Вдохни океан
Шрифт:
Привычно делаю кофе на нас обоих. И, когда не выспавшийся и жутко раздраженный Кир заходит на кухню, встречаю его чашкой примирительного напитка. Но его не так-то просто сбить с толку. Забрав из моих рук не только свой, но и мой кофе, ставит их на стол. Затем притягивает к себе и обнимает. Не говорит ничего, да и к чему тут слова. Идиллическую картинку разрушает новый член нашей дружной «семьи». Алия заходит на кухню и скромно интересуется, чья очередь готовить завтрак.
— Кухня в твоем полнейшем распоряжении, — ухмыляюсь ей. — Я не готовлю. Никогда.
Кир
— Ты же простишь меня? — шепчет так пронзительно, что сложно не поверить в искренность его раскаяния.
— Нет, — отвечаю так же тихо. — Чтобы простить, надо обидеться. А я не обижалась, Кир.
— Тогда, что это было ночью?
Закрыв глаза, собираюсь с мыслями. Но жена моего парня снова выручает меня. С грохотом роняет какую-то кастрюлю, о существовании которой я даже не догадывалась, и беспомощным голоском милой Барби просит Кира помочь. И тот не может отказать. Что ж, думаю, у нее не займет много времени, чтобы поймать его. Совсем нерадостно улыбаясь своим мыслям, ухожу в пока еще нашу с Киром комнату. Ночью мне не удалось сомкнуть глаз, поэтому просто падаю на кровать, как была, в платье, и почти мгновенно засыпаю. Просыпаюсь уже ближе к вечеру, удобно устроившись у него на груди. Кир не спит и легонько поглаживает меня по волосам.
— Я люблю тебя, — говорит тихо. Впервые.
— Когда любят, не трахают других, — говорю, как чувствую.
— Тогда получается, что своего Алекса ты больше не любишь? — спрашивает с сарказмом.
Хочу встать, уйти, но он ожидаемо не дает мне этого сделать.
— Я задал вопрос, — говорит зло. Хочешь правды? Да, пожалуйста.
— Люблю. До боли люблю. Но он дал мне такое право, отпустив. — После паузы добавляю. — Я точно так же отпускаю тебя.
— Я вообще хоть что-нибудь для тебя значу? — рычит этот невообразимый идиот.
— Какой же ты дурак, Кир. Если б не значил, какое бы мне было дело до твоей жены?
Он вздыхает, как обреченный на казнь.
— Я так хочу, чтобы ты поняла.
— А я понимаю, Кир. Понимаю, что это ваши традиции, что так надо. Но я так не хочу. Для меня это ненормально. Как тебе объяснить? Ну, не смогла бы я вот так, с первым встречным, ради каких-то давно устаревших обычаев. А ты смог.
— Знаешь, как я смог? Представлял тебя, иначе ничего не выходило, — говорит горько.
— Меньше всего я желаю знать подробности, Кир. Если на то пошло, то каждый раз за эти чертовы полгода, когда я была с тобой, то я была с тобой. Не представляя никого. Это подло. И по отношению ко мне, и к ней.
Мы долго молчим, но все нужно решить так или иначе.
— Я просто хочу домой. Я устала от Палеры и ваших традиций. Отпусти меня, — прошу снова. — Тебе всего девятнадцать, ты забудешь меня раньше, чем мой самолет приземлится в Аране. Все равно уже ничего не склеишь…
— Так ты считаешь? — голос его полон обиды. — А если не забуду? Как мне быть тогда?
Мне нечего на это ответить, потому что и сама не представляю, как буду жить без его сильных рук. Но я делаю осознанный выбор между несчастьем в чужих стенах и несчастьем дома.
Кир подрывается с кровати, но очень скоро возвращается, что-то схватив в гардеробе.
— Хочешь, покажу тебе, каково это быть мной?
С этими словами он рывком поднимает меня с кровати и завязывает на глазах один из своих галстуков. Я стою в полнейшей темноте и жду, что будет дальше. Он отходит, но потом приближается снова, уже со спины.
— Представь, — говорит тихо. — Что ты никогда не знаешь, кто рядом. Что он задумал.
С этими словами он обходит меня вокруг, нащупывает мелкие пуговки на лифе платья и начинает их расстегивать одну за другой.
— Представь, что ты не можешь определить, что чувствует к тебе твой собеседник. Насмехается ли над тобой или говорит правду. Может, ты ему противен, а может наоборот.
Он стягивает верх платья, обнажая меня.
— Представь, что ты не можешь сделать самых элементарных вещей. Например, взять того, кто рядом за руку. Попробуй, возьми.
Я пытаюсь и предсказуемо промахиваюсь. А он уже снова сзади. Отводит от шеи мои волосы и впивается в нее поцелуем.
— Представь, что то, что ты хочешь больше всего, всегда в недосягаемости.
Он расстегивает лифчик и мучительно медленно стягивает его по плечам.
— Представь, что ты не можешь даже сделать себе чашечку кофе.
Он прижимается ко мне сзади, все еще полностью одетый, и накрывает руками грудь.
— Представь, что тебе надо попасть в какое-то новое место, но ты даже не можешь найти самостоятельно дверь. Ты не найдешь ее даже в этой комнате.
Он раскручивает меня и предлагает найти вход в ванную. Я ступаю медленно, маленькими шажками, вытянув перед собой руки. И, естественно, вместо искомой двери натыкаюсь на стену. Кир прижимает меня грудью к стене, его рука скользит вниз и сдергивает на пол все еще не упавшее до конца платье.
— Представь, что ты не можешь найти свою одежду. А если и найдешь, то не узнаешь, как она выглядит и идет ли тебе.
Он привычно разрывает на части неизвестно какие по счету трусики.
— Представь, что ты даже не можешь выбрать себе партнера на ночь. Это кто-то сделает за тебя.
Он проводит пальцами по низу моего живота, сводя с ума, заставляя выгнуться назад.
— Представь, что ты не можешь узнать, хочет ли тебя по-настоящему тот, кого ты любишь.
Разворачивает меня лицом к себе.
— Представь, что ты даже не можешь сесть за руль и уехать, куда глаза глядят, когда тебя раз за разом отвергает любимый человек.
Он склоняется к моему лицу, дышит мне прямо в губы, но не целует. Когда я сама тянусь к нему, резко отдаляется.
Мне надоела эта чертова игра и я протягиваю руки в попытке поймать его. Но там, где он только что был уже пустота. Я хочу сорвать дурацкий галстук, но Кир уже тут как тут и перехватывает мои запястья.
— Подожди, еще рано, — шепчет на ухо. — Я здесь, я твой и никуда не ухожу. Но что теперь? Ты сможешь получить то, чего сейчас хочешь?