Вечные любовники
Шрифт:
— Вот наши бедные, заблудшие овечки, — сказала мужу миссис Фрэнкс. — Кит и Дон.
— Привет! — Мистер Фрэнкс протянул Киту руку. — Глупо получилось, а?
Мистеру Фрэнксу, собственно, и пришло в голову позвонить напрямую в «Отдыхайте с нами», и Кит на удивление быстро дозвонился в Кройдон. «Одну минуту», — сказал женский голос, когда он рассказал, что произошло. Он слышал, как девушка с кем-то говорит, а потом в трубке раздался смех. Когда девушка заговорила снова, ему показалось, что с трудом сдерживает смех и она. В середине поездки менять свои планы нельзя, сказала девушка. Это совершенно исключается.
— Но мы не меняем
Кит поменял чеки у администратора, и тот вручил ему несколько пятифранковых монет, однако, когда он набрал номер снова, девушка, с которой он только что говорил, куда-то отошла, и ему пришлось все объяснять другой девушке. «Простите, сэр, — сказала девушка, — но если мы позволим нашим клиентам переезжать с места на место всякий раз, когда им не нравится отель, мы очень быстро разоримся». Кит стал что-то кричать в телефон, и Дон, постучав пальцем по стеклу кабины, подняла листок бумаги, на котором написала: «Его зовут Г. Снейт». «Какой-то псих», — послышался голос девушки из Кройдона — вероятно, она недостаточно хорошо прикрыла трубку. А затем до него донесся громкий смех.
В таком положении Кит и Дон оказались не впервые; не везло им и раньше. Через пару лет после свадьбы Кит, приобретая материалы для изготовления кораблей в бутылках, залез в долги. Еще раньше, до их знакомства, Дон пришлось уйти из ресторана «Ягненок и флаг», потому что она брала чаевые, хотя это категорически запрещалось. Однажды Кит повредил водопроводную трубу, и, когда из-за протечки рухнул потолок нижней квартиры, домовладельцы взыскали с него без малого двести фунтов. Кто, как не Дядя, дал Дон после истории с «Ягненком и флагом» работу у себя в магазине, кто, как не Дядя, помог Киту расплатиться с долгами. В конце концов, он же уговорил их переехать к нему, сказав, что от этого выиграют все трое, — после смерти сестры вести хозяйство ему было не под силу.
В Интерлакене они выбрали Дяде открытку, на которой была изображена та самая гора, где происходило действие в одном из фильмов с участием Джеймса Бонда. Но что написать на открытке, они не знали. Скажи они правду — и, по возвращении, Дядя обратил бы на них молчаливый, полный презрения взгляд — такое ведь не раз бывало и раньше. Много лет назад он им прямо сказал, и больше ни разу не повторял, что они — по природе своей неудачники. Они не в ладах с окружающим миром, сказал он, когда Дон попросила его пояснить, что он имеет в виду; таких, как они, принято называть «двадцать два несчастья» — их вины, впрочем, тут нет никакой. С тех пор подобные мысли он выражал молча, без слов — одними глазами.
— Ты подходишь к стойке и выбираешь кусок gateau, — сказала Дон. — Тебе кладут его на тарелку, ты садишься за столик, к тебе подходит официантка, и ты заказываешь чай. Я сама видела, как это делается.
Кит выбрал пирог со сливами и глазурью, а Дон — с клубникой. Не успели они сесть, как к их столику действительно подошла официантка и, улыбаясь, спросила, что они будут пить.
— Чай с молоком, — сказала Дон. Когда она рассказала в магазине, что они едут за границу, какой-то покупатель сказал, что надо обязательно заказывать чай с молоком, иначе принесут только пакетик чая и стакан с кипятком.
— Может, напишем, что была забастовка? — предложила Дон. — В аэропортах забастовки —
Но Кит молча смотрел на пустую открытку — ложь вряд ли сойдет им с рук. Обмануть старика было совсем не просто. Дядя умел дать понять, что его не провести, и в конце концов ухитрялся каким-то образом выуживать из них правду. И все равно потом будет дуться на них месяцами, ведь за их билеты он заплатил, о чем будет повторять раз двести, не меньше, «хорошие деньги». «Чего от Кита ждать», — многократно сообщит он своим покупателям в присутствии Дон, которая в тот же вечер, в постели, передаст, как у них водится, слова Дяди Киту.
Кит ел свой пирог со сливами, Дон — торт с клубникой. Они не делились мыслями, которые приходили им в голову, хотя мысли у них были одни и те же. «Бизнесменов из вас не получится, ни из того, ни из другой», — сказал им старик после истории с кораблями в бутылках, а потом повторил эту фразу еще раз, когда Дон попробовала, и неудачно, заняться перешиванием старых платьев. «Если б вам поручить нижний этаж, вы бы и недели не протянули». Он всегда называл магазин «нижним этажом». В отличие от них, Дядя всю жизнь, уже пятьдесят три года, вставал в пять утра, чтобы быть внизу, когда привозили газеты.
«Самолет не смог приземлиться в итальянском аэропорту из-за забастовки, — написал в открытке Кит. — Пришлось ему лететь сюда. В каком-то смысле это даже хорошо, ведь мы увидели еще одну, неизвестную нам страну. Хочется надеяться, что Ваша простуда прошла, — добавила от себя Дон. — Здесь так чудесно!»
Они представили себе, как Дядя показывает эту открытку миссис Уизерс. «У них все не как у людей», — сердится он, а миссис Уизерс его успокаивает, говорит, чтобы он не занудствовал. Миссис Уизерс была рада заработать лишнее и сразу же согласилась, когда он попросил ее две недели преходить в магазин на полный день.
— Что ж поделаешь, забастовка. Такое может случиться со всяким, — сказала Дон, вообразив, что бы сказала на ее месте миссис Уизерс.
Кит доел пирог со сливами. «Зайдите в контору Смита и возьмите бланк для завещания», — представил он себе резкий, с надрывом голос старика, уже положившего их открытку на специальную, «посольскую» полку. И когда миссис Уизерс на следующее утро принесет этот бланк, он к нему целый день не притронется, зато потом, когда она будет уходить, демонстративно возьмет его в руки, прежде чем запереть за ней дверь. «Ужасно глупо», — скажет миссис Уизерс, когда будет рассказывать об этом Дон.
— Знаешь, а мне здесь даже лучше, чем в Венеции, — прошептала Дон, подавшись немного вперед и словно бы набравшись смелости. — Я даже рада, что мы с тобой в Швейцарии, Кити.
Вместо того чтобы ответить, он окинул взглядом кафе. Каких только сладостей не было за стеклянной витриной, служившей одновременно и стойкой! И пирожные с абрикосовой, сливовой и яблочной начинкой, и морковный пудинг, и торт «Блэк Форест», и фруктовый пирог с глазурью, и торт с марципаном, и маленькие, аппетитные ломтики лимонного пирога, и апельсиновые эклеры, и кофейная карамель. Реплика жены разозлила его, он решил ей отвечать и стал молча разглядывать липа степенных швейцарцев, сидевших за круглыми, красиво накрытыми столиками. Он бросил игривый взгляд на улыбающихся официанток, чьи малиновые фартучки были подобраны в тон темно-красных, с оборками скатертей. Ему хотелось произвести впечатление легкомысленного человека, который любуется официантками.