Вдохни океан
Шрифт:
На этот раз он не уворачивается. Я легко справляюсь с его футболкой. С брюками приходится повозиться подольше, но и это мне удается.
— Отведешь меня в кровать? — спрашивает Кир, оставшись в одном белье. В этот раз он позволяет мне легко найти его руку, и я делаю нерешительный шаг туда, где по моим расчетам должна быть кровать.
— Неверно, — шепчет он на ухо. Разворачивает меня на девяносто градусов и подталкивает вперед. С его помощью я все же нахожу край кровати. Сажусь и тяну его за собой. Он укладывает меня на спину, чувствую, как нависает сверху, но не имею понятия, что собирается сделать
— Угадай, где я тебя поцелую, — говорит хрипло, явно сам едва сдерживаясь от возбуждения.
— Губы, — шепчу в ответ.
— Не угадала, — и он целует грудь, резко втягивая сосок. От неожиданности и того, что не вижу его, все ощущения в десятки раз острее.
— А теперь? — спрашивает настойчиво.
— Шея? — говорю полувопросительно. Меня захватила эта странная игра.
— И снова мимо.
Чувствую его обжигающее дыхание в промежности. Он нежно проводит языком по складочкам и я почти взрываюсь от такой простой ласки. Он разводит мои ноги в стороны, и я ожидаю продолжения такого волшебного поцелуя. Но вместо этого он резко входит в меня на всю длину. Задохнувшись от внезапности и полноты ощущений, я ловлю полноценный оргазм с одного лишь движения. Задыхаюсь в его руках, кричу его имя. А он продолжает разрывать меня на части, даря невероятные по своей силе эмоции. Когда кончает, не спешит выходить из меня, просто перекатывается на спину, устроив меня сверху.
— На ощупь почти невозможно найти свое счастье, Мари. А если уж нашел, то не выпускай из рук.
— Я люблю тебя, Кир, — шепчу неожиданно даже для себя. Но это не значит, что смирюсь со всем, продолжаю уже мысленно.
КИРАМ
Стягиваю с Мари уже ненужный галстук. Нежно целую в местах, где остались следы от слишком тугой повязки.
— Я не могу ничего изменить в ситуации с Алией, пойми, пожалуйста, — говорю ей тихо. — Эти традиции сильнее меня. Нам просто не дадут жизни в противном случае.
— Даже твой собственный отец?
— Особенно мой отец, — вздыхаю я.
— Это очень удобно, прикрываться традициями, — говорит с горечью.
Закрыв глаза, выдыхаю. Как же ей доказать, что мне нужна она одна. Понимаю с запозданием, что большую роль в этом недоверии сыграла разыгранная мной же ситуация с ее женихом. Она боится доверять. Тем более, когда все, что она считает изменой, происходит прямо перед ее глазами.
— У меня не получится дружить с твоей женой, — говорит резко. — Точно нет. Сначала она заберет наши ночи. Потом она забеременеет и привяжет тебя к себе ребенком. Ты сам не заметишь, как она проникнет в твое сердце. А я не могу этого видеть, не хочу. Я сдохну от ревности еще до окончания весны, Кир.
Признание, что она ревнует, как бальзам на сердце. Но я не хочу, чтобы ей было больно и выхода из ситуации не вижу.
— Как только Алия забеременеет, я отправлю ее жить в риад. Подальше от нас.
— Разве твой отец допустит такой позор в своей семье? — ее голос наполнен едкостью. И она как всегда права. Это недопустимо с точки зрения общепринятых норм.
— Отпусти меня, — просит уже в который раз за сутки. А я прижимаю ее к себе еще сильнее.
— Дай мне шанс, — прошу с надрывом в голосе. — Мы справимся, Мари.
— Мы можем уехать вдвоем. В Арану, в Кио. Неважно. Только ты и я. Ты оставишь все ради меня?
Я молчу, потому что это не так. Я не готов поставить на карту всю свою жизнь, свои отношения с семьей.
— Ты просишь от меня того, на что сам не готов, Кирам.
Мое полное имя в ее устах режет слух. За этот год она ни разу не назвала меня так, даже когда злилась. И это как удар под дых. Она все решила.
29
МАРИ
Каждый из нас так и остается при своем. Мы из разных миров, не могли и не должны были встретиться, но вот уже год как вынуждены делить кров. Он хочет оставить меня в своей золотой клетке навечно. И чем сильнее он этого хочет, тем больше я горю желанием вырваться. Пусть этим и сделаю больно нам обоим. Беда в том, что нам уже больно. Так какая тогда разница?
Новый человек в доме разрушает понемногу все, к чему мы привыкли за год. Вместо ресторанных доставок на нашей кухне теперь пахнет домашней едой. Я отказываюсь от ее стряпни: либо все так же заказываю свой обед, либо питаюсь овощами и фруктами. Кир же рад и не видит ничего страшного в том, чтобы есть приготовленное женой. Сложно признаться даже себе, что это ранит. Как еще одно крошечное предательство. Алие всего семнадцать, но она хитра как лиса и твердо решила добиться расположения мужа. Она постоянно отвлекает его внимание на себя, щебечет тонким голоском милые глупости и то и дело просит о помощи. А он сам не замечает, как попадает в эту ловушку, все больше позволяя ей.
И мне бы радоваться, в надежде, что, выбрав ее, Кир отпустит меня. Но я не могу. Это больно. Да, он больше не посещает ее спальню, но видеть, как она каждый день увивается вокруг него, невыносимо. Остается лишь одна запретная для маленькой нахалки территория — моя «Линия». И я стараюсь как можно больше времени проводить там.
Март уходит, унося с собой прохладу и бури, и я снова могу вернуться в океан, что так приветливо распахивает свои волны. Кир неизменно составляет мне компанию. Наша такая грустная любовь, словно натянутая струна, которая вот-вот порвется. Неважно, плаваем ли мы, разговариваем, занимаемся сексом — между нами пропасть.
В один из дней, Кир возвращается из офиса гораздо более злой, чем можно было ожидать. Сегодня он виделся с Самиром. Меня они отключили от трансляции и, о чем шла речь, я не знаю, но эта беседа явно вывела моего мальчика из себя.
Увязавшись за ним в ванную, пытаюсь вызнать, что случилось. Он затягивает меня к себе под тропический душ и долго целует, прежде чем хоть немного успокоиться.
— Помнишь, ты напилась, и разделась прямо в душе? — спрашивает, отвлекая меня. — Мне так хотелось поймать тебя. Это было гадко с твоей стороны, так дразнить бедного меня.
— Можем переиграть, — предлагаю с готовностью и стягиваю с себя мокрое, уже не нужное платье.
Потоки теплой воды струятся по нашим телам, пока мы жадно гладим друг друга везде, где только можем дотянуться. Я должна была бы отказать ему раз и навсегда еще тогда, после свадьбы. Но я слишком слаба для этого, а он чересчур настойчив. И где-то на заднем плане бьется мысль, что, поддаваясь, я выиграю скорее. Тем более в этот плен так сладко сдаваться. Мы не впервые занимаемся любовью в душе, но этот раз западает в сердце, настолько он пронзителен.