Вечерний круг. Час ночи
Шрифт:
– Это не станки, а…
– Знаю, знаю. А вот по-ихнему - «станки», обратил внимание? Причём печатные.
– Обратил, конечно.
– Ну вот. Так в девятнадцать они ещё работают?
– Они, кажется, до ночи работают.
– Ещё бы! Впрочем, поглядим, поглядим, - тоном профессора, которого приглашают на важную консультацию, произнёс Эдик.
– Будем бесконечно признательны, - в тон ему ответил Виталий.
– Ждём с нетерпением ваше заключение. И больше я вас не задерживаю.
– Ого!
– Эдик взглянул на часы.
– Можно и потрепаться семь
Эти приятные минуты промелькнули незаметно, и Эдик исчез.
На следующее утро Виталий приехал на работу, как всегда, к десяти, несмотря на субботний день. И несмотря на этот день, застал на работе следователя, который принял к производству дело Витьки Короткова. Следователем этим был Володя Фролов, давний приятель Виталия.
Когда Виталий зашел в кабинет, Володя уже сидел эа столом, заваленным бумагами. На спинке кресла, за его спиной, висел милицейский китель с капитанскими погонами и университетским «поплавком», который в другой бы день висел, конечно, в шкафу. Володя даже снял галстук и расстегнул ворот форменной сизоватой рубашки. И все-таки нестерпимый зной терзал его в этом залитом солнцем кабинете. Лицо раскраснелось, по щекам стекали струйки пота. Володя сидел в темных очках и что-то сосредоточенно писал.
При звуке раскрываемой двери он поднял голову, узнал Виталия и, улыбаясь, приподнялся, чтобы пожать приятелю руку, потом снова опустился в кресло и, сняв очки, довольным тоном произнёс:
– А ещё говорят, нет телепатии. Я тебя только что мысленно призывал.
– Совершенно явственно уловил, - согласился Виталий.
– Что же тебе от меня надо?
Фролов устало вздохнул.
– Поручение хочу тебе дать. Допроси-ка ещё раз этого стервеца Короткова. Ни с кем другим он разговаривать не желает. Как пень, понимаешь, молчит. Час молчит, два. А я уговариваю, я доказываю, я нервы расходую. А ему, видите ли, подавай Лосева. Такой, видите ли, незаменимый, исключительный Лосев объявился.
– Ну, и подай ему Лосева, что тебе стоит!
– Вот я и подаю.
– С одним условием.
– Какое ещё условие?
– Сначала к нему придёт его бывший тренер. Разреши свидание?
– Какой ещё тренер, откуда ты его выкопал?
– Это уже отдельная история. Ты пока разреши. Он скоро придёт.
– Так ведь нельзя пока свидания, ты же знаешь.
– Это тот случай, когда свидание необходимо. Для дела. Веришь мне?
– Верю, конечно. Но…
– Слушай, Фролов, - сердито сказал Виталий.
– Я всё равно добьюсь. Только лишнее время отберу у тебя, у себя, у начальства. И всем нервы попорчу. Лучше уж сам разреши.
– Чёрт с тобой, разрешаю. Когда допрос проведёшь?
– Сразу после свидания. Для допроса вызову. Понял ты меня?
– улыбнулся Виталий.
– Ну-ну. Даже интересно, как этот пень заговорит человеческим голосом.
– Это, мой милый, не пень, - невольно подражая интонации Кузьмича, возразил Виталий.
– Это ещё недавно был вполне хороший парень и футболист, между прочим.
– Ага, вполне хороший парень был, конечно, - саркастически
– Если бы на месте Шухмина кто ещё оказался, то вполне возможно, что этот хороший парень стал бы убийцей.
– Я же говорю «недавно был». А потом случилась трагедия, Володя. Обычная человеческая трагедия.
– Ишь ты!
– С Витькой именно так всё и было. Вот я и хочу кое-что исправить.
– Для этого тебе и тренер понадобился?
– Во-во. Он, понимаешь, обещал мне свою ошибку исправить. Серьёзную педагогическую ошибку. Мы уже договорились.
– Поздно он спохватился, - сердито заметил Фролов.
– Такие ошибки исправлять никогда не поздно. Трудно - это да. Но не поздно. Пока человек дышит, думает, чувствует…
Фролов внимательно посмотрел на. Виталия.
– Ты мне потом всё подробно расскажешь, ладно?
– Конечно, расскажу.
На том они и расстались.
Виталий поспешил к себе.
А вскоре пришёл Соколов, сосредоточенный и задумчивый. Он рассеянно поздоровался с Виталием и, опустившись на стул, нетерпеливо спросил:
– Где Коротков?
– Виктор здесь, - подчёркнуто спокойно ответил Виталий.
– Сейчас я велю его привести и оставлю вас одних.
Он повернулся к телефону и, набрав короткий номер, отдал распоряжение.
Через несколько минут в дверь постучали, и на пороге в сопровождении конвойного милиционера появился Витька. Виталий не видел его три дня. За это время парень разительно изменился. Тёмные круги под запавшими глазами, тоскливый, затравленный взгляд, щетина на осунувшемся лице, серая куртка на молнии измята, свалявшиеся волосы на голове торчат в разные стороны.
– Здравствуй, Витя, - сказал Виталий.
– Садись.
– Здравствуй, Виктор, - как эхо повторил за ним Соколов.
Но ошеломлённый Витька продолжал стоять на пороге, всё ещё заложив руки за спину, уголки рта его нервно подёргивались. Он смотрел на Соколова.
– А вы-то чего тут?
– грубо спросил он.
– На тренировку звать пришли? Теперь они вон меня тренируют, - и кивнул на Виталия.
– Мне надо с тобой поговорить, Коротков, - деловито и сухо сказал Соколов.
– И побыстрей садись, пожалуйста.
Виталий про себя порадовался: кажется, Соколов нашёл верный тон. Очевидно, этот тон был привычен для его подопечных. Потому что Витька смолчал и послушно опустился на стул.
– Я вас оставлю, - сказал Виталий, поднимаясь.
– На полчаса, Василий Павлович, больше не могу.
– Нам хватит, - коротко ответил Соколов.
Виталий вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Полчаса он бродил по коридорам, заходил в чужие кабинеты, нервничал и не мог собраться с мыслями, когда его о чём-нибудь спрашивали. Потом он забрёл в буфет и машинально выпил там бутылку кефира.
Ровно через полчаса он вернулся в свою комнату.
На костистом, морщинистом лице Соколова он прочёл усталость и раздражение, на лице Витьки злое упрямство. Видимо, разговор не получился. Расчёт Виталия обернулся просчётом. И Виталий почувствовал вдруг тоже усталость.