Вечерний круг. Час ночи
Шрифт:
– Если они вообще приезжие, - добавил Откаленко.
– Во-во, - подтвердил Фёдор Кузьмич.
– Если вообще приезжие. И всё ж таки, - он усмехнулся и кому-то погрозил очками, - всё ж таки это вполне рабочая версия, которую следует до конца отработать. До конца. Вот завтра с утра, милые вы мои, и будьте добры. Приступайте. А сейчас распределим обязанности. Кто куда.
– Он повернулся вместе с креслом к висевшим за его спиной расписаниям, железнодорожному и самолётному, и водрузил на нос очки.
– Вот глядите, - сказал он, водя рукой по расписанию движения самолётов.
– Начнём прямо по алфавиту, с «Б». Баку… Ты пиши, - обратился он к Откаленко.
– Тут важно не только время отправления,
Работа оказалась совсем не простая. Рейсов было много, в самые разные часы, а аэропортов два - Домодедово и Внуково. Это тоже усложняло дело. А тут ещё один из сотрудников районного управления, молодой рыжеволосый жизнерадостный Саша Руднев, очень бодро объявил, что он сделал приблизительный расчёт, и если положить на каждый самолёт в среднем около ста пассажиров, то предстоит проверить, как минимум, около трёх тысяч билетных корешков, где указаны фамилии пассажиров и номера их паспортов.
– Если навалиться всем вместе, допустим, вдесятером, - заключил Саша, - то это всего три самолёта на брата. Пустяки дело. Шесть человек в Домодедове, четверо во Внукове. И постоянная телефонная связь с руководителем группы товарищем Откаленко, - добавил он с лукавым пафосом.
– Надо охватить не один, а полтора дня, - деловито поправил его Игорь, не принимая Сашиного шутливого тона.
– День совершения преступления, точнее, вторую половину дня и весь следующий день. Как вы считаете, Фёдор Кузьмич?
– Так и считаю, - кивнул Цветков и потянулся к телефону.
– Сейчас я вам обеспечу фронт работ. Тут самое главное, милые мои, - строго произнёс Цветков, постучав сложенными очками по столу, - это ответственность каждого участника операции. Каждого. Один кто-нибудь недоглядит и что-то пропустит - и вся операция проваливается. Прошу учесть. А вас должны насторожить не только известные нам уже данные, но и малейшие неточности или особенности в заполнении корешков. Допустим, повтор фамилий, номеров паспорта, искажение серии, неверное написание фамилии. Учтите, не всегда билеты заполняют сами кассирши, иногда просят заполнить пассажиров, а проверяют невнимательно. Словом, вы эти корешки обязаны смотреть не просто так, а как сыщики, классные сыщики, столичные. Ясно вам?
Всем было всё ясно, и радостный энтузиазм заметно сменился задумчивостью и даже некоторой озабоченностью.
А Фёдор Кузьмич добавил к этой озабоченности ещё немалую дозу. С минуту подумав, он сказал:
– Теперь второе. Отработку версии «Приезжие», так её, к примеру, назовём, надо, милые мои, проводить солидно и до конца. А если они и в самом деле из Москвы не улетели, а уехали поездом? Может это случиться? Конечно, вероятия меньше, согласен. Самолётом быстрее. Но всё же железную дорогу исключить так просто нельзя. А вот можно ли это проверить? Давайте-ка подумаем. Конечно, никаких корешков с фамилиями и номерами паспортов тут не остаётся. Однако не будем спешить с выводами. Если уехали они сразу после кражи…
– То есть вечером или ночью, - уточнил Откаленко, вглядываясь в железнодорожное расписание за спиной Цветкова.
– Ну да, - согласился Фёдор Кузьмич.
– Во вторник, значит. И кража была во вторник.
– Или же на следующий день, в среду, - снова добавил Откаленко.
– Или в среду, - утвердительно повторил Фёдор Кузьмич.
– И тогда они сейчас только-только приехали. Ведь ехать им до любого пункта больше суток, а то и двое. До Еревана, допустим. И это вам не два часа самолётом. За сутки можно здорово глаза проводницам намозолить. Да ещё ребятки эти не тихие, книжек в дороге не читали, а скорее всего в картишки резались, выпивали и общий порядок хоть как-то, да нарушали. А потому проводникам вполне могли запомниться.
– Это точно, - за всех согласился Шухмин и, шумно вздохнув, заключил: - Придётся с бригадами побеседовать, никуда не денешься.
– В мягком они вряд ли ехали, в общем тоже, - добавил Откаленко.
– Надо узнать, как вообще сейчас с билетами из Москвы, летний сезон уже начинается.
– Фёдор Кузьмич посмотрел на Шухмина.
– Придётся тебе эту линию возглавить. Не зря ты вздыхал. На два дня ещё людей вам с Откаленко подброшу. Тут сразу навалиться надо. И особенно ты, Шухмин, смотри. Вам не бумажки читать надо будет, а с людьми беседовать. Сам понимаешь. И не спешите, главное. Обстоятельно беседуйте, помогайте вспомнить.
В этот момент невольно пожалел Фёдор Кузьмич, что не может подключить к этой работе Лосева, но тут же сердито прогнал от себя эту мысль. Справится Шухмин, что за разговор! Вполне на него можно положиться.
На том и кончилось это важное совещание.
А на следующий день началась та сумасшедшая работа.
Часть группы Откаленко во главе с ним самим прибыла во Внуково. Их уже ждали. Звонок полковника Цветкова всеми воспринимался серьёзно.
В комнате, которую им отвели, в два ряда стояли письменные столики, и сотрудники розыска по одному расселись за ними, как ученики в классе. Затем несколько девушек, некоторые в красивых униформах Аэрофлота, принесли толстые пачки зелёных билетных корешков, связанные тонкой бечёвкой, и подшивки посадочных листов, где тоже были указаны фамилии пассажиров. Девушки, кстати говоря, были совсем не прочь задержаться и поболтать с интересными парнями из такого необычного и таинственного учреждения, как Московский уголовный розыск. Ещё никогда оттуда не прибывала сразу такая большая группа, и девушки, естественно, сгорали от любопытства. Да и вообще они привыкли совсем к другим делегациям и экскурсиям. К тому же приехавшие парни казались им на редкость обаятельными, весёлыми и воспитанными, да ещё в ореоле своей романтической профессии. Но на этот раз самые, казалось бы, неотразимые и кокетливые улыбки самых красивых из девушек цели не достигли. Под хмурым взглядом старшего группы даже наиболее общительные из приехавших воздержались от контактов.
Когда за последней из девушек дверь наконец закрылась, Откаленко внушительно сказал, поднявшись из-за своего стола, чтобы его лучше было видно за горой принесённых бумажных пачек:
– Начнём. Подходите. Каждый берёт по шесть пачек и соответственно посадочные листы.
После некоторой суеты и хождений наступила сосредоточенная тишина. Все углубились в работу, слышался только шелест бумажек.
Час шёл за часом, нарастало утомление, а гора не проверенных ещё билетных корешков на столах, казалось, не только не убывает, но даже каким-то непонятным образом растёт. Наконец, когда стало уже рябить в глазах от бесчисленных неразборчивых букв и цифр, Откаленко объявил перерыв. Все шумно поднялись из-за своих столов, расправляя затёкшие спины и ноги. Закурили, собравшись в кружок возле распахнутого окна. Вдали, на лётном поле, виднелись огромные белоснежные самолёты, доносился далёкий рокот моторов. В голубом небе чертил невидимую наклонную линию только что взлетевший самолёт.
– Эх, я бы куда-нибудь полетел сейчас!
– завистливо сказал Саша Руднев, следя глазами за исчезающей в голубом мареве беленькой точкой.
– Люблю путешествия и открытия. Не ту я, наверное, профессию выбрал.
– Ты в Интерпол запишись, - добродушно пошутил кто-то.
– По всему свету мотаться будешь.
– Набора пока нет. Вот когда наши жулики начнут за границу шастать, тогда уж и мы за ними кинемся. Нет уж, лучше не надо.
– Ну, тогда во всесоюзный розыск просись, всё-таки другие города.