Вечные любовники
Шрифт:
— Я смотрю, мы оба вовремя, — вместо приветствия сказал Боланд — он явно нервничал. — Меня зовут Фергус Боланд.
Они обменялись рукопожатием. Боланд вынул бумажник.
— Я буду «Джеймсон». А вы?
— Минеральную. В это время дня не пью. Или лимонад.
— Один «Джеймсон» и один лимонад, — заказал Боланд.
— Момент, — отозвался бармен.
Они подошли к стойке. Боланд достал пачку сигарет:
— Курите?
Лердмен отрицательно покачал головой. Он уперся локтем в стойку бара и устроился поудобнее.
— Простите меня, — сказал он.
Кроме них, в баре был только бармен, он поставил перед ними на стойку два стакана. Садиться они не собирались — ни тот, ни другой.
— Фунт и десять пенсов, — сказал бармен, и Боланд расплатился. Его твидовый пиджак и вельветовые брюки помялись — с утра он проехал больше ста миль.
— Мне, право же, очень неловко, — еще раз извинился Лердмен.
— За удачу, — Боланд поднял стакан. Воды в стакане было вдвое больше, чем виски, отчего «Джеймсон» сделался совсем светлым. — Так рано, значит, не пьете? — нарочито вежливо спросил он. — Что ж, очень мудро с вашей стороны. Более чем — я это всегда говорил.
— Я просто не думал, что наш разговор сочетается с выпивкой.
— Без выпивки, Лердмен, я бы на вас и смотреть не мог.
— Простите.
— Вы у меня жену увели. Такое ведь, сами знаете, не каждый день происходит.
— Простите…
— Сколько можно повторять одно и то же?
Лердмен — он торговал строительным лесом — едва заметно пригнул голову, словно признавая правоту собеседника. Ему ужасно неприятно, признался он, — всю ночь он не сомкнул глаз.
— Она говорит, вы дублинец, — сказал Боланд так же вежливо, как и раньше. — Лесом торгуете — дело, надо понимать, прибыльное.
Лердмен обиделся. Она предупреждала его, что муж неотесан, но добавила, что он мухи не обидит. По первым пяти минутам разговора, подумал Лердмен, этого никак не скажешь.
— Не нравится мне ваш Дублин, — продолжал Боланд. — Откровенно говорю. И никогда не нравился. Я привык жить в маленьком городке — а впрочем, вы это и сами знаете.
Он представлял, сколько всего наговорила Лердмену жена про его провинциальные привычки. Ее хлебом не корми — дай историю рассказать. Вообще, поговорить любит. У себя в городе Боланд получил в наследство булочную-пекарню, не имевшую ровным счетом никакого отношения к куда более известной дублинской булочной с тем же названием. Несколько лет назад ему было предложено, чтобы не возникло путаницы, поменять название булочной на «Идеальный хлеб и пирожные» или, скажем, на «Чудо-печь», однако Боланд заявил, что не видит в этом необходимости: если без этого не обойтись, пусть меняют название булочной в Дублине.
— Хочу поблагодарить вас, — сказал Лердмен, — за то, как спокойно вы все восприняли. Аннабелла мне рассказала.
— Боюсь, у меня не было выбора.
Губы у Лердмена были очень тонкие, и рот походил на узкую щель, в которой почти постоянно пряталась улыбка. Улыбался он и сейчас, но чтобы Боланд, не дай Бог, не подумал, что он злорадствует, он энергично замотал головой: нет, он просто не согласен, что у мужа его любовницы не было выбора. Боланда удивило, что у Лердмена не было типично дублинских усиков-щеточек.
— А я думал, когда мы встретимся, вы меня ударите, — сказал Лердмен. — Я сказал об этом Аннабелле, но она ответила, что на вас это совсем не похоже.
— Верно, не похоже.
— Потому я и сказал, что вы все спокойно восприняли.
— Вы мне скажите только одно: какие у вас с ней планы? Она, по-моему, и сама толком не знает.
— Планы?!
— Ваша связь с моей женой не вызывает у меня протеста — я лишь интересуюсь, собираетесь ли вы на ней жениться, есть ли у вас какой-то план действий. И есть ли подходящее место для совместной жизни? Вы ведь, насколько я понимаю, не женаты? Еще один «Джеймсон», пожалуйста, — обратился он к бармену.
— Нет, не женат. Мы надеялись, что… если вы не будете ничего иметь против, Аннабелла в самом скором времени переберется ко мне. Да, места у меня более чем достаточно — семикомнатная квартира на Веллингтон-Роуд. А со временем мы купим дом.
— Благодарю, — сказал бармену Боланд и вновь расплатился.
— В этот раз была моя очередь, — спохватился — чуть позже, чем следовало, — Лердмен.
Скупость она ему не простит, подумал Боланд. Поначалу на такие вещи внимания не обращаешь — но только поначалу. Посмотрим, что она запоет, когда это коснется ее напрямую.
— А в брак вы вступить собираетесь? — спросил он. — В Ирландии ведь жениться на чужой жене не так-то просто.
— Разумеется, мы с Аннабеллой хотели бы пожениться.
— О том и речь. И как же вы себе мыслите развод? Вы, насколько я понимаю, не католик?
— Нет.
— Вот и я тоже. И Аннабелла. Но значения это не имеет. Дело в том, что к разводам у нее отношение неопределенное. Мы об этом много с ней говорили.
— Я благодарен вам за участие. И за предложение встретиться.
— У меня есть все основания для развода, Лердмен, а что толку? На развод уйдут годы.
— Дело можно ускорить, если у вас есть адрес в Англии. Если б удалось переправить бумаги туда, долго бы ждать не пришлось.
— Но у меня нет адреса в Англии.
— Это не более чем идея, Фергус.
— Значит, она не преувеличивала, когда сказала, что вы хотите на ней жениться?
— По-моему, Аннабелла вообще никогда не преувеличивает, — с достоинством ответил Лердмен.