Вечерний круг. Час ночи
Шрифт:
– Ну, почему… Пьяные были.
– Не то. Пьяные целый час ни за кем ходить не будут. Что-нибудь другое придумай, чтобы поверили. А лучше всего правду скажи. Ведь вы за ними целый час шли, так?
– А я помню, думаешь?
– А что вообще шли, это ты помнишь?
– Ну… вроде.
– Где вы их встретили?
– Где? Не помню уже.
– А ты постарайся.
– Говорю, не помню, и всё, - заупрямился Витька.
Лосев помолчал. Странно, однако. В этом пункте парень ведёт себя особенно упрямо. Место встречи с Шухминым и, следовательно, начало слежки, он указывать явно не желает. Может быть, здесь
Лосев вздохнул.
– Ну, гляди, Витя. Ведь к Шухмину вы прицепились не случайно, не спьяну.
– А пусть не торчит, где не надо! Вылупил, понимаешь, зенки свой… - Он вдруг умолк, словно натолкнулся на что-то, на стену какую-то, и нервно пробормотал, продолжая мять и тискать в руках свою старенькую кепку: - Да чего там говорить…
– Вот сейчас как раз и говорить, - спокойно заметил Лосев, подчёркнуто равнодушно заметил, как бы давал понять, что говорить сейчас - это прежде всего в интересах самого Витьки.
– Впрочем, если хочешь, подожди. Ну, а дома у тебя кто, одна мать?
– Ещё сестрёнка. Шесть лет ей.
– А отец где?
– Десять лет, как убежал без оглядки. След давно простыл. От матери не один он сбежал уже. Кто хочешь сбежит.
– Ты что, неужели мать не любишь?
– А за что мне её любить? Она нас не замечает, мы её. И в расчёте.
Лосев отметил про себя это «мы».
– Кого же она замечает?
– Мужиков. А те её. Красивая больно.
– Сколько же ей лет?
– Тридцать девять или сорок. А дают тридцать. Раньше, как мужик какой приходил, меня за брата выдавала. Потеха.
– А теперь?
– Теперь ухожу. А Лялька ей не помеха. А сейчас и вовсе легче будет. Что сын в тюрьме, говорить не обязательно… Лялька вот совсем пропадёт, это уж точно.
Витька нервно подёргал пальцы, щёлкнув суставами.
– А у тебя подружка есть?
– В гробу я их видел, подружек этих.
– Ладно, Витя, - вздохнул Лосев.
– Кончим пока на этом. Теперь у тебя есть над чем подумать. Может, и в самом деле ты следователю потом больше скажешь.
– Я и того ему не скажу.
– А вдруг надумаешь?
– А надумаю, так тебя велю позвать.
Виталий улыбнулся.
– Ишь командир! Ну давай. Думай и зови. Приду, Договорились?
– Видно будет, - умерил его весёлость Витька.
Когда парня увели, Виталий остался сидеть за столом и только сейчас закурил, задумчиво пуская под потолок тонкую струйку дыма и то и дело машинально постукивая пальцем по сигарете над пепельницей, хотя пепел давно уже стряхнул.
Виталию пришёл вдруг в голову интересный план. Рискованный, правда, но зато, кажется, весьма плодотворный. Пожалуй, стоило его испробовать. Причём сегодня же вечером. И если это удастся, Виталий одним ударом пробьётся к цели, к разгадке странного ребуса, который загадали ему тут эти парни.
Глава III
ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕКИЙ БОРОДА
На следующее утро Игорь Откаленко прежде всего отправился в научно-технический отдел, к эксперту Наталье Фёдоровне Земной, давней своей приятельнице.
Худенькая, подвижная, с утомлённым, желтоватым лицом и большими, рабочими руками, Наталья Фёдоровна была всеобщей любимицей. Но сама она почему-то выделяла работников розыска, все их просьбы старалась выполнить вне очереди, каждый раз с опаской спрашивая перед очередной экспертизой: «А не убежит, пока я тут возиться буду?»
Игорь заглянул в лабораторию и сразу увидел маленькую фигурку в белом халате возле дальнего окна. Наталья Фёдоровна задумчиво смотрела в него и курила.
Почему-то вздохнув, Игорь направился к ней, огибая длинные белые столы со стоящими на них приборами. Никого из сотрудников в лаборатории в этот момент не было, и тишина здесь стояла удивительная.
Наталья Фёдоровна услышала шаги и оглянулась. Узнав Игоря, она закивала ему и слабо, как-то виновато улыбнулась.
– Готово, готово, - сказала она, отходя от окна и двумя руками поправляя пышные тёмные волосы, собранные на затылке.
Они подошли к её столу, и Наталья Фёдоровна достала из ящика заключение экспертизы. К листу была приклеена фотография, какой-то морщинистый, белёсый листок и тёмные, плохо разборчивые буквы на нём, три неровных, коротких строчки.
– Хочешь своими глазами посмотреть?
– спросила Наталья Фёдоровна.
Она осторожно достала из стоявшей на соседнем столе небольшой муфельной печи два сложенных стёклышка и показала Откаленко.
– Видишь? В эксикаторе комок пепла увлажнился, и тогда его удалось на стекле расправить и другим прижать. А потом в печь. Температура там огромная. Пепел белеет, а текст выступает, в чернилах-то или шариковой краске содержится металл, он не сгорает. Да знаешь ты всё это, чего я тебе повторяю! Привыкла понимаешь, всё объяснять.
Откаленко молча и жадно всматривался в проступивший под стёклышком текст. Чудо, что ни говори. Ведь из комка пепла, из дотла сгоревшей бумаги возник вдруг текст. Но сразу понять и прочесть такой текст было невозможно. И тогда Игорь перевёл взгляд на протокол экспертизы, который держал в другой руке. Он пропустил несколько первых, вводных строк. Ага, вот эксперт приводит сохранившийся в записке текст: «…уюсь… долю Бориса за… в мае полн… Поте…». А дальше в протоколе следовал предполагаемый полный текст с логически заполненными пропусками: «Обязуюсь вернуть долю Бориса за (такой-то месяц) в мае полностью. Потехин».
– Интересно, - медленно произнёс Откаленко, потирая подбородок.
– Это не воры писали. Это хозяин квартиры писал. Расписка это, обязательство.
– Безусловно, - кивнула Наталья Фёдоровна.
– Как думаешь, пригодится?
– Возможно. Когда-нибудь. Но к краже отношения не имеет. А вот записочка, которую я вам передал, точно имеет.
– С записочкой проще, - махнула рукой Наталья Фёдоровна.
– Вернее, со штампиком на обороте. Прочесть его труда не составило.
– Вам - конечно, - улыбнулся Игорь.
– А я…