Варяги и Русь
Шрифт:
— Здесь всё хорошо... всё... Но выбери ты сам. Что понравится тебе, то будет по сердцу и мне...
— О, ты хочешь так! — воскликнул Аскольд, — тогда прошу тебя закрой глаза и дай мне твою руку.
Дир понял желание своего названого брата.
— А другую мне! — воскликнул он.
Аскольд взглядом поблагодарил его.
— Закрой же, Зоя, глаза! — ещё раз сказал он.
Молодая женщина покорно повиновалась. Глаза её были закрыты руки протянуты братьям.
Почти в одно и то же время, как и Дир, он украсил запястьем руку молодой женщины и закрыл
Зоя вскрикнула при этом, открыла глаза.
— Аскольд, что это? Что ты сделал со мной? Отчего мне больно? — тревожно сказала она.
Взгляд её упал на украшенные запястьями руки.
Крик ужаса вырвался у неё, она вся побледнела и, не помня себя от страха, стала срывать с рук драгоценности.
— Зоя, Зоя, что с тобой? — воскликнул перепуганный Аскольд.
— Это запястья византийских купцов... — задыхаясь от ужаса, сказала Зоя, — руки, отруби мне скорее руки выше локтя... иначе я умру... бери же меч... Дир, отруби мне руки! Скорей... скорей...
— Что, что с тобой, Зоя? — с испугом восклицали оба витязя.
— Запястья эти отравлены!.. Недаром я видела врача Фоку... Они предназначались для вас... Отрубите мне руки! Яд вошёл уже в мою кровь... Я знаю эти запястья! Почему вы не показали мне их, я бы предостерегла вас!.. Один укол смертелен, я получила два укола... Это дары Византии... они предназначались вам...
— Люди! Эй, люди! — не помня себя, заревел Аскольд, бросаясь к дверям, — скорее сюда, скорее на помощь!..
На его зов вбежал Всеслав.
— Что с вами, князья? — воскликнул он, не заметив упавшей на пол Зои.
— Она... она умирает! — крикнул Аскольд.
— Проклятые византийцы отравили её... — сказал Дир.
— Аскольд, — раздался слабый, чуть слышный голос Зои, — я умираю... Отрава предназначалась не мне, а вам... Византия хотела лишить россов их вождей...
Всеслав замер в ужасе.
Аскольд, увидавший в соседнем покое купцов, кинулся к ним. Норманн схватил Валл оса своими железными руками и потащил к Зое.
— Что ты наделал? — ревел он.
— Я не виноват, я ничего не знаю! — кричал купец, — там врач Фока... может быть, он спасёт её...
Луч надежды на минуту блеснул в глазах витязя...
Аскольд кивнул головой, и Всеслав тотчас же кинулся за Фокой.
Зою между тем подняли и положили на ложе.
Она была мертвенно-бледна, но время от времени на её щеках проступали ярко-багровые пятна.
— Зоя, слышишь ли ты меня? — склонился над ней Аскольд, — сейчас придёт сюда тот, который отравил тебя... Я заставлю его спасти тебя. Ты будешь жить...
— Нет, не утешай себя напрасной надеждой, смерть уже близка... — прошептала молодая женщина.
— Вот он, — раздался голос Всеслава.
Аскольд поднялся от ложа умирающей, Зоя приподнялась на локтях.
Перед ними стоял Фока, холодный, бесстрастный, готовый ко всему.
Зоя узнала его с первого же взгляда.
— Фока, ведь это ты? — спросила она.
— Я, госпожа! — бесстрастно ответил он.
— Ты узнал меня?
— Да! Ты матрона Зоя...
— Можно меня спасти?
Фока
— Если Бог захочет совершить чудо, для Него всё возможно!..
— А ты?
— Я — нет... ты сама знаешь...
— Да, знаю! Скажи, ведь не мне, а им, киевским князьям, предназначались эти запястья?..
— Да... я действовал по приказу Вардаса. Ты сама знаешь, что я не мог ослушаться...
— Ещё не скоро я умру?
— Ангел смерти уже около тебя...
Аскольд заревел, как раненый зверь.
— Горе вам! Горе тебе, Византия!.. — кричал он, — и я, я, любивший её более всего на свете, убил её сам...
— Подойди ко мне, — раздался голос Зои, — наклонись, я счастлива, что умираю за тебя... Если бы не я, ты погиб бы... так суждено... Я умираю... Отомсти за мою смерть!.. Отомсти не им... они не виноваты... — хрипела Зоя, — отомсти Византии за всё её коварство... Поклянись!
— Клянусь! — крикнул Аскольд. — Я камня на камне не оставлю в этом проклятом гнезде!..
— Благодарю... милый, любимый... Прощай!..
Началась агония. Зоя мучилась недолго... Яд врача Фоки действовал быстро...
Аскольд был страшен. Даже привычные ко всему варяги попятились перед ним...
Яростным, распалённым взглядом посмотрел он на бесстрастно стоявшего перед ним Фоку.
— Разорвать его между деревьями немедленно! — крикнул он.
Ни один мускул не дрогнул на лице византийского врача.
Из соседнего покоя раздались крики купцов, понимавших, что теперь для них всё кончено.
— А с теми что прикажешь делать, княже? — дрожащим от бешенства голосом спросил Всеслав.
— Разметать конями по полю!.. Её похоронить.
— Она была христианка, княже! — раздался спокойный голос Фоки.
— И вы, христиане, убили её? — крикнул ему Дир.
— Так было суждено... Молю вас, похороните её по христианскому обряду.
— Берите же его! — закричал вне себя от бешенства Аскольд, — и сейчас же...
Фоку утащили из покоев.
Озлобление против него было страшное. Предательство казалось славянам таким преступлением, за которое не может быть пощады.
Весть о случившемся в княжьих палатах уже успела обойти весь Киев. Толпа народа бежала отовсюду к молодому леску, где уже собрались дружины князей. Фока, по-прежнему спокойный и бесстрастный, приведён был туда же. Он столько раз видел смерть, сам, по приказанию других, совершал преступления, что всегда готов был к своему смертному часу. Но он не знал, что его ждёт. Он плохо понимал славянское наречие, и смысл слов Аскольда был ему непонятен. Он даже не понимал, что готовится для него. С любопытством смотрел он, как пригнуты были к земле два стоявших близко друг от друга молодых деревца. Потом его повалили на землю... Фока чувствовал, что его ноги привязывают к нагнутым вершинам деревьев. Державшие верхушки деревьев разом отпустили их... Деревья быстро распрямились. Послышался ужасный крик... Всё произошло в одно мгновение. Когда все взглянули вверх, то окровавленная масса, разорванная на две части, качалась между вершинами деревьев...