Вдохни океан
Шрифт:
А после Кир говорит, что нам надо переехать в гостевую спальню. Меня разбирает приступ злого смеха. Так вот, о чем беседовал с ним отец. Наша крошка пожаловалась кому-то, что ее права ущемляют. А Кир, поджав хвост, готов выполнять требования семьи. Слухи и сторонние домыслы ведь важнее, не так ли?
— Ты можешь остаться здесь, — говорю зло. — Я просто поменяюсь с ней местами.
— Не начинай, Мари. Я буду жить с тобой и это не обсуждается, — он тоже в ярости, но в его голосе все же больше усталости, чем злости.
— Прости, — утыкаюсь лбом в его грудь. Подумав, добавляю. — Но ведь не из-за комнаты же ты
Кир рвано выдыхает, явно не хочет говорить. Но я и так приблизительно догадываюсь, о чем речь.
— Я не знаю, как мне быть, Мари, — впервые вижу слезы на его глазах. Но он быстро смаргивает их.
— Я не могу решать за тебя. Но ты знаешь, чего хочу я, — отвечаю глухо.
— У отца какие-то важные переговоры с семьей Алии. Он требует, чтобы она понесла как можно скорее, ему необходим этот контракт и что-то еще. Связанное с политикой.
— Это твоя жизнь и твой выбор, — выходит как-то уж слишком грустно, но иначе никак.
— Ты говорила, что есть какие-то дни, в которые зачатие наиболее вероятно. Я мог бы, ну… Только в эти дни.
— О, нет, Кир. Даже звучит как бред. Можно я буду трахаться с твоим другом Джавадом только по воскресеньям? Остальные шесть дней в неделю я буду только твоя. — Я в бешенстве от его предложения. — Это торг с дьяволом.
— Ты хочешь Джавада? — тут же рычит на меня Кир.
— Ты знаешь, кого я хочу. Это был просто пример. Не самый приятный, согласись?
— Никогда не делай таких примеров, — он затыкает мне рот поцелуем, будто боится, что я скажу еще какую-нибудь гадость.
Мы больше не обсуждаем эту тему. Я собираю вещи и просто пакую их в мусорные пакеты, ничего мне нужно. Да, это по-детски. Но хотя бы так я могу выплеснуть свою злость. Жаль, он не может видеть злорадного торжества на лице такой славной девчушки, когда она перебирается в мастер-спальню.
А ночью он уходит к ней. Ненадолго. Но этого вполне достаточно для меня и моего разорванного в клочья сердца. Вернувшись, Кир обнимает меня, ласкает, вымаливает прощение. А мне настолько тошно от рук, только что трогавших другую, что я впервые за все это время не хочу его. Просто лежу и жду, когда он закончит.
— Прости, — шепчут губы, которым больше не верю. А я лечу в бездонную пропасть, настолько глубокую, что со дна не видно звезд.
КИРАМ
Отец ставит меня перед невозможным выбором. Я ненавижу себя за то, что делаю, но подчиняюсь. Расплата настигает мгновенно — в моих руках словно кукла, вместо живой девушки. И что бы я ни говорил, она не реагирует. Утром не встает, проводить меня и я надеюсь, что ей просто нужно время.
Когда в университете подключаю трансляцию, вместо нежного голоса моей девочки слышу опостылевший слащавый голосок жены.
— Где Мари и откуда у тебя микрофон? — спрашиваю грубо.
— Она сама дала мне, — говорит испуганно.
Отключаю связь, лучше уж справлюсь сам. Ответ на второй вопрос не заставляет себя ждать. Система слежения сигнализирует, что Мари едет на яхту. Хочется бросить все и догнать ее. Но я не могу. Очередное мое «не могу» между нами. А вместе с ними множество ее «не хочу». И вот мы уже на разных берегах. Когда этот адский день подходит к концу, машина Мари все еще на пристани. Велю Турабу ехать из офиса туда. Наверное, это хороший вариант, пожить пока на яхте. Развести этих кошек по углам. А там, глядишь, Алия забеременеет, Мари простит меня. И все наладится.
Поднимаясь на борт, размышляю, что нужно сделать, чтобы вернуть все как было. Она же не устояла один раз, значит, сдастся снова. Я умею ждать. Нахожу свою девочку, свернувшуюся клубочком на кровати. И мы возвращаемся к исходной точки нашего путешествия:
— Уходи, — говорит она тихо. Неужели, правда, надеется, что отделается от меня так просто?
Я чертовски устал, хочу есть, но вместо тихого семейного ужина вынужден решать семейные драмы и это бесит.
— Повернись ко мне, — командую, как не делал ни разу до этого. И она неожиданно подчиняется.
— Ты моя, Мари, и так будет всегда. Запомни. — Рычу ей в губы. Беру ее, не заботясь о том, хочет ли она этого. Жестко, как никогда раньше имею свою нежную девочку и мне не стыдно. Она должна подчиниться, понять, кто здесь главный. Держу так крепко, что наверняка оставляю синяки на тонких запястьях. Но она и не думает вырываться. Просто терпит меня. И я впервые не могу кончить с ней. Не так. Все не так.
Все снова как прошлым летом. Она замкнулась в себе. Только на этот раз все гораздо хуже, потому что на этот раз она оплакивает меня.
30
МАРИ
Остаток весны провожу на яхте. Кир неизменно приезжает ближе к ночи, знаю, что проводит вечер с женой. Он старается вести себя, как ни в чем не бывало, но у него отвратительно выходит. Все разбито вдребезги, не склеить. Правда, секс все так же хорош. Он слишком искусный любовник, чтобы я долго могла оставаться равнодушной к его ласкам. И прекрасно знает все мои чувствительные места. Он больше не позволяет себе насилия, как в тот вечер, а я не позволяю себе слез. Потому что действительно простила его. Простила и простилась. Больше не больно.
Его присутствие на борту тяготит меня: я с нетерпением жду утра, когда ему надо уезжать, и с трудом переношу воскресенья, которые он полностью проводит со мной.
Сейчас как никогда за эти полтора года ощущаю себя в тюрьме, настолько мне тоскливо. Снова приходит лето и приносит с собой день моего рождения. Это среда. Кир уже уехал на работу. Я, конечно, получила положенный в таких случаях букет, но подарок он обещал привезти вечером.
Днем приезжает Дина, чтобы устроить скромный девичник на двоих. Она дарит мне чудесный золотой браслет и желает поскорее перестать грустить. Мы общаемся на отвлеченные темы, не затрагивая ничего, что могло бы ранить одну из нас. Дина как-то странно посматривает на меня. В конце концов, не выдерживает и предлагает кое-что посмотреть. Достает свой планшет, включает видео, которое приковывает мое внимание с первых кадров. Клип начинается с планов, отснятых в нашей с Алексом квартире. Вот моя любимая кружка на столе, вот картина, которую мы вместе купили на блошином рынке. Вот наш любимый парк, где мы часто бродили, держась за руки. Множество отсылок к такому счастливому и недостижимому уже прошлому наполняют видеоряд. Песня очень мелодичная и грустная. Это новая песня, я не слышала ее раньше. И она обо мне, абсолютно точно. Замираю, вглядываясь в любимое лицо, и слезы текут сами собой. Но как же? Когда видео заканчивается, я поворачиваюсь к Дине, спрашиваю ее: Как это возможно? Словно она может знать ответ.