и в Европе, и у нас в Америке в самых читаемых газетах. Вы получите мировое имя!..
Насчет этого я спорить не стал и потребовал:
— Давайте ваш материал!
Он кивнул и положил на стол аудиокассету. Мне почудились на ней следы крови Хилебина. Я заранее чувствовал, что там будет его голос. И не ошибся.
— О'кей, — сказал я. — Постараюсь сегодня начать.
— Да уж, постарайтесь, — сказал Стирлинг многозначительно. — Иногда промедлить значит проиграть все. Даже собственную шкуру.
— Спасибо за предупреждение.
— Оно от чистого сердца. Завтра я приду за готовым материалом. И надеюсь, что вас не придется разыскивать по всей Москве. Хотя если даже пришлось бы — мы вас отыскали бы без всякого промедлния. Мы не намерены допустить, чтобы этот сумасбродный проект увенчался не то чтобы успехом, но даже одним процентом успеха. Подумайте над этим, коллега.
Коллегами мы и в самом деле были; только он не знал этого.
Глава девятая
То, зачем я охотился, наконец-то само нашло меня. Но прежде всего, пока Наташа томилась над стынущим завтраком, ожидая меня, я достал кодификатор, подключил его к телефону, что был в номере, и вышел на связь. Когда на том конце провода ответили, я сказал:
— Фауст. Играю на аккордеоне.
— Понято, — откликнулись там без всякого удивления.
— Оркестр готов. Дайте проверку.
— В лесу родилась елочка, — проговорил я первое, что пришло в голову.
— Нормально. Слушаю вас.
— Передайте немедленно: по-прежнему ожидаются все более серьезные помехи в телеобслуживании. Пришла пора принять меры незамедлительно.
— Меры какой категории?
Я не колебался ни мгновения:
— Высшей.
— Высшей… — повторили на том конце линии.
— Подключить невидимок?
— Нет необходимости. Дайте команду мюридам. Будет достаточно.
— Исполняется.
— Второе: оппонент настроен на расчистку пространства. Быть готовыми, но без моей команды действий не начинать. В течение получаса доставьте катушку-три. Мое место вы знаете. Я намерен проехать по маршруту, без катушки это бессмысленно. Буду ждать сообщений о принятых мерах. Информирую о развитии событий.
— Катушку-три в течение получаса, — ответили мне. — Высылаем немедленно. Будем ждать развития.
— И последнее: включите в сеть известного вам американца Стирлинга.
Пять минут назад он был тут у меня. Возможно, еще находится поблизости. Если нет — найдите его. Человек трех пришлите сюда — пусть без суеты проверят: он наверняка засеял окрестность. При обнаружении включите их в сеть тоже. Учтите: он непременно страхуется.
— Все поняли. Исполняем.
— Да, чуть не забыл. Моя машина стоит на точке-два. Пусть кто-нибудь пригонит ее сюда. Ключи можно передать вместе с катушкой. Конец.
— Конец. Хорошо, одно дело сделано. Почти час в моем распоряжении.
Может быть, успею хоть что-нибудь съестъ. А чтобы минуты не пропадали зря, одновременно прослушаю все хилебинские кассеты, взятые у Наташи и то, что принес мне сегодняшний посетитель.
— Наташ! Ты можешь потерпеть еще немного? — спросил я из другой комнаты. — Меня уже нет, — откликнулась она. — Несколько минут назад я в страшных мучениях скончалась от голода. Разве не чувствуешь по голосу?
— Поживи еще немного, — попросил я. — И сохрани мою жизнь. Без твоих записей я просто не могу больше. Они у тебя в сумочке, если я правильно помню?
— У тебя хорошая память, — откликнулась она без особого восторга. Было слышно, как, отодвинув стул, она встала, сделала несколько шагов — чтобы взять сумочку, наверное. — Ой!
— Что случилось?
— Тут что-то тяже… Ого! Это ты мне подсунул? что за трюки?
— Это называется пистолет. Стрелковое оружие.
— Я знаю, как это называется. Но зачем?..
— По доброте душевной. У меня есть автомат, а у тебя не было ничего.
Так что владей. Тебе приходилось пользоваться такими вещами?
— Ну, я все-таки современная женщина.
— Считаю это утвердительным ответом. Дай мне кассету, пожалуйста. И еще — сваргань какой-нибудь бутерброд, можно многоэтажный. Этакий сэндвич-небоскреб. Но кассету — сразу.
— Хорошо.
Получив желаемое, я вынул из моей сумки магнитофон, вставил Наташину кассету и включил. И стал слушать живой голос вот уже сутки как мерт-вого человека.
Запись, надиктованная старым дипломатом, оказалась и в самом деле весьма любопытной. Слушая ее, я почти сразу отключился от всего остального, что существовало в окружающем меня сегодняшнем мире.
Начиналась она с фразы: "После вручения верительных грамот недели две прошли внешне спокойно. Я входил в курс дел, выяснял, кто есть кто, и прежде всего — кто является королевским ухом и кто — устами его величества. Это было очень важно узнать до того, как я добьюсь приема у самого короля. Всякий хоть сколько-нибудь опытный дипломат понимает, что официальный министр иностранных дел или пресс-секретарь вовсе не обязательно владеют подлинной информацией о намерениях и ходе мыслей главы государства. У меня разумеется, были свои информаторы в этой стране, и вскоре я знал не только — с кем, но и как надо разговаривать.